Поддержать
Когда на прошлой неделе президент России Владимир Путин встретился с официальными военными корреспондентами и блогерами, он неявно признал три вещи: Кремль имеет проблемы с популяризацией своей войны против Украины, неофициальные комментаторы по-своему столь же влиятельны, как и государственная медиа-машина и уверенный официальный нарратив не оказывает значительного влияния на аудиторию. Об этом пишет CNN.
Конечно, всем политическим лидерам приходится приспосабливаться ко все более фрагментированному медиапространству - писать в Twitter чаще, чем выпускать пресс-релизы, и завоевывать расположение интернет-инфлюэнсеров так же усердно, как и редакторов газет.
Однако у РФ существует особая проблема: россияне уже давно привыкли ко лжи со стороны своего государства. Они развили в себе укоренившийся цинизм и привыкли искать альтернативные голоса.
Во время войны СССР в Афганистане 1979-1989 годов, например, это было "сарафанное радио". Мать одного российского солдата рассказала, как тогдашние власти сказали, что ее сын погиб во время несчастного случая на учениях. В конце концов, бабушка одного из его сослуживцев сообщила, что он на самом деле погиб, когда его грузовик наехал на мину на шоссе Саланг.
Однако сейчас россияне, которые хотят знать новости о войне – а многие, честно говоря, предпочитают оставаться в неведении не столько потому, что это удручает, сколько потому, что они не хотели бы оказаться перед тяжелым моральным выбором, обращаются к интернету. Еще до войны почти половина украинцев узнавала новости из социальных сетей, и эта доля выросла после полномасштабного вторжения. Между тем, количество зрителей телевизионных новостей уменьшилось.
Неформальный онлайн-контингент так называемых "военкоров" или "военных корреспондентов" - хотя многие из них больше комментаторы, чем репортеры, стали значимыми и исключительными в формировании понимания войны.
К примеру, российский журналист Семен Пегов, ведущий телеграмм-канал WarGonzo, имеет более 1,3 миллиона подписчиков. Прокремлевский блогер Юрий Подоляка, переехавший в Крым после российской аннексии, имеет 2,7 миллиона подписчиков. Оба были на встрече с Путиным.
Действительно, не только россияне обращаются к военкорам, чтобы получить определенное представление о ситуации. Западные СМИ и организации часто обращаются к ним за информацией или даже сообщают об их мнениях как о собственной новости.
Таким образом они стали влиятельными не только в формировании внутреннего нарратива, но и в более широкой информационной войне Кремля. Даже Путин понял, что для распространения своих посланий он больше не может полагаться на официальные СМИ.
Отсюда его тщательно отрежиссированная встреча с группой, подобранной как из официальных военных корреспондентов, так и интернет-военкоров. Примечательно, что среди них не было сторонников главаря вагнеровцев Евгения Пригожина или так называемых "турбопатриотов" вроде Игоря Стрелкова-Гиркина, поддержавших вторжение, но начавших громко критиковать неуклюжий и дилетантский, по их мнению, способ, в который оно ведется.
Это были "военные блогеры", которые все еще зависели от "доброй воли" власти относительно доступа к линии фронта или надеялись использовать свой неформальный профиль на официальных должностях. Можно было рассчитывать, что они будут придерживаться сценария и не будут ставить главу Кремля в неудобное положение, но разговор все равно оказался несуразным.
Попытки 70-летнего Путина подружиться с молодыми военкорами не только не принесли успеха, но и создали впечатление, что он нуждался в них, а не наоборот.
Это также намекало на неуверенность. Иногда казалось, что Путин не знает деталей войны, которой он так печально пытается руководить, а иногда даже стремится дистанцироваться от нее.
За все, что могло пойти "не по плану", Путин переводил ответственность на кого-то другого. Ситуация в Белгородской области? Уроки должны быть усвоены теми, кто отвечает за безопасность границ. Достаточно ли делается для привлечения новых сил в армию? Безусловно, Путин сказал министру ускорить это, но есть сложная бюрократическая система, которую нужно обойти. Можно предположить, что глава Кремля ищет козлов отпущения на случай, если что-то пойдет не так.
В последнее время Путин редко проводит пресс-конференции или даже дает интервью. Тем не менее, зрелище молодых военных блогеров в бейсболках и футболках, имеющих больший доступ к нему, чем репортеры кремлевского пресс-пула, не прошло незамеченным.
"Это признак того, что мы становимся средствами массовой информации", - сказал один военкор-новичок.
Это также признак слабости Путина и государства. Они не в состоянии сформировать нарратив, не в состоянии вдохновить большинство населения своим утверждением, что война – это "экзистенциальный вызов самому выживанию России".
Кремль даже не может контролировать военкоров, только надеется привлечь их на свою сторону. Поскольку война продолжается без надежды на победу России (и с явным страхом поражения), Путину (пока) ничего не угрожает, но он явно потерял связь со своим народом.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google