"Будущего нет. Мир умирает"

В киевском Институте проблем современного искусства проходит выставка Зои Орловой и Александра Найдена "Танго в сумасшедшем доме".

Сегодня все еще недооцененные, именно эти авторы, отец и дочь, возможно, будут считаться гордостью искусства Украины наравне с Марией Примаченко или авангардистами 1920-х гг.

Выставки этого института в Киеве в последние годы зачастую скучны, предсказуемы. "Настоящих буйных нету": народ, забыв про благоглупости вроде "изобретения художественного языка", наперебой пытается угодить потенциальным покупателям (или грантодателям). И просто воспроизводит или старые собственные приемы - или подсмотренные на Западе тенденции.

На фоне подобной чинности и благости, на фоне почти тотальной победы коммерции над артом и просто здравым смыслом, работы отца и дочери - Зои Орловой и Александра Найдена (последний, главным образом, известен как искусствовед, лауреат, совместно с Александром Бабаком, Шевченковской премии за монографию "Народная икона Средней Надднепрянщины ХVIII–ХХ вв. в контексте сельского культурного пространства") - выделяются как россыпь перьев жар-птицы среди царства вечной ночи.

Facebook/Гарри Пхотоман

Горят, как "мене, текел, фарес" на стене - в напоминание о том, какими на самом деле должно быть искусство и "жизнь в искусстве".

Они - во всем другие, и эти картины, и сами их авторы. Яркие, талантливые, не укладывающиеся ни в какие рамки. Включая даже пространственные. Большая часть монументальных полотен Зои Орловой - габаритами по 5 метров, именно такую длину, по ее словам, имеют стены ее комнатушки-мастерской на столичной Троещине. (Там художница проводит большую часть времени, живя, фактически, в "затворе", как монах-отшельник. Вместо арт-тусовок, как ни нужен самопиар, Орлова день за днем методично работает).

Из-за некарликовых масштабов организатор выставки, основатель Фонда культурных инициатив ArtHuss Константин Кожемяка, вместе с куратором Викторией Бурлакой и художниками, долго не могли найти для нее помещения в Киеве. ("Мистецький Арсенал", на "Арт-Киев" в котором все рассчитывали, по понятным причинам, "вне зоны доступа"). Странников приютил Институт проблем современного искусства. Где работы, ко всему, смотрятся совершенно "на своем месте".

Но дело, конечно, не в масштабах изображений (да и у Найдена это - циклы биографических гуашей в стилистике ар брют на стандартных ватманских листах). В их выходе за рамки любых конъюнктур и ожиданностей. В полном игнорировании моды, мыслей о продажах, и востребованных "тенденций".

Facebook/Гарри Пхотоман

Перед нами - настоящее некоммерческое искусство. В смысле, то, которое живет само ради себя.

Найден много лет пишет исповедельные гуаши "в стол". Что является для него одним из способов самопознания.

По сути, это - его личный роман с ХХ веком в красках, а-ля "Сампопознание" Николая Бердяева. Щедро пересыпанный литературными и прочими цитатами.

Сами персонажи мрачновато-ироничных циклов 2008-2016 гг. "Батова", "Дитя казармы", "Маргинальная зона" и т.п. узнаваемы, от друзей, знакомых и самого автора - до "народной" куклы из знаменитой коллекции Людмилы и Александра Найденов. А сюжеты прорастают и в биографической прозе. (Цикл рассказов "Как я не…" сейчас опубликовал все тот же ArtHuss.).

Но если, при всем уважении, работы отца, Александра Найдена - все же, ближе к столь любимому им народному искусству, творчество Орловой далеко от вообще каких-либо аналогий. Возможно, самими близкими сравнениями окажутся оп-арт, визионер-арт, медиа-арт (но кропотливо, в мельчайших деталях, прорисованный маслом).

Как бы там ни было, картины-образы ошеломляют. Здесь флюоресцентные водоросли и даже женские косы, свитые из переплетенных мускулов, колышущиеся над водой, кроваво парящие в пространствах темного света.

Facebook/Гарри Пхотоман

Циклопические заброшенные "Бассейны" отблескивают на фоне зеленой травы, и убийственно-красны - поверх опавших осенних листьев.

"Портал" - огромное, стилизованное изображение советского бетонного уличного мусорного бака. А вон - "мерцает" циклопических размеров картина, словно бы состоящая из одних кракелюров и цитатной надписи поверх них. "Не зря я, наверное, училась на реставратора", - флегматично констатирует Орлова.

"Будущего нет. Мир умирает", - объясняет свою философию художница, подробно рассказывая о каждой из картин.

На самом деле за каждой - мысль, философская, ницшеанская во многом. И - настоящий back on through портал в иные, лучшие (а может, просто - не те, что здесь) миры.

Все работы, кроме, кажется, переливающихся радугами "Психоделических диванчиков" из одноименного цикла, как и у Найдена, содержат еще и текстовые отсылки.

Но живопись Орловой неожиданно словно "уравнивает" графические и смысловые аспекты изображений, слово с его изображением становится неразделимым одним.

Из вполне похожего на реальную гвоздику "Цветка" "вырастает" размышление на тему Фуко. Который написал "Это не трубка", рассуждая о картине Рене Магритта "Вероломство образов". А и без того многозначительный символ "Колесо" получает "эпиграф" из Кафки - и делается символом уже кафкианской безысходности.

Интеллектуализм, свободная ориентация в "тексте" мировой культуры - это тоже то, что сильно отличает Орлову-Найдена от, увы, многих киевских коллег-художников.

Но - дело, снова-таки, не в этом одном. Перед нами - действительно новый язык, уникальное мировосприятие - и мироотображение.

Facebook/Гарри Пхотоман

"Эстетика, что называется, восстала", - написал бы тут Виктор Ерофеев. Чей рассказ "Жизнь с идиотом", как известно, когда-то послужил основой для оперы Альфреда Шнитке.

Прямой отсылкой к его "Танго в сумасшедшем доме" служит, как вы догадались, название выставки Орловой-Найдена. И, таким образом, оно тоже оказывается "тройным", как минимум, "перевертышем", заставляющим вспомнить невообразимо огромный пласт мировой культуры.