ВОЕННОЕ ЗАКЛЯТИЕ СНЯТО С МЕТАЛЛОПОЛИМЕРОВ. И ВОЗМОЖНОСТИ ИХ ОКАЗАЛИСЬ ПРОСТО ФАНТАСТИЧЕСКИМИ ИСТОРИЯ ОДНОГО ОТКРЫТИЯ

С появлением новых материалов — металлополимеров, с попытками использовать их свойства на благо людей связан ряд веселых, грустных и даже мистических историй.

Все началось 33 года назад. В прохладный весенний день, вспоминает профессор Тамара Швец, в лабораторию академического института, где вчерашние выпускники киевских вузов перекусывали в обеденный перерыв, важно вплыл заведующий отделом незабвенный Эмиль Маркович Натансон, будто сошедший со страниц рассказов Бабеля. И сначала нарочито безразлично, а потом радостно произнес:

— Девочки, что вы тут так скучно кушаете? Несите шампанское: я сделал открытие!

Эти слова определили дальнейшую судьбу Тамары Швец.

Единственной, как показало время, верной открытию выдающегося киевского биохимика Эмиля Натансона (1903 — 1971). При жизни и после его смерти. Да-да, после смерти, ибо, как утверждает сейчас видный ученый Тамара Михайловна Швец, в минуту отчаяния, когда казалось, работа над металлополимерами застопорилась наглухо, он пришел к ней во сне и сказал, в каком направлении вести поиск. Ради людей, а не прожорливой военной машины.

Как молоды мы были...

Мне легко очертить круг интересов молодой Тамары Швец — мы ровесники. То были 60-е годы, когда в пытливых студенческих головах подтаял мутный лед сталинских прописей, и в замерзшем обществе запахло весной. Бродили упорные слухи о роспуске колхозов, в московских журналах появлялись статьи о реформировании экономики.

В такое время 22-летняя Тамара Швец пришла в секретный отдел, которым руководил доктор химических наук Эмиль Натансон. Жизнелюбивый одессит, фармаколог по первичной специализации, он в жизни, как почти все в той системе, работал не над тем, о чем мечтал. Хотел найти новые универсальные лекарства, а искал твердое топливо для ракет молодого Королева, во время войны изобрел дымовыделяющие вещества для прикрытия атакующих. Королев после отсидки в тюрьме разыскал способного весельчака-одессита на фронте и, вытянув из безжалостной пасти одной войны, возможно, спас ему жизнь, чтобы, как это сейчас видится, исподволь использовать талант для подготовки еще более страшной грядущей.

Перебирая десятки элементов периодической системы, тысячи их соединений, чтобы выудить нужные для поставленной ВПК цели, Натансон синтезировал в 1962 году первый в мире металлополимер. Причастны к событию были один молодой научный сотрудник и девчушки-инженеры: готовили опыты. Наиболее талантливыми и упорными, как определило будущее, оказались трое — Юрий Химченко (умер в 1985 году), Зоя Ульберг (со временем «сошла» с темы) и Тамара Швец. Она вспоминает:

«Это случилось незаметно, как всегда бывает во время серии изнурительных опытов. В электролизную ванну влили две несмешивающиеся жидкости. Вверху — коллоидный раствор полимера, внизу — соль металла. На электроды подали ток. Из нижнего слоя начали выделяться химически очень активные частицы чистого металла. Катод-диск, вращаясь, перенес их в верхний слой, где произошла реакция между полимером и поверхностью частиц. Каждая крупинка металла облепилась молекулами полимера. Получился цветок одуванчика, если записать формулу структурно. Вещество было высушено, исследовано. Оно оказалось доселе неизвестным. Натансон назвал его металлополимером».

Вот так обыденно случилось то, о чем мечтают сотни тысяч ученых мира, а удается — единицам. Если захотеть, можно все металлы периодической системы, их сплавы соединить с органическими и неорганическими полимерами. Но выделить нужные по методике «тык-мыка» (перебором) — работа на столетие. Правда, есть надежда на удачу.

Однако минуло 25 лет, пока Тамара Швец вытянула козырного туза. С подсказки уже мертвого Натансона.

Металлополимеры входили в научный мир долго, тяжело. С одной стороны мешало то, что отдел работал на войну или, как тогда говорили, «на оборону». Она его финансировала и требовала своего. С другой стороны, цивильные «вольные» ученые скептически относились к коллегам с «допусками»: все засекречено, закрыто, поди, мол, разберись, что там делают. Живуча была также версия: в «оборонке» задействованы не лучшие умы.

Может, потому сообщение на ученом совете академического института о синтезе веществ, не имеющих аналогов в мире, восприняли с юмором. Один известный ученый заявил: «То, о чем сообщили, уважаемые коллеги, забавно, ибо это знает любой химик. Это же полимеры, наполненные металлами. Берется колба, в нее наливают растворенный, ну, хотя бы толуоле, каучук. Потом засыпают тонкодисперсный металл и перемешивают. Толуол испаряется — каучук затвердевает. Частички металла изменяют его свойства, он становится, например, износостойким на радость автолюбителям. Все просто. И давно известно».

«А главной характерной чертой новых материалов, — говорит Тамара Швец, еще и сейчас переживая торжество неофита, — является то, что полимер химически прививают к поверхности металла. Но недоверие, с легкой руки мэтра, еще долго сопровождало нас. На симпозиумах, конференциях, а особенно в личных разговорах на лице собеседника часто блуждала, словно приговор, этакая простецкая веселинка: «Вот придурки — велосипед изобретают!»

На загривке у ВПК

Я сижу в отделе, которым руководит доктор технических наук профессор Тамара Швец. И задаю свой новый-старый вопрос (три года назад неуместный): «Как вы жили, что чувствовали, когда подписали бумагу о неразглашении тайны?» По моему разумению, эмоциональный человек с открытым характером должен ощущать дискомфорт от присутствия в мозгах «сейфа» и невозможности показать его содержимое людям.

«А-ха-ха! — звонко смеется Швец. — Легко, быстро въехала в секретный мир, словно на коньках. Опыт, милый. В нашей молодости всегда что-то запрещали, а мы те барьеры обходили. Когда-то нас, студенток, не допускали на лекции в брючках, мини-юбках — поверят ли сегодняшние студентки? А мы прятали одежду в сумки, и после занятий снимали серые совдеповские хламиды и натягивали модные вещички. Запрещали слушать песни Петра Лещенко, танцевать рок-н-ролл, читать Ницше и т.д., а мы в чьей-то квартире, среди верных друзей распрещали. Но с годами, надо сказать, укоренялся страх перед наказанием за разглашение тайны. Ах, как тогда боялись шпионов!»

Тамара Михайловна запомнила случай на международной конференции в Москве. К ней в перерыве подошел, судя по карточке на лацкане пиджака, канадец. Молодой, симпатичный. Фамилия Романкив. «Як ся пані маєте успіхи в роботі з металополімерами?» И начал рассказывать о своих опытах. Боже, шпион, да еще редкостный — по теме! Молчи, приказала она себе. И онемела, даже на прощальном ужине-банкете. Но рок с канадцем сплясала. Лишь в вагоне киевского поезда озарило — публикации в научных журналах! Ее, шефа, коллег. Ведь закрыта только технология получения металлополимеров. Ха-ха, шпиен!

Что же это за вещества, которые быстро засекретили; они до сих пор не дошли к нам, массовым потребителям, если говорить казенным языком. «Гибриды» прекрасно сохраняли свойства металлов — электропроводимость, способность намагничиваться, пластичность. В то же время перенимали лучшие черты полимеров — легкость механической обработки, небольшой удельный вес, эластичность, низкий коэффициент трения. Открывалась заманчивая перспектива — «подменить», сэкономить металлы, их немного осталось на планете, то есть ввести в повседневность недорогие «гибриды» с какими угодно свойствами. В отделе уже изучили странные материалы — магнитную резину, электропроводимый капрон, небывало активные катализаторы. Внешний вид «забавных» веществ разнообразен — от тонкодисперсных порошков до каучукообразных масс и лаков.

Безграничны возможности применения подобных материалов. К примеру, электропроводные металлополимеры — штамповка печатных схем вместо дорогостоящего напыления, разнообразные датчики, не поддающиеся агрессивным средам, негорючие легкие обплетки кабелей, самосмазывающиеся подшипники и т.д. и т.п. В принципе можно получить материалы с любыми физическими и химическими свойствами.

Со временем киевские исследователи научились синтезировать металлополимеры, выдерживающие высокие температуры.

— Вы не пробовали изменить некоторые привычные вещи? — спрашиваю. — Заманчиво сделать, например, легчайшую мебель, «признающую» только хозяина, фантастические по замыслу и исполнению детские игрушки?

— Почему же. Честный изобретатель всегда мечтает сорваться с милитаристского крючка. Бытовало выражение — внедрять разработки. Ни в одном языке нет такого выражения. Что значит внедрять? Предлагать директорам заводов новшества. Ответ был знакомый до боли: «Где поставить оборудование? Все производственные площади задействованы. План к тому же увеличивают». А ты его привычно соблазняешь: будете соавтором статьи, авторского свидетельства; со временем кандидатскую диссертацию помогу написать, организую защиту. О «дворянских корочках» мечтали многие — номенклатура их любила. В конце концов, отводили закуток погрязнее в цеху — ковыряйтесь! Я вам покажу результат одной романтической попытки «облагодетельствовать массы».

Тамара Швец вытягивает из шкафчика магнитофонную кассету. Знакомая низкопробная поделка Шосткинского завода.

— Все дело в пленке, — объясняет ученый. — На подложку налит металлополимерный слой. По качеству воспроизведения звука до сих пор лучше японской. Но таких пленок всего две — у меня и президента Академии наук Бориса Евгеньевича Патона. Уважила давнего меломана, подарила.

Швец вставила кассету в магнитофон, и комнату заполнили голоса кумиров нашей молодости: неповторимого парижского «воробышка» Эдит Пиаф, пионера рока Элвиса Пресли, ангельские напевы «Битлзов» — мелодии и песни, очаровывавшие одних и вызывавшие припадки падучей у других.

— Так почему же не пошло? — привычно спрашиваю, хотя заранее знаю ответ.

— Директора часто менялись в Шостке — надоело вписывать фамилии в соавторы публикаций. А вообще все эти надуманные внедрения гасли на опытных образцах. Кто был тогда заинтересован в тиражировании новшеств, качестве? Директору хотя бы с планом-горынычем справиться. Вы много видели изделий, как говорили, ширпотреба, с маркой украинской академии?

Я порылся в памяти и честно признался: за последние четверть столетия один раз — абразивные пасты и стеклорезы в магазине.

— Ну, конечно, — подтвердила Швец. — Надо быть ненормальным, чтобы забросить науку и посвятить оставшуюся жизнь «пробиванию» изобретения. Мы же жили довольно сносно на загривке у ВПК.

От Натансона к Натансону

Заканчивался 1987 год. Дела у ВПК складывались неважно. Война — прорва в Афганистане, неудачные вялотекущие перевороты-«революции» не приносили ожидаемых доходов от продажи оружия. А тут дьявольски дорогой вызов президента Рейгана с его «звездными войнами» добивал военную машину СССР. Денежки плакали — заказы иссякали. Надо было решиться и перевернуть пластинку на «цивильную» сторону. Но какую? Ох, хорошо, спокойно было за широкой волосатой спиной ВПК. А теперь растерянность, беспокойство, нервы... И вот однажды, рассказывает Швец, ей приснился сон: зашел в лабораторию Натансон и отечески увещевает. Даже просит: «Тамарочка-деточка, сколько ты переживать будешь. Возьми мою книжку, открой на странице 327. Там найдешь ответ».

В 1959 году Натансон издал книгу «Коллоидные металлы». В ней было все наработанное человечеством в этой области, плюс исследования ученого. Приняли ее в научных кругах холодно: опередила время. В ту «эпоху» императивно канонизированной ньютоновской науки (только через опыт к истине!) чего же другого можно было ожидать. В книге со страницы, указанной Натансоном, начиналась глава, где рассказывалось о применении коллоидных металлов в медицине за всю историю цивилизации на Земле. К истине пытливые умы пращуров пришли, наработав следствия, но не сумев объяснить причины. Там было систематизировано многое о влиянии химических свойств металлов на человеческий организм.

Итак, Тамара Швец начала осторожно пробовать для лечения недугов разные металлополимеры. Не только манипулируя химическими, но впервые подключила их богатейшие физические, физико-химические свойства. Получилось. Вырисовалось новое направление — исцелять без скальпеля, по возможности без таблеток. Для начала Швец взялась за иглотерапию. Чтобы избавить ее от главного недостатка — игл: надвигался СПИД.

— Вот заканченная тема, — по-девчоночьи тараторит профессорша, — пора клинику открывать. Рефлексотерапия без игл, лазера, акупунктуры, термодатчиков и других разновидностей древнейшего метода исцеления и профилактики более ста болезней. Используется новый вариант, его я назвала «Энергоинформатик». Он испытан, разрешен к применению фармацевтическим комитетом Министерства здравоохранения Украины. Есть лицензия на лечение 28 болезней. Хотите пройти быстрый курс оздоровления? Вы журналист, значит, у вас гипертония. Да?

Я кивнул утвердительно, куда денешься. Тамара Михайловна быстро наклеила тонкими цепкими пальцами крохотные кружочки-мушки, покрытые слоем определенного металлополимера, на биологически активные точки головы. Через час давление пришло в норму.

«Упрямство — фамильная черта Швецов, помогло мне выжить»

Тихая, на первый взгляд, работа ученых в академических институтах на самом деле переполнена жгучими конфликтами, драматическими коллизиями. Безоблачное существование обеспечено только тем, кто из года в год потихоньку описывает кусочек фундаментального явления, дожидаясь в будущем нового Линнея или Дарвина. Окинув гениальным оком все классифицированное за столетия, они сядут, перекурят и за несколько минут выдадут сногсшибательные логически стройные теории вселенского масштаба, возле которых долго будут ходить и спорить потомки. Прикладная же наука может дать быструю отдачу, принести известность. И тогда в обществе-уравниловке возникает черная зависть: как же, возле меня сидит — две руки, две ноги, голова вроде бы небольшая, а поди ты, выдумывает. Как говорили академические умники — в таких неординарных случаях нарушается основной закон социалистического общества: «Не высовывайся!»

Упрямство — врожденная черта Швецов. Ее отца, работника «Ленинской кузницы», в 30-е годы не сломили в застенках НКВД. Дядя Тамары — видный теплотехник, в бытность свою ректором Киевского университета прославился тем, что не выгонял студентов «за политику», восстанавливал пришедших из концлагерей, которых взяли со студенческой скамьи, страшно даже сказать, «за критику линии партии...» Второй дядя, по матери, в свое время известный писатель-сатирик Михаил Зощенко, вышвырнутый по делу «О журналах «Звезда» и «Ленинград» в Киев, до самой смерти не признал «вину».

Упрямство помогло выжить и Тамаре Швец, когда в 38 лет она вздумала защищать докторскую диссертацию. То была сенсация в академии, ведь по закону «не высовывайся!» докторами химики становились после 50 лет. Зависть, главная движущая сила прогресса социалистической науки, сработала на славу. 17 анонимок получили директор и парторг института! Чего там только не было. Вспомнили отца, дядь, и то, что танцевала рок с канадцем, конечно «бандеровцем», наверняка продала капиталистам стратегические секреты обороны...

Но все обошлось. Московским могучим начальникам было наплевать на осколки в провинциальном Киеве: в то время США наложили запрет на импорт новейших технологий. Пришлось выдумывать свой велосипед. А так как Тамара Швец оказалась единственным специалистом в СССР, материалы которой могли конкурировать, даже превосходили заокеанские, диссертация была защищена и утверждена. Сыграли свою роль и около ста авторских свидетельств в большинстве с магическим словом «приоритет», то есть разработки сделаны впервые в мире.

Однако человеческий организм слаб: от потрясений отнялись ноги, всякие болячки прицепились на нервной почве — пришлось полежать в больнице. Выжила на упрямстве.

Киевская профессорша предлагает такое...

— Моя семья небольшая, — ставит точку на воспоминаниях Тамара Михайловна. — Муж Толя (Анатолий Яковлевич), тоже доктор технических наук, профессор; сын Стасик — кандидат технических наук, женился, живет отдельно. Мы, как говорят нынче, элитарная семья. В плане материальном обеспечены были лучше колхозников с их куфайками, ревматическими руками и бесплатной работой. Но все же одного понять не могу: мы вдвоем работаем, еще и преподаем в вузах. Но почему сейчас не можем раз в год поехать на десять дней в Ялту, — в горы уже не позволяет здоровье, — к знакомым и пожить в клетушке, почти впроголодь, зато покупаться в море: такая у нас сложилась традиция?

Это говорит основной разработчик удивительного открытия, будто специально созданного для повседневной жизни людей, мешая сырую потертую картошку с мукой и ловко пятная порциями теста днище раскаленной сковородки. Мы с аппетитом уплетаем на кухне квартиры Швецов деруны, воспетые еще Сергеем Есениным.

У профессорской четы квартира стандартная двухкомнатная. Хрущеба. Но перепланированная, отделанная «холеными» руками ученых, кажется просторнее подобных условно пригодных к жизни пеналов. С двумя мягкими креслами, гордостью хозяев — так легко думается! Любовно показывает комнаты (потолки на десять сантиметров выше стандартных, подумать только! кирпичные стены вместо бетонных!!)

Я ничем не могу помочь профессорам, но хочу показать вам, читатели, что не все у нас писали доносы, присматривали друг за другом. Приблизительно четыре процента разработок ученых украинской академии — экстра-класса, подобных нет в мире. Они пригодятся всем. И хотя кажется: идеи носятся в воздухе, а вот поди же, ни американцы, ни японцы, ни немцы до сих пор не создали такой простой и безопасной технологии получения металлополимеров. Да, они синтезируют подобные вещества, оградив себя от взрывов инертными газами, которыми наполняют цеха.

Дорого? Но конечный результат достигнут. И все же, все же... научные достижения в идеале принадлежат всем. Открытие сделали и провели в практику лучше всех «туземцы» из никому не ведомой Украины.

А новейшие разработки, связанные с металлополимерами. Большинство из них защищает человека от болезней, лечит, продляет его активность. Инвесторы! Киевская профессорша предлагает такое, в мире не сыщешь. Есть темы — законченные, на стадии разработки, есть оригинальные сногсшибательные идеи. Тамара Михайловна очистила тематический список (далеко не полный) от терминов — этих псевдонаучных прилипал: он теперь понятен, думаю, школьнику. А что подробнее не объяснено, то (Тамара Швец уморительно морщится) на смену одной таинственности пришла другая — коммерческая. Но это легкая, приятная тайна. Итак, знакомьтесь!

— Эластичные бинты «Лідія» с широким спектром лечебных свойств (таких еще нет ни в одной стране мира);

— материалы для лечения гнойных ран различного происхождения без привычных антибиотиков. Проверены хирургами Киевского института усовершенствования врачей. Преимущества: лучше срастается шов и самое удивительное — быстрее;

— бактерицидные адсорбенты (поглотители) — уничтожают инфекционные микробы, поглощают их и выводят из организма;

— вещества для лечения злокачественных опухолей головного мозга без химиотерапии и всевозможных видов облучения;

— стимуляторы имунной системы;

— препарат «Живокіст» фитотерапевтического свойства. С его помощью быстрее срастаются сломанные кости, лечит также суставы;

— нормализация гиперфункции щитовидной железы с помощью препарата ТАШ в виде таблеток (в завершающей стадии разработки). При приеме внутрь компенсирует избыток гормонов, вырабатываемых больной «щитовидкой», и выводит из организма. Пока что во всем мире прибегают к не лучшему радикальному средству — хирургической операции. При болезни антиподе — гипофункции щитовидной железы (недостаток гормонов) — разрабатывают препарат ШАТ;

— Внимание! Апробируется оригинальная идея. Вещества, омолаживающие организм (примерно на 15 лет продляют активную жизнь). Это то, о чем мечтали геронтологи.