Дом-фантом и другие кинопривидения

Прошлый сезон на отечественном ТВ отмечен очередным «телекинезом»: обойма экранизаций украинскими режиссерами популярных детективов заметно увеличилась. Первенство здесь оказалось за сочинительницей Татьяной Устиновой, которую как бы приватизировал «1+1» (буквально фильм за фильмом), привлекая к рейтингово-прибыльному делу самые уважаемые кадры с киностудии имени Довженко. В их числе — Вячеслав Криштофович («Приятель покойника», «Одинокая женщина желает познакомиться», «Ребро Адама»), который только за последний год трижды входил в детективную телекинореку. Недавно известный режиссер завершил съемки очередного фильма «Дом-фантом в приданое», а в интервью «ЗН» посетовал на то, что государство пока так ничего и не сделало для прокатного кино.

— Вячеслав Сигизмундович, почему вы пока отошли от прокатного кино? И насколько вообще сегодня в Украине реально снимать такое кино?

— Главное — достать деньги. Для этого, в принципе, есть разные возможности. Необязательно деньги брать у государства.

— Но у государства этих денег не допросишься, как у скупого зимой снега.

— Можно найти только часть средств. Но лично я не иду этим путем, потому что не хочу лишать такой возможности молодых режиссеров. Сейчас очень много режиссеров, которые закончили институт уже во времена независимости и не могут начать работать. Так вот они могут рассчитывать только на государство. Я почти никого из них не знаю — только своих бывших студентов: Александр Итыгилов сейчас тоже снимает в «Украинской медийной группе» фильм «Давайте поиграем». Александра Хребтова сняла сейчас хорошую короткометражку — дебют на Ялтинской студии. А ведь есть еще много очень способных ребят, которые работают на телевидении и еще где-то.

— Сегодня много говорят о ситуации на Одесской киностудии — какие-то скандалы, противостояние. А что на вашей родной, довженковской, студии? Может быть, она уже возродилась, а мы и не заметили?

— Для того чтобы сказать — возрождается она или нет, нужно увидеть, что она сделает.

— Но ведь на территории студии работают столько компаний…

— Эти компании связаны с нашей студией только присутствием на ее территории. А, между прочим, у большинства киношников, по крайней мере, у тех, кто постарше, трудовые книжки лежат в отделе кадров киностудии. Не у всех, но у многих.

— И ваша книжка там лежит?

— Конечно. И уходить со студии я не собираюсь.

— Несмотря на то, что руководство киностудии время от времени меняется…

— А что может сделать руководство, один директор или другой директор без денег государства? Ничего абсолютно. Государство многого не сделало для кино — не ввело закон о налогах по кино, как это сделали в России. Теперь у них вместо пяти фильмов снимают 105 картин. И только благодаря этому закону, который, правда, уже перестал действовать, но даже за время его действия люди как-то успели стать на ноги. А у нас этого не было. Почему? Хотя с десяток членов Союза кинематографистов работали в Верховной Раде. Пусть это были не режиссеры, а писатели, но они были. Никто ничего для кино не сделал.

— А с вашей стороны нет желания поучаствовать в этих общественных делах? Вон в парламенте как весело сегодня…

— Понимаете, я не общественный деятель. В общепринятом смысле этого слова. Я — режиссер, я умею делать свою работу. У меня есть мысли по тому или иному поводу, но административной работой я никогда не хотел, не хочу и не захочу заниматься. У меня есть работа, которая мне нравится и меня устраивает. Думаю, что всем этим должны заниматься специально обученные люди — экономисты, менеджеры. Те, которые имеют опыт, имеют представление, совесть, душу. Которые знают, что эти стены видели это, это, это… и что поселять в эти стены что-либо иное — неправильно. Киностудия — это не военный завод, который прекратил выпускать подводные лодки, его выселили и делают там, скажем, музей. Это разные вещи. Если никто не отменяет кино, то, будьте любезны, сделайте так, чтобы киностудия работала нормально. Либо отмените кино. Скажите: нам, нашему государству кино не нужно. Тогда все увольняются — и дальше делайте что хотите. Я понимаю, что у государства много проблем. Но это тоже государственная проблема. Только об этом почему-то или вообще не говорят, или говорят очень мало. И, между прочим, на этой студии снимались фильмы, которые принесли нам мировую известность.

— Но все-таки ближе к конструктиву. Что, по-вашему, можно изменить в создавшейся ситуации? Хотя бы пути решения проблемы?

— Готового рецепта у меня нет. Конечно, гораздо дешевле построить новую студию по новым технологиям, чем отремонтировать старую. Но, правда и то, что студия Довженко — это наша история и наша жизнь. И я бы, мягко говоря, огорчился, если бы на ее месте появилась дискотека. К чему, я так понимаю, все постепенно и идет. Об этом никто не говорит, но я вот знаю, что «Ленфильм», например, переселяют, а на его месте будет какое-то казино. Думаю, что желающих сделать то же самое и со студией Довженко — масса. Но это государственная киностудия и ремонтировать ее должно государство. Оснащать — тоже оно. Надо создать хотя бы новую базу, а люди, которые поддержат, усилят, умножат, найдутся. Люди еще живы и вернутся, как только студия будет работать. И там будут достойно платить.

— И вы бы туда вернулись?

— А я оттуда и не уходил. Я там и есть. Просто фильмы там не снимаю. Последний фильм — «Приятель покойника» сделал десять лет назад — копродукция с Францией. После этого я снимал только сериалы, которые выходили не под копирайтом киностудии. Поэтому я не люблю теоретизировать по этому поводу. Студия государственная — и точка. Значит, государство должно о ней заботиться. Не просто платить зарплату плановому отделу и дирекции и еще кому-то, а заботиться о ней. Государство должно искать инвесторов. Потому что нужны очень большие деньги, чтобы на киностудии было все как положено. И не нужно думать о том, как эти деньги вернуть. Это надо сделать.

— Вячеслав Сигизмундович, если не возражаете, поговорим о вашей новой работе. Почему-то опять Устинова, хотя и новый ее роман…

— Фильм совершенно отличается от романа. Изменения коснулись как персонажей, так и фабулы. Некоторые акценты расставлены по-другому, но дух романа на месте. Это детективная история, но без следователя, здесь главные герои — все действующие лица, и до последней секунды никому не известно, кто виноват в трагических событиях. Все происходит в одном доме, что напоминает произведения Агаты Кристи. И, конечно же, у нас есть отдельный жанр — «Устинова».

— Насколько мне известно, в ваших ближайших планах работа над еще одним ее детективом, где действие происходит в Украине.

— В следующем кинопроекте «1+1» и «Украинской медийной группы» действие будет разворачиваться именно в Киеве.

— Почему вдруг такой интерес к детективному жанру? Или это сугубо коммерческая составляющая?

— Любой жанр имеет право на жизнь. «Криминальное чтиво» — это же своего рода стеб Тарантино. И имеет право на существование. В «Доме-фантоме» завязка остается та же, что и в романе. Те же трупы. Те же смерти. Или почти то же. Главную героиню Липу у нас играет очень хорошая актриса Мария Скосырева. Она хорошо вписалась в эту роль, и это не только мое мнение. С большей частью актеров, которые сейчас работают в нашем проекте, я никогда раньше не работал. Мы же не можем снимать одних и тех же. Приходится искать новых исполнителей для Устиновой. Большая удача, что Игорь Кваша, например, которого я знаю уже 30 лет, не снимался в сериалах по книгам писательницы и что сейчас снимается здесь. Я этому очень рад. Имя актера возникает в связи с ролью, как правило, во время прочтения сценария. Сначала я думаю о тех, с кем уже работал. Их много. В первую очередь думаю о друзьях, и если для них есть роль и у них есть время, то с большим удовольствием работаю с ними.