Поддержать
Родные автора в оккупации, для нас важно оставить его анонимным.
Если у человека был паспорт или какое-то удостоверение, его вносили в список людей, которые погибли и фамилии которых известны. На август 2022 года таких имен, по моим данным, было 87 тысяч. Но это не только гражданские жители, но и погибшие военные (и украинские защитники, и российские солдаты. — Авт.)», — отмечает журналистка Наталья Дедова — жена Виктора Дедова, погибшего в Мариуполе в марте 2022 года. Это страшные цифры, за которыми порванные в клочья судьбы. Прикоснуться к катастрофе и осознать ее масштаб очень тяжело… Мариуполь занят врагом. Но этот материал — первая попытка.
Александр Сычев и Виктор Дедов погибли во время наступления российских войск на Мариуполь в прошлом году. Жена Виктора прошла непростой путь, доказывая факт смерти мужа через суд. У родных Александра до сих пор нет документа о смерти: юридически человек, который погиб, не считается мертвым. Об опыте этих семей и советах правозащитницы Украинского Хельсинского союза по правам человека для людей, чьи родственники погибли на оккупированных территориях, читайте дальше.
Александр
Александр Сычев погиб 18 марта 2022 года в Мариуполе. Вместе с беременной невестой Екатериной и ее ребенком Александр жил в микрорайоне «Восточный». Когда в тот день начался обстрел, пара была у друзей. В их квартиру попали снаряды, начался пожар. Екатерина успела выбежать на улицу, а Александр не успел.
Мы не знаем, погиб он моментально или от ударной волны, или его чем-то ударило, или от удушья», — рассказывает родственница погибшего. Ради безопасности женщины мы не разглашаем ее имя.
Обстрелы Мариуполя были очень плотные. Переселенка рассказывает: самолеты вылетали каждые 15 минут и каждый сбрасывал по две-три бомбы.
Это была постоянная бомбардировка города. И артобстрелы, и фосфорные бомбы. Поставишь чайник на костер, заскочишь в подъезд и не можешь выйти минут 20, потому что все вокруг взрывается», — говорит женщина.
Тела погибших соседи собирали в промежутках между обстрелами. Александра и других убитых похоронили неподалеку от школы в этом районе.
Похоронами это нельзя назвать. Сбрасывали тела в ямы и засыпали землей. Поставили, конечно, табличку, что это Саша, написали дату рождения и смерти, чтобы можно было потом как-то найти», — рассказывает родственница.
Мама Александра находилась в другом микрорайоне города. Связи в Мариуполе не было, добраться к сыну в условиях постоянных обстрелов тоже было невозможно. Вместе со старшим сыном маме удалось выехать из города 17 марта.
Слава Богу, что они это сделали, ведь через несколько дней пришли российские военные, закрыли людей в подвале этого дома и бросали гранаты на второй и четвертый этажи. Потом устроили из квартиры старшего брата Александра стрельбище, оставили там ящики из-под снарядов», — заметила родственница.
О гибели Саши его старшему брату в 20-х числах марта рассказали соседи, которых они с матерью встретили во время фильтрации. Выехав из блокады, мама также узнала от знакомых, что погиб ее муж. Его похоронили российские оккупанты в селе Виноградное неподалеку от Мариуполя.
Летом 2022-го мама Александра вернулась в Мариуполь, чтобы перепохоронить сына и получить свидетельство о смерти — и его, и своего мужа.
На самостоятельное перезахоронение оккупанты не давали разрешения. За это могли отправить, как говорили, в Донецк «на яму» или в Еленовку. За неподчинение новой власти. Поэтому она собирала все документы и ежедневно ждала, когда приедут эксгумировать тело сына», — рассказывает родственница.
Чтобы получить разрешение на эксгумацию, мама Александра обращалась к представителям оккупационных райисполкома Левобережного района Мариуполя, милиции, МЧС и структур ритуальных услуг.
Она подала заявление на эксгумацию в середине июня 2022 года и ждала ее до сентября. Однако тела похороненных под школой забрали, когда женщина была в одной из местных инстанций, так что она пропустила этот момент. С тех пор мама убитого не может выяснить у представителей оккупационной власти, куда именно отвезли тела, эксгумированные возле школы. Как следствие она не может получить хоть какой-то документ, который подтвердил бы смерть сына.
Мы даже не знаем, в какую сторону повезли тела: на Старокрымское кладбище или на Виноградное, в центр города или к братской могиле, или сожгли... На вопрос: «Где тело? Это же ваши сотрудники изымали его», отвечают: «Утеряны документы. Как вы докажете, что это был ваш сын?», рассказала родственница погибшего.
Для получения в Украине действительного свидетельства о смерти маме Александра нужен документ от незаконной оккупационной власти, подтверждающий гибель человека. Женщина остается в оккупированном Мариуполе, чтобы получить его. Документ от оккупантов о погибшем муже ей выдали.
Невеста Александра Екатерина, которая была на месте трагедии, выехала из Мариуполя в Швецию. Там родила девочку, которую в честь отца назвала Александрой.
Виктор
Наталья и Виктор Дедовы — чета мариупольских телевизионщиков, которые прожили вместе больше 20 лет. Виктор погиб во время обстрела 11 марта 2022-го.
Прилетело два снаряда в квартиру. Первый — в спальню, где была я с мамой. Мой муж, свекор и сын были в другой комнате, второй снаряд прилетел туда. Муж шел ко мне, его в коридоре осколком убило. Я взяла руками его за голову. Мы поливали водой. У него были ранения лица, не было сомнения в том, что он мертв», — рассказывает Наталья.
Родные Виктора отправились к друзьям в частный сектор. На следующий день мама Натальи вернулась в квартиру. Увидела, что у Виктора было ранение сонной артерии. Накрыла его тело, прикрыла дверь и ушла. Позже Наталья пыталась попасть в квартиру. Она хотела похоронить погибшего. Но двери заклинило, открыть их ей не удалось.
16 марта мы уехали из Мариуполя. Я видела, как горит мой дом. Я считала какое-то время, что тело Виктора сгорело. Но в мае, когда в Мариуполе появилась связь, я говорила с соседкой. Она сказала, что 26-го числа пришли российские оккупанты, открыли квартиру, ограбили ее и вынесли Витю. Также забрали мою умершую соседку — старушку», — рассказала Наталья.
Процесс изготовления свидетельства о смерти Виктора Дедова начался в конце марта 2022-го. В суде родственников спрашивали, почему к погибшему не приехала полиция. Они объясняли примерно так: «Потому, что невозможно было вызвать. Не было мобильной связи. Уже никто не работал в это время, правоохранителей и медиков, которые сидели в больницах и оказывали помощь по факту, осталось мизерное количество. Никто к убитым не выезжал вообще». Судьи спрашивали, есть ли свидетели, фото тела и могилы.
Наконец получить свидетельство о смерти удалось в Дарницком суде города Киева — благодаря свидетельствам свекра, который присутствовал в квартире в момент взрыва, и кумовей, у которых оказалась единственная фотография тела Виктора. Они находились в столице в тот момент, а Наталья была в Запорожье, так что в этом заседании она не участвовала.
12 марта перед тем, как мама зашла в квартиру, моя кума с мужем тоже там были. Они его сфотографировали и сохранили фото», — вспомнила вдова.
Фото Виктора передали в июле 2022-го. Дело об установлении факта смерти мужчины растянулось на несколько месяцев. Параллельно с судебным процессом Наталья искала могилу мужа. Ее нашли почти одновременно с завершением судебного дела.
Наталья выяснила, что российские оккупанты устроили морг в складах для хранения продуктов возле одного из торговых центров. Именно оттуда начались поиски.
Мой знакомый поехал в этот морг. Там сказали, что фамилии Дедов в списке нет. То есть он «неизвестный». Данные о «неизвестных» были в Мангуше и Новоазовске в базах. Друг поехал в Мангуш. Он нашел данные о Вите.
Мужу на руку повесили бирку с номером 200. Сфотографировали тело — крупный план лица с этой рукой и общий план — тело с этой рукой. Друг сбросил мне две фотографии, говорит: надо опознать. Я опознала. Потом он поехал в службу «Ритуал», там был список людей и данные о том, где похоронены неизвестные. Нашли могилу. На ней был не крест, а палка и маленькая табличка: «н/м неизвестный мужчина 50–60» (лет. — Авт.)», — рассказала Наталья.
Страшная статистика
По словам Натальи Дедовой, в фотобазе оккупационной прокуратуры в Мангуше были данные о 26 тысячах неизвестных людей. «Еще одна фотобаза есть в Новоазовске. Там — 26 750 человек по состоянию на лето прошлого года», — говорит Наталья.
Журналистка, которая прошла свой трагический путь поиска данных о мужчине и активно работала с источниками в Мариуполе, отметила, что погибших в городе можно условно разделить на несколько категорий:
Первая — похороненные российскими военными. В таком случае человека надо искать в базах данных оккупантов.
Если у человека был паспорт или какое-то удостоверение, его вносили в список погибших людей, фамилии которых известны. На август 2022 года таких имен, по моим данным, было 87 тысяч. Но это не только гражданские жители, но и погибшие военные (и украинские защитники, и российские солдаты. — Авт.)», — отмечает журналистка.
Вторая категория — похороненные в братских могилах. Их часто делали на месте воронок от авиаударов.
Третья категория — похороненные в общественных местах. После эксгумации таких могил родные часто могут не знать, куда перезахоронили человека.
Очень много было могил на детских площадках, потому что там песок и легче было копать», — говорит Наталья.
Четвертая категория — люди, чьи останки остались под завалами домов.
Когда авиаудар и от девятого на первый этаж рушится весь дом, весь подъезд, гибнет 100–200 человек сразу. Многие люди остались под завалами. Потом, когда оккупанты все это разгребали, тела могли вывозить как мусор. Могил таких людей нет вообще. Тела нет, человека нет», — говорит журналистка.
Еще одна категория — люди, тела которых сгорели. В таких случаях родственники нередко просто закапывали пепел в месте, которое выбирали на свое усмотрение, говорит Дедова.
Звонила по телефону девушка, говорит — в квартиру прилетел снаряд и сгорели мама, бабушка, брат. Отец, собрал что осталось, поехал в село, где живет, и похоронил под березой… Еще одна история — врача, который работал в Мариуполе детским хирургом. Сгорела его жена. Он собрал останки, пошел в морг, чтобы дали свидетельство о смерти, чтобы хоть какая-то бумажка была. Ему сказали: иди и хорони, где хочешь. Он прикопал жену к могиле своего брата», — рассказала Наталья.
Советы юриста
Алгоритм получения свидетельства о смерти человека, который погиб на временно оккупированной территории, в частности во время активный боевых действий, нам объяснила адвокат, юрист Центра стратегических дел Украинского Хельсинского союза по правам человека Наталия Войнова.
По ее словам, согласно законодательству Украины, в частности ст. 17 Закона Украины «О государственной регистрации актов гражданского состояния», основанием для проведения государственной регистрации смерти лица является документ установленной формы о смерти. Чтобы получить его, родственники погибших на временно оккупированных территориях обращаются в украинские суды. Туда, говорит Войнова, нужно подать хоть какой-то документ, который может указывать на смерть человека. Хоть он и не является доказательством в классическом понимании, потому что выдан незаконными органами власти, однако суд возьмет его к ознакомлению.
Нужно подать в суд заявление об установлении факта смерти лица в определенное время в определенном месте, — советует Наталия Войнова. — Судебный сбор в этом случае не платится. После завершения судебного процесса заявитель уже может обратиться в РАГС и получить свидетельство украинского образца о смерти. Если документ нужен для вступления в наследство, суды назначат дополнительный срок — то есть люди смогут вступить в наследство, даже если пройдет больше установленных законом 10 месяцев со времени смерти».
Свидетельство о смерти нужно для получения выплат «по утрате кормильца» несовершеннолетним детям и помощи от государства «на погребение».
Войнова рассказала, какие альтернативы есть для тех, кто не имел возможности похоронить родных или получить какой-либо документ от оккупационной власти, подтверждающий факт смерти.
Можно подавать заявление в правоохранительные органы о том, что человек исчез, что о нем никакой информации нет. Его объявляют в розыск. Дальше, чтобы признать человека без вести пропавшим, подается иск в суд об этом. Правда, подать его можно через год после даты смерти (условное время, когда человек исчез или погиб. — Ред.). Чтобы признать без вести пропавшего человека погибшим, по закону, можно подать в суд через два года после окончания военных действий, но не раньше, чем через полгода», — говорит адвокат.
Текст подготовлен платформой памяти Мемориал, которая рассказывает истории убитых Россией гражданских и погибших украинских военных, специально для ZN.UA
Чтобы сообщить данные о потерях Украины, заполняйте формы: для погибших военных и гражданских жертв.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google