Алиса Ложкина: "Меня очень интересует "взаимоопыление" искусства и сферы политического"

Книга под названием "Перманентна революція. Мистецтво України XX–XXI століття" - это некая попытка связать в историю развитие отечественных изобразительных практик от зарождения модернизма до наших дней.

Собственно, эта книга, издание которой стало возможным благодаря поддержке Украинского культурного фонда, стала главным поводом, наконец, поймать Алису для разговора - в Вене. Но без беседы о профессии, и просто "за жизнь", конечно, тоже не обошлось.

- Алиса, вскоре из печати выходит твоя книга "Перманентна революція. Мистецтво України XX–XXI століття". Последние лет 15 все пользовались - если, конечно, получалось найти в интернете, - краткой историей нашего совриска, написанной тобой в соавторстве с Александром Соловьевым. Чем новый текст отличается от того, предыдущего? Или совместное исследование вообще не стоит называть "предыдущим текстом"?

- Начнем с того, что моя книга охватывает гораздо больший отрезок времени. "Перманентная революция" начинается где-то в конце ХIХ века и заканчивается событиями последних лет. Кроме того, я не ставила перед собой и задачи написать "Историю" с большой буквы. Мне хотелось дать краткую дорожную карту, ориентированную на людей, которые, как и я много лет назад, попадая в отечественное искусство, не всегда понимают, что именно оно собой представляет как традиция.

Сегодня арт-сферой интересуется все больше людей, не получивших классическое искусствоведческое образование. Более того: те, кто таковое получают, в силу консервативности нашей системы часто мало проинформированы о так называемом "современном искусстве". Это создает шизоидную ситуацию крайней степени фрагментированности. О том, чтобы написать книгу о современном искусстве, я стала задумываться еще более десяти лет назад. Именно тогда мы скооперировались с Александром Соловьевым и сделали серию публикаций для журнала ТОП-10 (к сожалению, он перестал выходить уже довольно давно). Это была очень скромная попытка систематизировать украинские 1990-е и начало 2000-х. При этом мы не скрывали, что делаем акцент на киевской ситуации, носителем уникальной архивной информации которой был Соловьев.

С тех пор утекло много времени, большинство статей из цикла Point Zero в ТОП-10 сегодня даже не доступны онлайн. В начале 2017 я записала курс очень коротких видеолекций об истории искусства Украины в ХХ веке для проекта Wise Cow. Он и лег в основу моей нынешней книги. В ней я стараюсь доступным языком описать свое видение, как развивалась наша художественная традиция. Я не претендую на истину в последней инстанции, это - сугубо авторский текст и взгляд. Надеюсь, кому-то он поможет разобраться в огромном массиве информации о нашем искусстве, кого-то, возможно, натолкнет на собственные размышления, исследования и так далее.

Моя книга выходит в Киеве, в издательстве ArtHuss, а также в Париже - в Nouvelles Editions Place. В Украине мы с коллегами решили пойти по пути "децентрализации". Первая презентация издания состоится в Одессе, потом нас можно будет найти во Львове. И, наконец, 28 ноября в 19:00 в Украинском доме состоится киевская презентация.

- Где можно будет найти твою монографию, чтобы прочитать?

- Я надеюсь, второе издание книги уже в ближайшее время будет доступно в продаже (первое мы, по условиям грантовой программы УКФ, должны раздать). Также у проекта будет веб-сайт, куда в перспективе я планирую выложить все содержание книги, а также другие мои статьи и исследования об украинском искусстве.

- Развитие совриска в нашей стране ты назвала "перманентной революцией". Почему? Может ли вообще рождать "революции" стиль, который давным-давно стал принадлежностью буржуазно-консьюмеристского мира, а не экспериментальным искусством?

- Ты смотришь прямо в корень проблем, которые меня интересуют. На все эти вопросы я планирую развернуто ответить в своей диссертации. Я не считаю, что в нашем искусстве чрезмерно тихо. Более того, если посмотреть на его развитие в последние сто с лишним лет, абсолютно очевидны тяжелейшие раны и обрывы памяти, а также связь эволюции художественных практик с непростыми трансформациями, которые переживала наша страна в целом. Меня очень интересует именно это "взаимоопыление" искусства и сферы политического.

Выступает ли искусство своего рода барометром социальных изменений? Может ли оно "предугадать" эти изменения, как-то на них повлиять, или все же всегда остается лишь пассивным "дозиметром"? Какова роль художника в революциях нового типа - и что вообще можно назвать революцией в современном мире? И главное: является ли язык современного искусства инструментом идеологических манипуляций? Можем ли мы сказать, что в некотором смысле в нашей стране на смену пресловутому методу социалистического реализма пришел "капиталистический реализм"?

Моя нынешняя книга - это, скорее, очень краткая дорожная карта, а не теоретическая работа. Конечно, мне кажется, и она дает ответы на некоторые из поставленных вопросов.

- Алиса, у тебя в жизни в последнее время так много всего происходит, поэтому не хочется концентрироваться лишь на теме издания книги…

- Да, в последнее время действительно много событий: совсем недавно, в конце сентября, мы совместно с Украинским институтом и Zenko Foundation открыли большую выставку современного украинского искусства "Между огнем и огнем" в Вене, теперь вот той же командой во главе с продюсеркой проектов Кариной Качуровской готовим к выходу книгу в Киеве и Париже. Это тяжело, но интересно и, надеюсь, не бессмысленно.

- Два года назад ты уволилась из "Мистецького Арсеналу", где в разные годы работала и замгендиректора, и "просто" куратором. Кстати, а почему уволилась: не сработались с Олесей Островской, которая сменила Наталью Заболотную на посту гендиректора?

- Я была так или иначе связана с "Арсеналом" семь лет - это немалый срок. В какой-то момент просто захотелось двигаться дальше. Институциональная карьера хороша, но я попала в такого рода деятельность, скорее, случайно. По характеру я все же независимый человек. Мне проще работать интенсивно над отдельными проектами, которые действительно интересны, нежели налаживать бюрократическую рутину и заниматься институциональным строительством. Поэтому мы разошлись совершенно мирно, и к конфликту на оси Заболотная-Островская мое решение не имело ни малейшего отношения. Я поддерживаю отношения с коллегами по команде и скучаю по нашим безумным временам в "Арсенале". Но, думаю, свой патриотический минимум по работе на благо Отчизны в таком формате на ближайшее время я выполнила.

- После "Арсенала" ты ушла в свободное плаванье: стала независимым куратором. Кажется, это вообще первый такой случай в современной Украине: практически сразу же ты начала работать с украинским совриском за рубежом.

- Я работала над международными проектами еще в период "Арсенала". Все началось сразу после Майдана. Мне позвонил международный куратор Константин Акинша и предложил написать вместе статью об искусстве и украинской революции. Мы сделали публикацию в американском журнале Art News, а уже буквально через пару месяцев на ее основе составили первую совместную кураторскую выставку в венском Kunstlerhaus. Проект "Я капля в океане. Искусство украинской революции" был первым художественным высказыванием о событиях в Украине 2013–2014 гг. Он привлек большое внимание международной аудитории и открыл мне глаза на то, как важно доносить информацию о процессах, происходящих в нашей стране, до мирового сообщества. Можно как угодно критиковать глобализацию, но почти полная невидимость украинской культуры на мировом уровне меня просто бесит.

После "Капли в океане" я делала выставки в Кракове, Чикаго, Вроцлаве, опять в Вене. Пожалуй, наиболее важным событием последних лет стала "Перманентная революция" в музее Людвига (Будапешт). Это по факту была первая большая европейская музейная презентация нашего современного искусства. Как руководитель кураторской группы я попыталась показать зрителям художественные феномены последних десятилетий через призму бурных трансформаций в нашей стране. Выставку даже номинировали на Global Fine Art awards в Нью-Йорке как один из лучших музейных проектов 2018 года.

- И после такого неимоверного успеха с этой осени ты все равно поступила учиться на историка в университет в Будапеште? Почему, кстати, на историка - или ты штудируешь историю искусства?

- Я пошла не совсем учиться, а писать диссертацию. Давно думала о том, чтобы вернуться в академию. В свое время, когда надо было учиться, меня так увлекала реальность, что было сложно сосредоточиться на сугубо исследовательской траектории. Но с годами пришло совсем другое мироощущение. Одним из поворотных моментов стала работа над книгой, презентация которой, собственно, и стала поводом для нашей встречи. Я вдруг резко ощутила все свои достоинства как писателя, и в то же время - недостатки. Стало не хватать более системного подхода. Кроме того, наверное, исчерпался ресурс социального пузыря, в котором я вращалась долгие годы - захотелось новых интересных собеседников и круга интересов.

История в моем случае - это такой скелет в шкафу. Моя бабушка и мой папа - историки. Я выросла в семье, где каждое утро начиналось с обсуждения на нашей маленькой кухне национал-коммунизма, Шумского и Скрипника и Бог весть каких еще вещей. Я всю жизнь пыталась убежать от этого - в искусство, в другие сферы, которыми я занималась и интересовалась. Я пошла именно на историю, и именно в Центрально-Европейский университет, потому что совершенно неожиданно встретила тут людей, которые в меня поверили. Для меня очень важен этот персональный фактор. История мне интересна тем, что она все еще сохраняет остатки здравой методологии. В истории искусства я ощущаю какой-то провал - обособившись в отдельную дисциплину, она во многом, на мой взгляд, оторвалась от жизни и превратилась в вещь в себе, полную любопытных курьезов и внутренней логики, но при этом зацикленную на проблематике, которая лично меня мало волнует.

- И наконец, буквально, месяц тому ты вышла замуж - за венгра? Я спрашиваю, поскольку уже слышала комментарии, мол: "Алиса уехала из Украины - она же замуж вышла, за иностранца".

- Нет, мой муж не венгр, все гораздо более запутано. Я уже несколько лет по факту провожу довольно мало времени в Украине. И это никак не мешает мне сохранять связи с Украиной на уровне проектов, текстов и дружеских связей. Я не очень люблю социальную "движуху", и даже когда бываю в Киеве, редко хожу на открытия выставок и прочие тусовки. Большая часть моей жизни - в компьютере. Мне совершенно безразлично, в какой точке земного шара находится диван, с которого я говорю в мессенджере или по видеосвязи со своими нежно любимыми друзьям-художниками.

- Как независимый куратор, что ты планируешь: и дальше работать именно с украинским совриском, или не только? Реально ли вообще украинскому совриску заинтересовать Запад? И надо ли художнику, чтобы стать звездой "там", - уезжать из Украины? Или сейчас этого уже не требуется?

- Человеку из Украины, как и из любой экономически слабой и при этом недостаточно экзотичной страны, конечно, тяжелее привлечь внимание. Идея о нашей уникальности и страшном интересе зарубежной аудитории к нашим проблемам, конечно, сильно отдает провинциализмом. Но мне не кажется, что необходимо именно так ставить вопрос. "Пробиться" - это не совсем то, к чему нужно, на мой взгляд, стремиться. Гораздо важнее осознавать, есть ли тебе, что сказать, и можешь ли ты чему-то поучиться у окружающих.