День рождения покойника

Виновным — ордена, понятым — грамоты, народу — фейерверк…

Хороший месяц — май. В Киеве он всегда особенный. В природе все буйно рас­цветает, солнце почти как летом, первые грозы. И кажется, что все еще впереди… Май 2007 года особенный по многим при­чинам, но одна из главных нам доподлинно известна. Этот май уже двадцатый со дня учреждения Государственного историко-архитектурного заповедника «Древний Киев».

В том, не столь далеком и, как теперь хорошо известно, переломном 1987 году все было ина­че — хранящих было раз-два и обчелся, а охраняемого — не счесть. В течение этих 20, как, впрочем, и предыдущих 15 лет, горожанам было безразлично, насколько город или его отдельные части заповедны. Это и отличает их от исследователей-профессионалов. Главное для горожан — сохранность кварталов и улиц, домов и дворов родных. Город зна­ют и любят таким, какой есть. В 1987-м обрадовались и они по простоте душевной… Конечно, если он, старый Киев, теперь еще и заповедник, значит, таким, в условиях реанимации, под круглосуточным наблюдением, ему жить теперь еще долго-долго. Мог ли кто-то тогда подумать, что это будет не лечение, а хорошо оплаченная претендентами на «койкоместа» эвтаназия? Что заповедник будет превращен в заказник, а те, на кого возложена функция «одергивания и пресечения», сами станут постоянными клиентами.

Имеющий глаза пусть откроет их пошире. А уши защитит от демагогической и лживой, с каждым годом все более фарисейской, победной риторики. Киевляне, просто оглянитесь вокруг, как это постоянно делаем мы, зодчие. И как мы содрогнитесь, наконец, прозрев — где же ты, н а ш Киев? Ки­евляне, не молчите, спрашивайте вместе с нами. А мы, профессионалы, не можем достучаться уже полтора десятка лет…

Кто превратил де-юре заповедный центр Киева де-факто в биржу по торговле недвижимостью и земельными участками? То есть вначале де-факто в пустыри, а уж потом в строительные площадки псевдоисторических «новоделов», многократно превышающих параметры документально зафиксированных в учетных документах прототипов? Там, где по спискам и Своду памятников Украины все еще числятся памятники, ветер давно колышет сурепку и чистотел или … Аутентичные дома-памятники начала ХІХ века с охранными досками превращены в облезлые обмылки-полуруины, двадцатый раз кряду наскоро помазанные «к дате» в цвета пасхального яйца. Чем были заняты оплачиваемые киевлянами чиновники, которые по закону и должностным инструкциям обязаны денно и нощно охранять и реставрировать, когда аутентичные резные входные двери сотнями сменялись железным хламом, аутентичные витрины и окна — дешевым металлопластиком? Когда дома «наращивались» на полфасада и стеклились балконы, горели и рушились заблаговременно отселенные дома? Кто маниакально украшает примитивные аляповатые пенопластовые «новоделы» охранными досками ушедших в небытие прототипов? Кто наводнил заповедный центр свеженькими многоэтажными, раскрашенными балаганными бесстилевыми «халабудами»? Кто как из рога изобилия рассыпает на крыши сохранившихся домов десятки башен, куполов и шпилей, лишая их исторического лаконизма, индивидуальных стилевых признаков и все той же, постулированной ЗАКОНОМ аутентичности?

Чего заслуживают те оплаченные городским бюджетом чиновники, которые вместо лечения, выхаживания и неустанного реанимирования почтенного старца, порученного их вниманию и заботам, довели его до полного уничтожения, а родственника подсунули балаганного ряженого-переростка, твердя при этом: «Ведь это практически он, ваш родной старичок, мы его только подлечили, подкормили, нарядили — он поправился, подрос и стал выглядеть намного лучше»… Стыдно и страшно признаваться, но чувства, все чаще и острее испытываемые мной, киевлянином и архитектором, в историческом центре родного города — это стыд, брезгливое отвращение.

Двадцать лет, вырванные из определенного контекста истории, — это много или мало? В двадцать Эварист Галуа создал свою великую теорию и ушел на роковую дуэль, двадцать лет проявили и закрепили портрет преобразованной большевиками России 1917 года подлым кровавым 37-м в СССР. Радетели чиновной круговой поруки, полтора десятка лет закрывающие глаза на происходящее, помните, что за сохранение и аутентичность исторического Киева в 1937—39 годах отдали жизни репрессированные Николай Макаренко, Федор Эрнст, Дмитрий Дяченко и другие? Двадцать лет ссылок и лагерей закалили юношей-романтиков в Варламов Шаламовых и Юриев Домбровских… Двадцать лет чиновной службы оказались способны сделать из начинающих юношей-прагматиков прожженных циничных мародеров.

Двадцатилетие двадцатилетию рознь, а значит, важен пока малоизученный фактор «давления времени» и подверженность ему отдельных индивидуумов и целых профессиональных групп. Особенно в условиях клановой круговой поруки и социальной бесконтрольности, создающей иллюзию безнаказанности. Ведь старый добрый, веками проверенный принцип чиновника «что охраняю — то и имею, тем и плачу» в нашей ситуации работает как нельзя лучше. В столице развернулся рынок «товаров и услуг», где товар — это наша материальная память, частица истории в камне. А услуга — это весь спектр «удовольствий»: от почетных званий и наград до «прикрытия» стороной, получившей «товар», уголовных дел, прекращения расследования жалоб и даже депутатских запросов.

Для сонма романтичных любителей мифа о «великих древних корнях» Киева, вдохновляемых романами писателя Яна, как наяву видящих Равноапостольного Владимира Святого со Святым Андреем Первозванным, прогуливающихся по «вековым тенистым аллеям Владимирской горки стольного града Киева», но упорно не замечающих катастрофы сегодняшнего состояния Киева — столицы европейского государства, открывающегося с Владимирской же горки, — двадцать лет — это не срок. Отрезвле­ние реальной «нестиранной, неглаженной и нештопанной», полутора-двухэтажной аутентичностью, для них, демагогически смакующих слово «аутентично», просто-таки оскорбительно. Увы, очевидно, мы также далеки от древних киевлян, живших просторно, «чище, лучше и веселей» современных им лондонцев и парижан, как сегодняшние арабы-египтяне, феллахи и бедуины от Эхнатона и Хатшепсут. С удовольствием изучая и романтично любя трипольскую, минойскую и прочие великие цивилизации прошлого, давайте будем скромнее. Мы совпали с ними географически, но никак не можем считаться наследниками всей полноты великой древней культуры.

Убежден, фундаментально важно другое — естественная, зрелая честность практического отношения к своей истории во всей полноте ее аутентичной подлинности. В Западной Европе первые каноны, философско-эзотерические труды святой Хильде­гарды Бингенской, написаны одновременно со строительством киевского Михайлов­ско­го Златовер­хого собора (ХІІ век). И сегод­ня они звучат и слушаются, печатаются и находят читателя. В свое время двадцать лет активной градообразующей деятельности сделали глубоко провинциальный 3—4-этажный, тяжеловесный стилевой винегрет исторического центра Киева 1894 года звонким и элегантным западноевропейским Киевом 1914-го.

Двадцатилетие 1987—2007 явно не поскупилось на блаженство для всех нас, особенно, если учесть, что годом ранее начался роковой чернобыльский отсчет. Но, заметьте, у нас, слава богу, не стреляли, не реквизировали последнее, не депортировали, не делили последний хлеб и последнюю крышу над головой, не вынуждали отрекаться от своей веры и предавать принципы под страхом смерти. Не было оккупации и вражеских десантов, подрывной агентуры на местах — все делалось своими силами и местными кадрами. Безусловно, времена были по-своему смутные, формально беззаконные. Они и не давили вовсе, а скорее по-болотному затягивали, создавали предпосылки для деятельности под шумок.

Свобода выбора в постсоветской Украине принесла предсказуемые результаты — каждый мало-мальски активный субъект под шумок самовыразился на словах и на деле. Был сделан окончательный выбор между воз­можностью честной, достойной самых добрых слов и памяти потомков, системной работы по сохранению и реставрации аутентичной исторической среды Киева и циничным мародерством, круто замешанным на фарисейст­ве, ущемленном самолюбии, манипуляциях и фальсификациях.

Народная мудрость и советы знатоков совпадают: «Никогда не садитесь играть в карты с незнакомцами на курортах и в поездах — вы обречены стать жертвой профессиональных шулеров».

Тщательно изучите не такую уж и затейливую (как выяснилось!) систему охраны культурного наследия в Киеве вообще и в заповеднике в особенности. Согласно Статусу историко-культурных заповедников и охранных зон памятников истории и культуры на территории г. Киева, «на территории историко-культурных заповедников запрещается любое строительство, не связанное с прокладкой инженер­ных коммуникаций, необходимых для заповедников, благоустройством территории, воссозданием и реставрацией памятников истории и культуры…» Но вот уже полтора десятка лет эта система охраны безотказно приводит к результатам с точностью до наоборот, а именно — к уничтожению аутентичности этого самого культурного наследия, что в Заповеднике равносильно просто уничтожению его заповедности. Считаем необходимым предупредить: «Опасайтесь обмана, подделок и фальсификаций — трех китов, на которых зиждется система охраны культурного наследия в городе Киеве!». Будь­те бдительны — здесь нужно проверять на достоверность и соответствие истине каждое слово, иначе — «коготок увяз — всей птичке пропасть».

Здесь ссылаются на несуществующие законы и инструкции, игнорируя действующий закон. Навязывают выдуманные «Усло­вия на проектирование», предписывают, с кем и как работать, обливая грязью несговорчивых профессионалов, тех, кто «не в деле». Волшебным образом здесь все что угодно превращается в «объкты культурного наследия» и наоборот — ведь их списки упорно не публикуются, а внести три строчки текста в бесконтрольную компьютерную базу или исключить из нее что-либо по собственному желанию — «то ж минутное дело». Вспомните Рыбальскую, 22, снос или не снос, памятников или нет. В общем, «Я ошибся, тут вообще ничего не было…», — сказал Руслан Кухаренко, еще три недели назад утверждавший, что уничтожены два памятника национального значения. Здесь никто из исполнителей ничего не должен посетителям — письма и документы волшебным образом исчезают по нескольку раз и вновь возникают при первых проблесках сообразительности просителя, если надо, то через год. Возможны и разнообразные упражнения в риторике «реставрации с реконструкциями, надстройками и пристройками» вплоть до достижения бывшим памятником заказанных параметров и утроения первоначальной аутентичной этажности. Здесь обслуживают комплексно, навязывается все — от «Историко-градостроительных обоснований» любых оговоренных этажностей и до «архитектуры с башенно-купольным цензом». Будьте готовы к тому, что единственно возможные фасады вам запроектирует сам И.Мельников — директор вышеозначенного заповедника, а все остальное — одна из трех-четырех киевских фирм. Это гарантирует вам благорасположение местного начальства при согласованиях — а то, что говорят в Главархитектуре и на Градсовете, слушать не надо, они там ничего не понимают в «аутентичной исторической среде». Не пугайтесь навязанных вам оглушительных сочетаний цветов фасадов — такое уж тут «чувство цвета». Не очень радуйтесь и с таким трудом полученным согласованиям — от них могут и публично отказаться прямо на заседании Градсовета. Пока насчитывается семь авторских формулировок отказов Р.Кухаренко от своих подписей-согласований, заверенных печатями его департамента:

— Я этого не подписывал;

— Моя подпись подделана;

— Это не подпись, а ксерокопия;

— Это подписал мой заместитель без моего ведома;

— Я это подписал под административным давлением сверху;

— Я это подписал как чиновник, а как гражданин я был против;

— Я это подписал под давлением старой власти.

Приятным исключением из правил являются объекты сакрального назначения — они реставрируются достаточно близко к прототипам, но ведь на их расширении и надстройке «шубы не сошьешь».

За 20 лет когда-то масштабная «шагреневая кожа» заповедника фактически сжалась до размеров 3/5 Андреевского спуска, остальное будет безвозвратно погублено в ближайшее время, если его эксплуатация не примет законной формы. Но в 2006 году и Андреевский спуск был объявлен ближайшим кандидатом на реконструкцию. Она до сих пор не начата только благодаря усилиям неравнодушной общественности, творческим союзам. Остальная территория «якобы заповедника» сегодня — это поле для самоутверждения чиновников. Запросы народних депутатов Украины В.Сивковича и
В.Шибко о системных злоупотреблениях в муниципальных структурах по охране памятников, отправленные в ноябре 2006 года в СБУ, Генеральную прокуратуру, Главное управление госслужбы Украины, КГГА по инициативе Киевской организации Национального союза архитекторов Украины до сих пор остаются без ответа. Не согласованиями ли застройки очередной части «заповедной земли» или реконструкции с расширением и надстройкой очередных «заповедных объектов» оплачено это молчание?

К 20-летию Государственного историко-архитектурного заповедника «Древний Киев» запланировано проведение:

— Всеукраинской научно-методической конференции.

— Награждения за выдающиеся успехи в развитии историко-архитектурной заповедности.

— Фейерверк.