Поддержать
На форуме «Україна. Рік 2025», прошедшем в Киеве накануне третьей годовщины широкомасштабного вторжения, много говорили о дронах. И больше всего про дальние беспилотные атаки (Deep Strike) говорил глава СБУ Василий Малюк, хотя главные задачи спецслужбы — в первую очередь защита конституционного строя, борьба со шпионажем и диверсиями.
Тема дронов и особенно Deep Strike дает возможность руководителям практически всех силовых и военизированных (кроме, наверное, МЧС, хотя... кто знает) структур зарабатывать очки в глазах руководителей государства и популярность в обществе. Всегда приятно рассказывать, как дроны подожгли нефтехранилище и разбомбили оружейный завод. Однако ни один руководитель ни одной силовой структуры не может похвастаться тем, что его дроны бомбят Москву.
Почему так? Конечно, совсем не потому, что военно-политическое руководство Украины не хочет бомбить российскую столицу. Многочисленные руководители многочисленных силовых структур, занимающихся у нас дальними беспилотными атаками, мечтают о таких налетах. Но именно потому, что задача Deep Strike распорошена, размыта по всем структурам (кроме, может, МЧС) достичь желаемого результата не удается.
В Украине просто нет такого количества специалистов, инженеров, конструкторов, опытных операторов, талантливых тактиков, чтобы каждая силовая структура имела свою отдельную, свою личную, особенную беспилотную ударную авиацию дальнего действия.
Москва — очень хорошо защищенная цель для любительских атак. В результате противник каждую ночь бомбит Киев, а мы не бомбили Москву с 1 сентября 2024 года, когда до окраин российской столицы, до нефтеперерабатывающего завода добрался один «Лютый», а сотни беспилотников были сбиты.
В этой статье, написанной изначально для больших руководителей, но невнимательно прочитанной ими (или непрочитанной вообще) нет никаких секретных сведений. Есть попытка обобщить, разложить по полочкам и проанализировать общеизвестные факты в попытке подвигнуть высокое занятое руководство к принятию решений, направленных на повышение эффективности дальних беспилотных атак.
Эффективность Deep Strike оценивается по способности автономных летательных аппаратов большой дальности преодолеть значительное расстояние контролируемой противником территории и поразить с допустимой точностью назначенные цели.
Кроме того, эффективность Deep Strike зависит от самой возможности выполнить боевую задачу — от того, удастся ли подразделению найти подходящую стартовую площадку. Особенно это важно для запуска тяжелых дронов-камикадзе на шасси, для старта которых требуется ровный полевой аэродром, а таких площадок (относительно безопасных) не так уж и много.
В последнее время работу подразделений Deep Strike сильно усложняют попытки превратить территорию Украины в зону сплошного, тотального подавления сигналов спутниковой навигации, вследствие чего стало почти невозможно запускать не только ударные, но и разведывательные дроны, которым для старта обязательно необходимы точные спутниковые координаты, а их просто нет...
Критически важными для эффективности Deep Strike являются:
1. Достаточная надежность планера, двигателя и всех систем самолета для полета на далекие расстояния. Этот фактор входит в противоречие со стоимостью, которая непропорционально растет вслед за повышением надежности.
Повысить надежность и снизить стоимость можно было бы путем перехода на один-два унифицированных дрона с разворачиванием действительно массового производства на разных, конкурирующих сегодня, предприятиях. «Зоопарк дронов» в теме Deep Strike — это не про здоровую конкуренцию идей и технологий, это заведомо низкая эффективность вследствие несовершенства конструкций, низкой надежности и высокой стоимости.
2. Эффективное радиоэлектронное оборудование на борту, алгоритмы и вычислительные мощности, которые позволяют осуществлять полностью автономные полеты на дальние расстояния в условиях РЭБ-противодействия противника.
Здесь речь идет не столько о дорогих CRPA-антеннах, которые увеличивают вероятность работы системы спутниковой навигации в условиях помех, а о возможностях независимой от спутниковой навигации инерциальной навигационной системы, то есть от качества (точности) гироскопов, акселерометров, датчиков воздушной скорости, барометрических, микроволновых, лазерных датчиков высоты, датчика сноса ветром (измеритель вектора наземной скорости), системы оптической навигации, системы навигации по звездам, горизонту, радиотехнической системы навигации (радиокомпас) и т.д.
Заблуждением является распространенное мнение, что CRPA-антенна — панацея, обеспечивающая полет дальних дронов-камикадзе. Это не так — в условиях сплошного плотного подавления/спуфинга спутниковых систем CRPA-антенна не работает!
Обеспечить управляемый полет может только инерциальная навигационная система с набором дополнительных датчиков/возможностей и дополнительных автономных систем навигации. Создание такой системы — очень непростая задача и далеко не всякий коллектив из двух десятков инженеров, занимающихся темой Deep Strike, может с нею справиться. Единственный способ повышения эффективности — объединение и так скудных инженерных, конструкторских ресурсов страны для решения задачи создания надежной и эффективной радиоэлектронной начинки (и софта) для ударных дронов.
3. Полет на низкой высоте. Для преодоления ПВО противника необходимо летать на высоте 50–70 метров в режиме огибания рельефа местности. На этих высотах обнаружить дроны с помощью радиолокационных станций трудно, зенитные ракеты неэффективны, а эффективность стрелковых и пушечных систем тоже невысока, так как цель находится в зоне поражения очень короткое время и на пути каждого беспилотника зенитку не поставишь.
Кроме того, полет на низких высотах позволяет беспилотникам чаще корректировать свое местоположение по сигналам спутниковой навигации, так как подавление и спуфинг спутниковой навигации на малых высотах менее эффективны.
Для полетов на низких высотах в режиме огибания рельефа местности необходимо иметь запас энергетических возможностей аппарата для быстрого изменения высоты вслед за рельефом, нужно иметь точные цифровые карты высот, учитывать поправку на снос ветром, работать с высотомером (высотомерами).
К сожалению, практически все украинские ударные беспилотники из «зоопарка дронов», предназначенные для Deep Strike, не умеют летать на низких высотах, их рабочая высота 120–250 метров, где они без труда обнаруживаются и становятся легкой добычей для зенитно-ракетных комплексов.
4. Снижение радиолокационной (ЭПР), оптической, тепловой и шумовой заметности аппаратов. Распространенное мнение, что только беспилотники с большой массой боевой части способны эффективно выполнить боевую задачу, входит в конфликт с необходимостью обеспечить малую заметность аппаратов, так как доставка крупной боевой части требует бОльшего по размерам беспилотника и более мощного двигателя.
Крупные беспилотные аппараты, которые так любят большие руководители и обыватели, не могут преодолеть ПВО противника, а применение специальных мер по экранированию теплового пятна двигателя, использование специальной формы фюзеляжа и специальных покрытий для снижения ЭПР неоправданно повышают стоимость дронов-камикадзе.
Для надежного преодоления ПВО нужно иметь оптимальные просчитанные размеры аппаратов, а не гнаться за увеличением мощности боевой части. Наоборот — следует уменьшать мощность боевой части, чтобы доставить ее могли аппараты небольших размеров, малозаметные, маневренные, способные летать на сверхнизких высотах и поэтому преодолевать мощную систему ПВО московского региона.
Результат применения беспилотника зависит в большей степени не от массы боевой части, а от точности поражения.
5. Точность поражения. В условиях плотного подавления и спуфинга сигналов спутниковой навигации (например, в московском регионе), говорить о высокой точности применения аппаратов, пролетающих 600+ км с использованием инерциальной системы навигации, не приходится, потому что ошибка навигации за 4–7 часов полета может достигать десятков километров.
Таким образом, применение мощных боевых частей вообще теряет смысл, если только это не термоядерный заряд. Радиус поражения осколками 100-килограммовой авиационной бомбы не превышает 90 метров, то есть при атаке, например самолета противника на стоянке аэродрома, ошибка в навигации больше 90 метров для аппарата с мощной стокилограммовой боевой частью приведет к невыполнению боевой задачи, даже если ему вопреки своей заметности, ввиду больших размеров, удастся преодолеть систему ПВО.
В то же время применение менее заметных более дешевых беспилотников с меньшей боевой частью, но более высокой точностью поражения может оказаться эффективным при условии высокой точности поражения цели.
Каким образом достичь высокой точности поражения? Использовать тактику полета на малых высотах, где чаще можно корректировать сигналы спутниковой навигации, применять специальные сенсоры и алгоритмы учета сноса ветром по маршруту, применять тактику отвесного пикирования, которое повышает вероятность попадания в цель, применять разнообразные оптические, радиолокационные, инфракрасные системы поиска цели, распознавания цели и прицеливания.
Понятно, что задачу автономного поиска, распознавания целей, автономного прицеливания невозможно решить многочисленными мелкими разработчиками/производителями, когда во всем мире такие сложные задачи решают мощные научные институты и конструкторские коллективы. Необходима консолидация разработчиков для повышения эффективности Deep Strike.
6. Использование эффективной тактики применения дронов. Распространенная практика «совместных массированных атак» с привлечением разнотипных аппаратов и экипажей с разными возможностями и уровнями подготовки против одной «важной цели» уже давно неэффективна. Сегодня массированные атаки сотнями аппаратов — подтвержденное зло. Они приводят к необоснованным потерям дорогостоящих аппаратов, раскрытию и поражению наземных экипажей и невыполнению боевой задачи.
Почему? Потому что сама идея «давайте соберем много аппаратов и в назначенное время запустим по одной цели» не работает, когда у противника установлено множество звуковых датчиков пролета БПЛА, стоят радары на пути их следования (особенно на северном, московском направлении). Любой такой массовый «движ» легко и быстро выявляется и противник принимает меры — плотно давит и спуфит сигналы спутниковой навигации, готовит к отражению атаки системы ПВО.
Надежда на так называемые ложные цели — относительно дешевые самолеты и шары с уголковыми отражателями «для перегрузки системы ПВО» — также необоснованна. Такие ложные цели легко идентифицируются и классифицируются нашими и вражескими постами радиолокационного наблюдения, и таким целям не придают внимания. Наоборот, использование «ложных целей» перед реальной атакой раскрывает намерения и замысел планируемой атаки, и дает противнику фору в подготовке к ее отражению.
Для повышения эффективности Deep Strike, подготовкой к атаке и проведением самой атаки должны заниматься исключительно сами беспилотчики, а не разнообразные штабы, которые очень плохо понимают, какими возможностями обладают и аппараты, и подразделения, не учитывают погодные условия, и планируют операции по давно неэффективным, устаревшим и вредным шаблонам.
7. Способы старта беспилотников. От способа старта зависят возможности по запуску и в конечном итоге выполнение самой боевой задачи. Беспилотники — это не артиллерийские снаряды и ракеты, для их подготовки к старту и осуществления самого запуска необходимо соблюдать разные, порой противоречивые условия, что напрямую влияет на эффективность Deep Strike.
На сегодняшний день легкие типы дальних БПЛА — весом до 30–35 кг запускаются катапультным стартом с использованием резиновых, пневматических и гидравлических катапульт. Большие проблемы возникают с организацией запусков тяжелых беспилотных аппаратов, так как существующие для старта больших БПЛА катапульты чересчур массивны и имеют малую «скорострельность» — большое время между запусками. Поэтому тяжелые ударные беспилотники запускаются обычно или методом аэродромного старта (на шасси), или с помощью пороховых ускорителей.
И тот, и другой способы — плохие: очень трудно найти подходящую «незасвеченную», безопасную площадку для аэродромного старта, а при запуске с помощью пороховых ускорителей противник обнаруживает место старта с помощью разведывательных БПЛА на дальности до 70 км. Неудивительно, что следом за обнаружением по месту старта прилетает «Искандер».
Выходом из этой ситуации может быть разработка прогрессивных методов старта, например — с помощью электродинамической катапульты (есть подобные в США и Венгрии), обеспечивающей надежный старт с малым временным интервалом между пусками беспилотников различной массы вплоть до тяжелых. Решение такой сложной задачи невозможно силами малых инженерных коллективов, поэтому снова-таки — консолидация усилий разработчиков и производителей должна стать одним из способов повышения эффективности Deep Strike.
8. Служба РЭР и радиолокационное прикрытие. Для обеспечения надежной безопасной работы экипажей беспилотчиков на месте старта необходимо иметь надежную службу РЭР и радиолокационное слежение за воздушным пространством для своевременного обнаружения разведывательных беспилотников противника.
Экипажи дальних ударных БПЛА длительное время находятся на месте старта, имеют большое количество автомобильной и специальной техники и являются для противника одной из приоритетных целей, поэтому ведение надежной разведки воздушного пространства и организация ПВО района пуска (например с помощью дронов-перехватчиков) — еще один способ повышения эффективности Deep Strike.
9. Обледенение дронов — один из серьезных факторов наших неудач в зимнее время. К сожалению, мало уделяется внимания этой проблеме, из-за чего значительная часть аппаратов теряется по погодным условиям. Решение этой проблемы возможно как в технической части — поиском эффективных решений по защите аппаратов против обледенения (а они есть), так и в организационном плане — разработкой протоколов применения БПЛА в зимнее время и внедрение этих протоколов в повседневную работу беспилотчиков. Как видим, это тоже способ повышения эффективности Deep Strike.
10. Взаимодействие. К сожалению, излишняя конкуренция на рынке производства и применения аппаратов Deep Strike приводит к тому, что почти никто из производителей и эксплуатантов аппаратов не делится своими наработками с коллегами, все ревностно оберегают свои секреты, из-за чего проигрывает Украина.
Выводы
Для повышения эффективности Deep Strike надо летать низко (порядка 50 метров), иметь надежную и точную инерциальную систему навигации, дополнительно — оптическую навигацию и навигацию по звездам (опционально). Желательно иметь системы распознавания и наведения на цель. Нужно иметь аппараты с малой радиолокационной, тепловой, визуальной, шумовой заметностью. В приоритете должны быть не масса боевой части, а точность попадания. Надо разрабатывать прогрессивные способы запуска тяжелых беспилотников, бороться с обледенением, способствовать объединению усилий разработчиков/производителей для решения сложных технических задач. А тактики применения беспилотников должны тщательно прорабатываться подразделением беспилотчиков, а не спускаться вниз штабными начальниками, далекими от понимания Deep Strike.
Москва надежно защищена средствами выявления беспилотников, системами РЭБ и ПВО, а уровень технических решений и тактика применения дронов давно устарели и нуждаются в модернизации — именно поэтому украинские ударные дроны не долетают до столицы империи, но время от времени еще долетают до менее защищенных целей в других регионах России, что и становится предметом пиара государственных чиновников.
Решить проблему эффективности Deep Strike можно только путем выделения направления ударных беспилотных систем большой дальности из многочисленных силовых и военизированных структур в отдельное Командование дальних беспилотных бомбардировок, которое сможет консолидировать усилия разработчиков и производителей, и проводить единую политику дальних беспилотных ударов вместо неэффективных «совместных акций».
В годы Второй мировой войны существовали бомбардировочные командования для ведения стратегических бомбардировок. Существуют такие командования и сейчас. Никому не приходит в голову иметь бомбардировщики, пусть и беспилотные, в каждой силовой структуре. Это неэффективно.
Развязывание сложившейся ситуации, в которой больше дорогого пиара (дальние БПЛА стоят дорого), чем эффективности — прерогатива президента и верховного главнокомандующего.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google