Эпоха диктатуры дирижеров завершилась. Кирилл Карабиц: «Мне чудом удалось выжить в европейской системе культурного менеджмента»

Кирилл Карабиц сегодня, пожалуй, самый презентабельный в мире украинский дирижер. Очень молод, но уже очень известен на Западе. Недавно он с большим успехом представил в Страсбургской опере премьеру «Евгения Онегина» Чайковского. Постановку уже успели назвать настоящей сенсацией сезона. И у маэстро есть ряд новых заманчивых предложений на Западе. В эксклюзивном интервью «ЗН» Кирилл Карабиц рассказал, каковы реалии творческой жизни наших музыкантов за рубежом, почему закончилась, по его мнению, эпоха дирижерского диктата, а также поделился планами относительно работы в Украине.

— Часто слышны эмоциональные высказывания о том, что наше искусство — одно из лучших в мире. Почему же тогда нелегко, а порой практически невозможно реализоваться музыкантам из Украины на Западе? Как в вашем случае упала карта? Ведь сегодня вы достаточно востребованный в Европе дирижер.

— Определенному успеху способствовал ряд счастливых случаев. К тому же постоянно работал над собой, над собственным мастерством. Годами шел к мечте — стать дирижером-профессионалом. На Западе конкуренция настолько велика, что невозможно заниматься результативно несколькими делами одновременно. Выбираешь одно, взвесив собственные силы, нервы и профессиональные навыки.

В Европе можно строить профессиональную карьеру благодаря многим факторам. Но главное — это точное планирование. Ты должен знать заранее, для чего, скажем, принимаешь участие именно в этом конкурсе, почему делаешь так, а не иначе, зачем обращаешься к этому агенту или импресарио, а не к другому.

У меня кардинальный профессиональный поворот связан с победой в Париже. Дирижер оркестра Radio France — это, с одной стороны, серьезная ответственность, а с другой — широкие перспективы, значительный толчок для творчества, популярности. К слову, Париж с его художественной аурой — бесценная сцена, на которой исполнитель-профессионал экстра-класса всегда по достоинству будет оценен европейским зрителем, слушателем и импресарио. Через три года моей работы с этим оркестром меня стали приглашать в другие коллективы. В частности, год назад предложили место главного дирижера в Страсбургском оркестре. А в этом году в Страсбургской опере я получил возможность осуществить постановку оперы «Евгений Онегин».

— О вашем «Онегине» пишут как о победе. Резонанс во Франции. Каковы планы в оперном жанре?

— Приятно, что партию главной героини исполнила украинская певица — воспитанница Львовской музыкальной академии Наталия Ковалева. Ее успех стал для многих наших артистов своеобразным мерилом украинского профессионализма. Напротив, в Украине действуют свои подпольные правила игры, по которым исполнительский профессионализм самого высокого уровня часто подменяется творческими связями. В итоге — истинное искусство явно проигрывает…

— Расскажите о некоторых моментах режиссерского решения спектакля. Поговаривают, что режиссер Марк Марелли сумел по-новому взглянуть на стратегию отношений героев известной оперы.

— Спорных или эпатирующих ситуаций было много. Взять хотя бы окончание второго действия: Ленский берет руку Онегина с заряженным пистолетом и нажимает на курок. Причина его действия — сильное чувство к возлюбленному, Ленский не может смириться с чувством Онегина к Татьяне. Посему — выстрел и сразу начинается бал. Под звуки полонеза, казалось бы бравурного танца, проходит своеобразная траурная процессия.

— Дирижер в оркестре — фигура деспотичная. Какими профессиональными методами заставляете оркестр звучать как единый живой организм?

— Взаимоотношения дирижера с оркестром не всегда безоблачны. Лицо, зарабатывающее больше, нежели «простой оркестрант», да к тому же имеющее право говорить больше, не всегда с первого раза воспринимается оркестрантами позитивно. На первой репетиции в глазах музыкантов иногда видишь неприязнь...

Для себя решил, что эпоха диктатуры дирижеров завершилась. Идти к творческой цели диктаторским путем по отношению к оркестру — это дорога в никуда. Дирижер сегодня должен действовать на ином коммуникативном уровне, то есть понимать не только музыкальную сторону произведения, над которым работает оркестр, но и интуитивно ловить нюансы настроения людей в коллективе. Ты не имеешь права вести себя как Муссолини, ибо ты в коллективе тот человек, которого в любой момент могут заменить, в отличие от оркестрантов. Такова специфика трудового контракта в формате Евросоюза…

— Вопрос не совсем корректный, и все же, многих интересует, как оплачивается нелегкий дирижерский труд в Украине и как там — на Западе?

— В каждой сфере деятельности есть люди, достигшие значительных высот и их гонорары — заоблачны. Что касается меня, то, скажем, с деньгами, которые время от времени получаю в Украине, дирижируя в Национальной опере, трудно свести концы с концами. Кормит меня французская зарплата, обеспечивающая более-менее свободную жизнь, жилье, медицинскую страховку. Правда, нет гарантии, что так будет всегда. Где-то в подсознании присутствует колючее ощущение, что каждый концерт может быть последним...

— Насколько понимаю, фактор удачи — это своеобразный ключ к дверям дирижерского олимпа?

— Примерно так. Причем нужно разграничивать славу, успех и ощущение счастья, гармонии от успешно выполненной работы. Как по мне — это разные вещи. В работе ты никогда не забываешь о неписаных законах дирижерской среды. И если хочешь выжить, профессионально реализоваться, то должен их строго придерживаться. Иначе о тебе никогда не скажут «обеспеченный дирижер». К тому же, если ты двигаешься в соответствии с законами дирижерского бизнеса, творческого выживания, то, поверьте, личная жизнь — это не для тебя. Все время в переездах. Каждый стресс встречаешь с улыбкой, изображаешь радость, когда на душе горько. Вот так...

— Каковы особенности работы с импресарио?

— По этому поводу расскажу забавный случай. Со своим первым импресарио познакомился, когда работал ассистентом дирижера Ивана Фишера в Венгрии. Правда, он, вернее она не перегружала себя работой в связи с моей профессиональной деятельностью и много лет подряд отсылала мне по одному электронному сообщению в год, очевидно, чтобы не забыл ее имя. Но когда выиграл конкурс в оркестре Radio France, на следующий же день получил от нее приглашение посетить Лондон…

— Сейчас вы активно работаете как оперный дирижер. Впечатления от сотрудничества с режиссерами?

— К сожалению, в Украине режиссерская оперная школа не поддается никакой критике. Досадно, но после Ирины Молостовой практически не появилось имен. Сегодня украинский зритель в Национальной опере видит продукт, который устарел лет эдак на сто, а может и больше.

Ситуация же в мировом искусстве такова, что режиссер оперного проекта возвращает современному зрителю спектакль из других эпох. Сотрудничество дирижера и режиссера в опере похоже на своеобразный энергетический обмен. Скажем, тебе обязательно должно импонировать то, что предлагает режиссер. Только тогда возникает ощущение, что ты знаешь, как воплотить его энергетику через дирижирование. Если же такой контакт не возникает — ты просто профессионально делаешь свое дело, не особенно обращая внимание на режиссерский замысел.

— Так кто же главный в опере — дирижер или режиссер?

— Главный тот, кто хорошо делает музыку — думаю, все-таки дирижер. Сегодня режиссеры переживают творческий бум. Но какими бы гениальными ни были режиссерские изыски, только дирижер может сделать оперную постановку востребованной зрителем. Режиссер дает импульс, приоткрывая колоссальный авторский подтекст произведения, но если дирижер удачно не прочтет партитуру, работа в итоге терпит фиаско. Правда, эту дилемму нельзя возводить к творческому противостоянию. Давайте оставим соотношение пятьдесят на пятьдесят, чтобы никому не было обидно.

— Какая режиссура вам по душе — традиционная, авангардные мотивы… Оперные вкусы европейской публики?

— Авангардные постановки в Европе начинают надоедать зрителю, который постоянно чувствует потребность возврата к традиции. Слушатель сыт по горло обнаженными героями, актерами, занимающимися сексом на оперной сцене в режиме on line. К слову, французская публика предпочитает сегодня возвращение к первоисточнику, пусть немного переосмысленному в духе современности, а не выверты подсознания режиссера-постановщика.

— Кто из российских дирижеров максимально реализовался на западноевропейской сцене?

— Валерий Гергиев — фантастический дирижер, карьера у него просто невероятная. Творческие планы впечатляют масштабами. Свежий пример, он соглашается на постановку «Тристана и Изольды» в Grand Opera, в это же время труппа возглавляемого им Мариинского театра с огромным успехом дает спектакли в театре Chatelet — каждый вечер новая российская оперная постановка — «Пиковая дама», «Онегин», «Русалка». При всем этом он дирижирует с Orchestre de Paris практически с первой репетиции. Его могучая энергетика заряжает оркестрантов. Гергиева боготворит Венская филармония. Так что на сегодня — это фигура номер один в мире дирижерского искусства.

— Ваша семья известна подвижнической деятельностью. Трагическая смерть Ивана Карабица — большая потеря для украинского искусства. Как государство помогает вам сберечь память об этой выдающейся личности?

— Складывается впечатление, что композитора Карабица вообще не существовало... Не существовало человека, песни которого в свое время пела вся Украина. Все происходящее напоминает амнезию на государственном уровне. Дело даже не в моем отце. А в том, что память — это наша история, а тот, кто забывает историю, извините, обречен на вымирание.

Ситуация, сложившаяся с исполнением современной украинской музыки, довольно трагична. Профессиональное музыкальное искусство, которое всюду в мире выживает за счет государства, очутилось в положении падчерицы. К примеру, для того чтобы произведение современного композитора кто-то сыграл, он должен все расходы оплатить из своего кармана. А эти расходы, поверьте, не маленькие…

— Значит, лозунг «молодым — везде у нас дорога…» — не об украинском исполнительском искусстве?

— В Украине известные профессиональные художественные коллективы возглавляют люди, чье профессиональное становление произошло еще в советское время. Руководители, избегая конкуренции, не допускают молодых талантов. Отсутствие молодых кадров нивелирует само понятие школы в исполнительском музыкальном искусстве. Можно говорить лишь о единичных победах учеников отдельных педагогов. Несложно представить, что произойдет с украинским театром, когда наступит смена поколений... Такая ситуация повлечет за собой упадок, из этой ямы не так-то легко будет выбраться.

— Как исправить ситуацию, сложившуюся в Национальной опере по отношению к молодым режиссерам и дирижерам?

— Нужно искать схему работы, которая даст силы существовать дальше. Государству необходимо разработать контрактную систему для основного состава театра. По крайней мере, это избавит театр от людей, которые, получая зарплату, практически на выходят на сцену. Нужно найти мобильную схему, которая в данной ситуации смогла бы вывести театр из глубокого творческого кризиса.

— Может, надо предложить своеобразную экономическую модель?

— Понимаете, людей, которые способны эту модель предложить, пока что нет в Украине. Но если бы ключ успеха искали у тех, кто реализовался на творческих принципах старушки Европы, выход можно было бы найти очень быстро. Но, по-видимому, это мало интересует тех же творческих директоров предпенсионного или пенсионного возраста, которые, можно сказать, приросли к руководящему месту. Наверное, это еще одна из причин, которая побудила меня искать творческой реализации за пределами родного государства.

Я воспитан на украинской традиции, и мне чудом удалось выжить в европейской системе культурного менеджмента. Часто бываю в Украине, чувствую энергетическую связь с людьми, живущими здесь. Но если бы меня спросили: какие перемены необходимы той же Национальной опере (о чем меня, очевидно, никогда никто из власть имущих не спросит), чтобы прийти к хорошему творческому результату, я мог бы сказать четко, по пунктам.

— Насыщенный гастрольный график затрудняет общение с близкими?

— Стараюсь находить время для общения с моей дочуркой, живущей в Италии. Моя жена отказалась разделить со мной мои «музыкальные мучения». Для нее собственная карьера, работа стали важнее, чем наша семейная жизнь. На Западе вообще гендерная политика достигла своего апогея — мужчина не имеет права приказывать. Я же свою карьеру не могу, да и не хочу бросать.

— При каких условиях вы бы смогли работать в Украине?

— Мне не нужны заоблачные финансовые условия. Я бы работал в Украине в полную силу, если бы мне позволили воплощать свои творческие идеи. Пока ожидаю и надеюсь на перемены к лучшему. Во Франции я настойчивым трудом добился возможности работать над тем, что нравится. Там я выбираю, какие произведения буду дирижировать, сколько репетиций мне нужно для воплощения моего творческого замысла. Надеюсь, что мои результаты заинтересуют и Украину.

У человека должно быть на земле такое место, о котором он мог бы сказать «мой дом». Очень хочется, чтобы этим местом для меня стала Украина…