7 ОКТЯБРЯ: СТАРИК, СОЛДАТ, ИДАЛЬГО, БЕДНЯК

7 октября 1571 года у города Лепанто (ныне Нафпактос, Греция) произошло последнее крупное сражение в истории гребного флота. Соединенные морские силы Испании, папы и Венеции — «Священной лиги» (211 галер и 6 галеасов), которыми командовал Дон Хуан Австрийский, буквально уничтожили у входа в Коринфский залив огромный флот Османской империи (210 галер и 65 галиотов). Дон Хуан сперва нанес сильный артиллерийский удар по турецким кораблям, добился значительного численного превосходства, а затем отдал приказ перейти к абордажным схваткам и выиграл сражение.

На одном из испанских кораблей находился в тот день двадцатичетырехлетний Мигель де Сервантес Сааведра, солдат полка Мигеля де Монкады. Он был болен, но потребовал, чтобы ему разрешили участвовать в бою, сказав, что предпочитает даже будучи больным сражаться, как это подобает доброму солдату. Во время боя Сервантес был дважды ранен в грудь, третья пуля повредила ему предплечье. С тех пор он не владел левой рукой.

«Если раны мои и не красят меня в глазах тех, кто их видел, — писал Сервантес сорок с лишним лет спустя, в предисловии ко второй части «Дон Кихота», — то, во всяком случае, возвышают меня во мнении тех, кто знает, где я их получил... Шрамы на лице и на груди солдата — это звезды, указывающие всем остальным, как вознестись на небо почета и похвал заслуженных...»

Ни на одном из известных портретов Сервантеса у него нет шрамов. Это неудивительно: самый ранний из его портретов был написан спустя сто с лишним лет после смерти Сервантеса. Лиценциат Маркес Торрес, цензор, разрешивший печатать вторую часть «Дон Кихота», вспоминал, как примерно за год до смерти писателя на вопрос некоего кавалера из свиты французского посла о Сервантесе, ему пришлось ответить, что «он старик, солдат, идальго, бедняк». Кавалер говорил об уважении, которым пользуются во Франции и в сопредельных королевствах творения Сервантеса, он был поражен, что Испания не содержит такого человека на государственный счет.

Сервантесу действительно было не до портретов. Его жизнь прошла в нужде, и сам он писал о себе, как о человеке, измученном нищетой. Если же изредка казалось, что удача наконец улыбнулась ему, то это значило только то, что новые несчастья уже поджидают за первым поворотом.

Так было в 1575 году, когда, оправившись от ранения и покончив с военной службой, Сервантес возвращался из Неаполя в Испанию. Он запасся рекомендательными письмами от Дона Хуана Австрийского, вице-короля Неаполя, герцога де Сесы и рассчитывал на высокую должность на родине. Но до Испании Сервантес не добрался — галера «Солнце», на которой он плыл, была захвачена алжирскими пиратами и именно они, а не адресаты, прочли рекомендательные письма Сервантеса. Пираты назначили за пленника выкуп, который без того бедная семья Сервантеса собирала пять лет, но так и не собрала. Деньги за Сервантеса заплатили и вывезли его из Африки монахи-тринитарии. В Испанию он вернулся в октябре 1580 года.

Так было и в 1594 году, когда Сервантесу поручили собирать налоговые недоимки в районе Гранады. Банкир, которому он передал для перевода в Мадрид 7400 казенных реалов, объявил себя банкротом. По этому делу Сервантес был арестован дважды: сперва в 1597 году, а потом еще раз в 1602.

«Быть бедняком присуще идальго». Даже после издания первой части «Дон Кихота» писатель едва сводил концы с концами. Впрочем, к тому времени он уже относился к этому философски. «Я хорошо знаю, что такое дьявольские искушения и что одно из самых больших искушений — это навести человека на мысль, что он способен сочинить и выдать в свет книгу, которая принесет ему столько же славы, сколько и денег, и столько же денег, сколько и славы...» Сервантес уже отчетливо видел, что нужда останется с ним до самой смерти, а Испания никогда не возьмет его на содержание, как бы не удивлялись этому кавалеры из свиты французского посла.

Сервантес был солдатом. В каком-то смысле оставался им и после того, как снял мундир. Он провел жизнь на государственной службе и ничего не заработал. Трезво оценивал действительность, его сложно было сбить с пути. Он твердо знал, что участвовал в великом сражении и знал, что написал великий роман. Возможно, он видел связь между этими событиями.

В поэме «Путешествие на Парнас», написанной за два года до смерти, есть эпизод, в котором Сервантес вновь оказывается на берегу Ионического моря и, конечно, вспоминает бой у Лепанто. Вдруг видит галеру с Меркурием. Меркурий, бог торговли, но также покровитель искусств, знаток тайн магии и астрологии милостив к Сервантесу. Он не прочь поболтать о давнем морском сражении и, отдавая должное заслугам Сервантеса, говорит:

Сравнялся
ты с храбрейшими в бою

И в этот день
для вящей славы правой

Утратил руку левую свою.