Дон Жуан на родине Рихтера

Новая жизнь старого Дон Жуана (всего-то в двух часах езды от столицы) -дополнительный повод вспомнить в этом репортаже о популярном обольстителе, обретающем разные национальные обличья.

Бальзак венчался в Бердичеве. Рихтер родился в Житомире. Вообще вы знали об этом? Знали-знали, конечно же знали!

Правда, в самом Житомире, куда меня несет наивная жажда познания близкого мира, нет прямых исторических улик, свидетельствующих о деталях обитания великого музыканта именно здесь, в этом городе. Ни дома его, ни музея. Да, родился. В семье пианиста, органиста и композитора (Теофила Даниловича). Но недолго там задержался. Со временем и след его простыл. Хотя порою в подобных случаях от некоторых гениев в наших местах даже следов не остается.

Об этом, кстати, и говорим по дороге из Киева в Житомир с драматургом Анатолием Крымом. Его пьесу о Дон Жуане взял в работу местный драматический театр. Вот и повод: увидеть и оценить еще одну версию похождений всемирно известного бабника.

Пьеса А.Крыма, кстати, так и называется: "Завещание целомудренного бабника". И когда драматург только выстраивал в своем названии броскую формулу будущего кассового успеха, то почему-то никто вовремя не дернул его за руку, не попросил назвать как-то иначе. Пофилософичней, что ли.

Скажем, наподобие Э.-Э.Шмитта, относительно недавно назвавшего свою пьесу (о нем же) томно и точно - "Последняя ночь Дон Жуана". Последняя - и точка. И у нас, кстати, могло бы смело реять на афишах, например: "Последнее желание Дон Жуана". И обманутые вкладчики-интеллектуалы, влекомые предсказуемым "желанием" главного героя, обнаружили бы в сюжете совершенно иное его желание.

Я не буду раскрывать карты и уточнять - какое. Но помню, как однажды уткнулся в обложку сборника пьес драматурга на Банковой в районе Союза писателей - и сразу зачесалась рука написать что-либо рецензионно въедливое. Поскольку "Бабник" в художественной памяти стойко ассоциируется с плохими кинокомедиями А.Эйрамджана, в которых так же плохо когда-то играли хорошие артисты.

Этой украинской пьесе о Дон Жуане - 13 лет. И она - безо всякой ожидаемой пошляками "клубнички". Крепкая пьеса на четырех актеров, с обильным текстом для каждого, с предполагаемыми бенефисными выходками, с поползновениями не то чтобы в постель увядающего Дон Жуана, но, скажем так, здесь движение по направлению его философии "обольстителя мира".

Дон Жуан в этой пьесе - немолодой и битый жизнью. Вопреки канону, он все-таки выжил. Поскольку подобные "бабники" в огне не горят и в воде не тонут. И вот на закате дней жизнь предъявляет ему свою чеширскую улыбку, оставляя не только без былой мужской силы, но и без соответствующих средств для пропитания.

И, пожалуй, соглашусь с г-ном драматургом: здесь уже не комедия о бабнике, а внутренняя трагедия международного авантюриста, потерявшего былую власть, но все еще сохраняющего гонор былого наездника.

- Эту пьесу где только не ставили: и в Украине, и за рубежом, - рассказывает по дороге драматург (чередуя в своих путевых сюжетах темы политической нестабильности, очередного кризиса в Союзе писателей, творческой одержимости образом Мазепы). - "Бабник" шел в Чернигове, Херсоне, Симферополе, Мариуполе. За рубежом впервые поставили десять лет назад в варшавском театре. И там главную роль сыграл Эмилиан Каминьский, это у них очень знаменитый актер. Спектакль с его участием выдержал более двухсот представлений. И форма там была интересная: танцевальный стиль, игра виртуоза-гитариста. Огромный спрос на эту же пьесу возник в Болгарии. Сразу несколько театров загорелись ею в разных городах. Добралась эта пьеса даже до Уругвая - до Монтевидео. А в 2009-м ее поставили в Афинах, в Театре Национальной комедии. Мне говорили, что это была первая постановка украинской пьесы за всю их сценическую историю. И это далеко не вся география: Италия, Словакия, Российская Федерация (в одном из спектаклей в РФ замечательно играл недавно ушедший из жизни Вячеслав Шалевич).

...Дорога из Киева в Житомир - на общем фоне дураков и бездорожья - почти идеальная. Поэтому два часа подряд размеренно можно говорить о театре, о жизни, не опасаясь рытвин-ухабов. Так что, кто надумает ехать в Житомир - специально в театр - никаких отговорок: дорога как скатерть.

Сам местный театр имени драматурга Ивана Кочерги - локация для меня малоизвестная. Думаю, она также мало известна и другим киевским театральным аборигенам. А ведь надо бы. Надо бы оглядываться и по сторонам, рисковать, пускаясь в недалекие странствия - к близким украинским театрам.

Этим театром не один год руководят четыре женские руки. Худрука и директора. И действительно, как в известном французском фильме с участием Бельмондо - неунывающая "игра в четыре руки". Правда, безо всяких эксцентрических последствий. В этом театре тренажи и репетиции - с утра до вечера. Перед вечерними спектаклями - живой оркестр и ведущая в длинном платье.

Театр, на мой пришлый взгляд, представляет из себя не банальную прокатную коробку для гастролей пошлых и иногда хороших антреприз, но предъявляет он своему же населению - репертуар устоявшийся: многие названия проверены временем и кассирами. Иногда подобный репертуар дает повод радостно рапортовать: наши спектакли зрителям нравятся больше, чем коммерческие антрепризы из столицы!

И этот пафос я разделяю во всем. Потому что хуже столичной антрепризы может быть только импортная антреприза (во всяком случае, процентов 80 таковой).

"Завещание целомудренного бабника" в театре им. И.Кочерги играют не так давно, но зал собирают прилично. Почти что нет пустот в огромном зрительном зале, советскими архитекторами рассчитанном на многолюдные партийные съезды. Местная публика - воодушевленная, благодарная. Реагируют искренним весельем на те места в спектакле, где мне не всегда смешно.

Оформление сцены представляет собой одновременно музейную галерею и спальню. Масса массивных белых женских статуй, олицетворяющих окаменевшие желания Дон Жуана, выстраиваются по периметру сцены, и, кажется, некоторые статуи готовы шагнуть прямо в зал - и задавить на месте.

А по центру сцены - огромная упругая кровать-аэродром, к которой ведет скользкая горка. Отворяется дверная створка (где-то во тьме) - и очередная женщина-жертва с радостным "Эх!" плюхается прямо в койку сексуального идола всех времен и народов, прежде соблазнившего более шестисот дам.

История о немолодом Дон Жуане, разыгранная в театре им.И.Кочерги довольно молодыми артистами, представлена совсем не кондово, не пошло. Есть элементы иронии и добродушного подтрунивания над героями в манере актерской игры. Иногда для себя определяю свойства подобной игры именно в провинции как "честную эмоцию". Актеры заразительны и органичны в грустном анекдоте о пожилом Дон Жуане. Актеры не педалируют моторику, не впадают в экстатичные крайности самопоказа. А, повторюсь, довольно-таки честно извлекают человеческую эмоцию из скрижалей очередной версии бродячего сюжета.

Признаюсь, приходилось однажды видеть даже столичную версию пьесы про "Бабника" в одном из наших национальных театров. Но даже с учетом элегантной режиссуры, тот спектакль несколько оттолкнул меня как раз актерским резонерским самопоказом. Казалось, тот Дон Жуан был неспособен "любить" - ни себя, ни женщин. Актер был максимально поглощен любовью к себе.

И на той же национальной сцене, кстати, отчаянно и осмысленно ветренно ведет партию молодого Дон Жуана в "Каменном властелине" Леси Украинки талантливый Евгений Авдеенко: ветер странствий гонит его в спину из родного дворянского гнезда; он ищет и любящее сердце, и приключения на свою голову (на мой взгляд, интересная актерская трактовка).

Но это отступление от магистральной темы.

Здесь, на родине Рихтера, возрастного Дон Жуана играет относительно молодой артист. Совершенно не героической внешности (лысый) и гибкого амплуа. Это актер одновременно и характерный, и комедийный, а когда надо - лиричный. Он вернулся в родной город из Ровно. И, кажется, нашел в этой труппе свое достойное место.

На сцене, в декорациях из тех же массивных женских статуй, он смотрится эдаким "Сократом" в белом балахоне. Мудрецом и хитрецом одновременно. Такой житомирский Дон Жуан - провокатор и озорник. И еще он режиссер своей же собственной жизни, в которой однажды решил поменять "жанр", превратив былую любовную балладу в подлинный трагифарс: теперь его и расхлебывает, и над ним временами посмеивается.

Согласно пьесе А.Крыма, в его разрушенное гнездо, как в ловушку, залетает юный птенчик, некое страждующее юношеское сердце - с просьбой о помощи. О содействии в важном деле обретения нежной руки Прекрасной Дамы. Как окажется впоследствии, невинным юношей, который столь робко в одежде монаха постучался в дверь испытанному ловеласу, окажется не кто иной, как Казанова. И наверняка эротическая сверхвозбудимость тогда же и передалась от учителя - ученику. Одарив последнего сексуальным артистизмом, чувственным талантом, а еще - страстью коллекционера, для которого каждая новая женская душа (не только тело) - как очередная бабочка в известном романе Дж.Фаулза.

Территория острова г-на Крыма, на которой в этом спектакле встретились два охотника-соблазнителя - матерый и юный - это попрание грешным человеком всякой святости, если она становится преградой на пути к мужскому удовольствию.

Способны ли они оба - любить? Способны ли оба - страдать? Для данного сценического сюжета это не так уж и важно. Во всяком случае, оба они вольны выбирать. Вольны разыгрывать - себя и зрителя, женщин и драматурга, который был приятно удивлен, что моложавый Дон Жуан в его пьесе интересен зрителю не проблемой возраста (то есть мучительным старением самца), а темой острого ума и ироничной наблюдательности.

Живой тон, взятый некоторыми артистами в этом сценическом сюжете, живо поддерживает зал. Равнодушных нет. Реакции объяснимые. Рассказывают, что местные свадебные пары специально приходят на этот спектакль, а затем в финале фотографируются прямо на сцене, на фоне многострадальной донжуанской постели. Как говорится, искусство в массы, а средства - в кассы.

Дон Жуан, когда-то рожденный строптивой легендой, а затем 387 лет назад впервые отраженный в пьесе Тирсо де Молина, одними почитателями мифа принимается за испанца, другими - за француза, третьими - за итальянца (потому что "дон"). На самом деле, как оказалось, этот герой без национальности. Точнее, каждая национальная литература (Пушкин, Леся Украинка, Мольер, Шмитт) прощупывает в нем "своего", родного и беспутного, разгильдяя и странника. Только командоры - смертны, а донжуаны и казановы - вечно живые. Так что не зря я подался на родину Рихтера.

Имена в программке. Пьеса - А.Крым. Режиссёр - Н.Тимошкина. Дон Жуан - В.Давидюк. Лепорелло - В.Рогутский. Монах - А.Глущук. Анна - О.Луць