25 НОЯБРЯ ЧЕРНО-КРАСНЫЕ СПИСКИ

В марте 1999 года американская Академия кино вручила «Оскар» за заслуги перед кинематографом 89-летнему режиссеру Элиа Казану. Это присуждение стало, пожалуй, самым скандальным за последнее десятилетие. В день церемонии награждения у входа в зал собралось пять сотен пикетчиков с плакатами «Казана премируют за предательство», «Не обеляйте черные списки». Им противостояло около шестидесяти сторонников режиссера: «Казан — защитник свободы в Америке». В зале все шло спокойно. Ведущая оскаровского шоу Вупи Голдберг пожала плечами: «Я думала, что «черный список» — это я да Хэтти МакДэниел».

Известна точная дата появления голливудских «черных списков» — 25 ноября 1947 года. В этот день в нью-йоркской «Уолдорф-Астории» американские кинопродюсеры подписали заявление, в котором были слова: «мы не возьмем на работу никого, о ком известно, что он коммунист». Список актеров, режиссеров и сценаристов, подпадавших под запрет, открывала «голливудская десятка».

Но началась эта история намного раньше. После Великой депрессии, в 1934 году, появился кодекс кинопроизводства. Задачу американского кинематографа составители кодекса видели в том, чтобы «использовать популярные фильмы для укрепления моральных и политических ценностей консервативного толка». Чуть позже, в 1938-м, образовался комитет палаты представителей Конгресса по расследованию антиамериканской деятельности. Во время войны работа комитета была не слишком заметна. А в 1946 г., после того как большинство в Конгрессе перешло к республиканцам и комитет получил право привлекать к ответственности свидетелей, отказывающихся с ним сотрудничать, о его существовании узнала вся Америка. В это же время президент Гарри Трумэн начал кампанию по проверке лояльности федеральных служащих и поручил генеральному прокурору составить список подрывных организаций. Началась знаменитая «охота на ведьм».

С марта 1947-го по декабрь 1952-го проверку прошли около 6,5 миллиона человек по всей стране, 13,5 миллиона попали под наблюдение, десятки тысяч потеряли работу. Но цифры, не подкрепленные именами, ничего не значат. Комитету требовались громкие разоблачения известных деятелей. Поэтому активнее всего «красных» искали в Голливуде.

Незадолго до нью-йоркского собрания кинопродюсеров, в октябре 1947-го, комитет провел серию слушаний по подрывной деятельности в сфере кинопроизводства. Обвиняемых не было, только свидетели: 24 «дружественных» и 19 «недружественных». «Дружественные», среди которых выступали Гарри Купер и Рональд Рейган, подтверждали, что в Голливуде от левых не продохнуть. Уолт Дисней жаловался на коммунистов, организовавших в 1937 г. стачку у него на студии. «Недружественным» предлагалось ответить на вопрос: «Являетесь ли вы или являлись раньше членом компартии?» У ответившего утвердительно немедленно требовали имена известных ему коммунистов. Собственно, в этом и была проблема. Тот, кто отвечал что-то вроде: «Да я там и не знал никого», рисковал понести уголовную ответственность за лжесвидетельство; отказывавшийся отвечать привлекался к суду за «неуважение к Конгрессу»; тот, кто называл имена товарищей, становился доносчиком, предателем. Общественность не слишком вникала в личные обстоятельства «заговоривших» во время слушаний. Клеймо стукача ставилось пожизненно.

Из 19 «недружественных» допросили 11. Бертольд Брехт честно ответил, что коммунистом никогда не был и, проявляя благоразумие, тут же уехал в ГДР. Остальные десять — «голливудская десятка» — прибегли к пятой поправке к Конституции и отказались свидетельствовать против себя, за что и получили примерно по году тюрьмы.

Конечно, этот год смешно сравнивать с десяти-, пятнадцати-, двадцатипятилетними сроками, практиковавшимися в то время в Советском Союзе. Да и условия заключения, мягко говоря, были не одинаковыми. Но коммунистическая партия в США являлась легальной, официально зарегистрированной организацией. Преследование людей только за членство в партии противоречило принципам, декларируемым американским обществом.

Последний из «голливудской десятки» был отправлен в тюрьму в 1950-м, а в 1951 году возобновились слушания комитета по Голливуду. Повестками вызвали 110 человек, 58 из них стали информаторами. В среднем они назвали по 29 имен. Среди тех, кто пошел на сотрудничество с властями, оказался и Элиа Казан.

Из всех «информаторов» у Казана была самая серьезная репутация. Он много работал на Бродвее, ставил Торнтона Уайлдера, Теннеси Уильямса, Артура Миллера. Его фильм «Джентльменское соглашение», посвященный проблеме антисемитизма в США, в 1948 г. получил «Оскар» в трех номинациях. В том числе — за лучшую режиссуру и как лучший фильм года. Именно Казан открыл для кино Гарфилда, Брандо, Де Ниро, Джеймса Дина, Николсона. Казана, без преувеличения, знала вся Америка. Его отказ отвечать на вопросы комитета мог перечеркнуть саму идею новой редакции «черных списков». Но он не промолчал на слушаниях и назвал восемь фамилий.

Об этом эпизоде жизни Казана написано и сказано много. Действительно, он недолго, чуть меньше двух лет, в середине тридцатых был коммунистом. Потом, не стерпев вмешательства партийных начальников в творчество, вышел из партии и долгие годы не имел к ней никакого отношения. И вот 16 лет спустя от него потребовали имена бывших однопартийцев, с которыми он давно и решительно порвал. Отказ гарантировал потерю работы и грозил недолгим заключением. Примеров к 1952 году накопилось немало.

Общественное мнение Голливуда было единодушно: Казан должен молчать. Казан не только назвал имена известных ему коммунистов, но вскоре опубликовал в «Нью-Йорк таймс» статью с объяснением своего поступка. Его объяснений не приняли, предательства не простили.

7 января 1999 года актер Карл Молден, друг Казана, прежде занимавший пост президента Академии кино, убедил совет академии забыть о политике и дать Казану премию за достижения всей жизни. Немедленно образовался комитет протеста, следом — комитет поддержки. Страсти кипели до самого награждения. И в тот момент, когда на сцене Скорсезе вручал Казану статуэтку, собравшиеся в зале не были единодушны: половина аплодировала стоя, другая половина продолжала сидеть, глядя в прошлое.