УКРАИНА В 2010 ГОДУ: ВЫСОКОТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ СТРАНА ИЛИ СЫРЬЕВОЙ ПРИДАТОК ЗАПАДА

Наука и целенаправленное стратегическое развитие экономики

Валерий ГЕЕЦ, академик НАНУ, председатель Координационного совета с приоритетного направления развития науки и техники;

Владимир СЕМИНОЖЕНКО, академик НАНУ, министр Украины по делам науки и технологий

Заканчивается первичный и относительно длительный цикл экономического реформирования на базе монетарных и фискальных инструментов. Все более отчетливо проступают контуры и приоритеты нового экономического курса с упором на более оптимальную взаимосвязь кредитной, финансовой, промышленной и научно-технологической политик государства, на воссоздание инвестиционного процесса и стимулирование технологических нововведений, технологических сдвигов в структуре производств. Однозначный акцент относительно исчерпанности исключительно экстенсивных, то есть монетарных, рычагов экономической политики был поставлен в выступлении Президента Леонида Кучмы на VI съезде УСПП 19.05.97. (см. «Урядовий кyр'єр», 22.05.97.) В связи с этим возникает естественная необходимость обратиться к новым горизонтам и приоритетам научно-технической политики да, пожалуй, и экономической стратегии в целом. Тем более, что наука - это стратегический ресурс экономического роста любой цивилизованной страны.

О дна из особенностей

современного разви-

тия - формирование неоэкономической модели прогресса цивилизации, образование новых геоэкономических континуумов и высокотехнологических анклавов (Евроатлантический, Азиатско-Тихоокеанский, а теперь уже - технологически развитой Латиноамериканский), достигших в целом ускорения экономического роста благодаря инновационным и цивилизационным факторам. Происходит реструктуризация мира в экономическом смысле, проступают его новые геоэкономические координаты.

В последний раз США понадобилось 47 лет, чтобы удвоить свой ВВП на душу населения, Японии - 33 года, Индонезии - 17лет, Южной Корее - 10 лет. Средний 2-процентный ежегодный прирост ВНП по динамично развивающимся странам сменился 4-5-процентным. Главная причина - ускоренное развитие прежде всего информационной индустрии, требующей не столько финансовых, сколько интеллектуальных инвестиций, прежде всего на новых рынках в странах третьего мира. Так, мировой рынок компьютеров ежегодно увеличивается на 17,5%.

В структуре экономики появляются новые определяющие тенденции - прорыв межотраслевых оболочек, диффузное сращивание сфер производства в единые формационные ячейки, «закольцовка» структур в рамках огромных производственно-технологических цепей. Отраслевое деление экономики становится все более анахроничным. Формируются субъекты экономики на принципиально новой основе и в новых организационно-функциональных формах. Это, в свою очередь, создает возможность для осуществления беспрепятственного перелива технических идей, ресурсов, капитала. А в самое последнее время наблюдается симбиоз и перелив экономических, экологических, интеллектуальных, технических ресурсов, составляющих в совокупности специфический воспроизводственный кругооборот инновационной неоэкономики. В рамках подобной неоэкономики теряют свою роль традиционные категории коммерческих эффектов - прибыль, себестоимость. Все большую роль начинает играть система стратегических эффектов, включающая наряду с чисто стоимостными категориями также национально-стратегические и геоэкономические приоритеты, инновационные, духовные, моральные и другие факторы и компоненты жизни государств. Именно система стратегических эффектов может стать (и уже становится) более надежным и стратегически ориентированным индикатором эффективности затрат нации на науку, образование, воспитание, социальную помощь, производственные инвестиции. В свою очередь стратегические эффекты расширяют возможности предвидения будущего и соответственно использования целевого (стратегического) подхода в политике промышленно-экономического роста. Поэтому, очевидно, что сегодня главная задача - не допустить, чтобы страна очутилась «в хвосте» глобальных закономерностей развития, для чего необходимы новые приоритеты в экономической, промышленной и научно-технологической политике.

Главная проблема - это удивительный «стратегический дефицит», вакуум приоритетов, отсутствие долгосрочной перспективы, основанной на ясном представлении о фундаментальных изменениях в современном мире, и о той критической ситуации, которая сложилась в постсоветских обществах.

Фактически происходящая деиндустриализация производственного потенциала, структурный и инвестиционный кризисы, монетарно-финансовые патологии, выражающиеся в бартеризации и тенизации экономики, а в последнее время - все более явственно проступающая «великая технологическая депрессия», свидетельствуют о появлении нового спектра угроз национальным интересам - потерей мировых цивилизационных и технологических позиций. Уже приходится сталкиваться с неофициальными оценками и заключениями части западных экспертов, которые прямо говорят, что сырьевые, природные и людские ресурсы бывшего СССР станут основным фактором роста благосостояния и жизненного уровня западных стран в XXI веке - по мере исчерпания сырьевых и природных ресурсов Азиатско-Тихоокеанских и Латиноамериканских стран. А характерный для постсоветских стран рост внешнего государственного долга - самая надежная гарантия того, что весь предполагаемый эффект от внедрения рыночных отношений достанется другим - «дальним» и «ближним» странам, а в Украине может спровоцировать уже в недалеком будущем затяжные «технологические дефициты» и «дефицитно-технологическую экономику».

Очевидно, необходим принципиальный: концептуальный, структурный и политический разворот - к экономическому курсу, основанному на принципе национальных стратегических и технологических (творческих) прорывов.

У читывая технологичес-

кий, интеллектуаль-

ный, производственный и геостратегический генокод Украины, могут быть выделены 6-7 национально-стратегических идей и прорывов в технологиях, которые способны обеспечить не только выход из нынешней экономической стагнации, но и прорыв отечественных высоких технологий на международные рынки (что приобретает особую значимость в условиях замедлившихся темпов НТП в индустриально развитых странах). Речь идет прежде всего о приоритетах «высоких технологий», связанных с созданием новых поколений самолетов, ракетоносителей, биотехнологий, компьютерной индустрии, телекоммуникаций и связи, спутниковых технологий (об американско-украинском сотрудничестве в этой области в рамках комиссии Кучма - Гор шла речь в ходе последнего визита Президента в США), способных обеспечить национально-стратегический перевес и геоэкономические преимущества Украине в XXI веке. Условия, необходимые для опережающего технологического развития в Украине пока не растрачены. Это - налаженное производство передовых технологий и разработок, значительный интеллектуальный потенциал общества, система высшего и специального образования, наличие высококвалифицированной рабочей силы.

Под приоритеты создаются национальные научно-технологические программы, выделяются финансовые ресурсы, вводятся механизмы долгосрочного льготного кредитования, возможно создание сети государственных инновационных банков. Еще раз подчеркнем: финансирование подобных национально-технологических приоритетов не может строиться на принципах лишь коммерческих эффектов, поскольку, как замечено было выше, они вписаны в более широкую систему стратегических эффектов (где наряду с экономическими критериями на равных действуют национально-стратегические, геоэкономические, культурологические и т.д.). Впрочем, уже и экономическая наука обращает внимание на это. Так, для инновационной экономики используются инструменты кредитования под «будущую стоимость», вводятся формы отсроченных платежей для производственных ячеек инновационного типа (в частности, такие методы активно используются в Южной Корее). Характерно также, что поначалу жесткие монетарные ограничения «тэтчеровской» перестройки в начале 80-х годов привели к структурным неудачам в инновационном процессе. Экономисты и науковеды забили тревогу - последовал известный доклад под редакцией Дж. Норткотта «Соединенное королевство в 2010 году», который дополнил модернизацию британской промышленности целевыми программами по внедрению инноваций.

Проблема приоритетов - это не только лишь ориентир или, так сказать, «мосты в будущее». В формирующейся неоэкономике они должны стать реальными структурными и управленческими компонентами. В формате стратегически приоритетного подхода можно выстроить более сбалансированную экономическую политику, очертить многоуровневую систему приоритетов, целей и ресурсов. (Например, экспортно-доходная отрасль, способная заработать сама, может работать в режиме самофинансирования.) Возможно, что, учитывая их возможности, сюда будет направлен основной поток зарубежных инвестиций. Другие отрасли необходимо перевести в режим госпротекционизма до выведения их на конкурентоспособный уровень. Все же основные целевые государственные инвестиции - субсидии, экспортные кредиты - необходимо сосредоточить в сфере науки и инноваций, в наукоемких отраслях.

Во-первых, стратегический подход к структуре экономики влияет на изменение инновационных потоков: происходит размывание отраслевой направленности технологических сдвигов и расширяющихся секторов. Если в рамках индустриальной модели инновационные импульсы шли от отрасли-лидера, мультиплицирующего технологические сдвиги (например, в «технологических тиграх» такими отраслями являлись поочередно автомобилестроение, затем радиоэлектроника, компьютерная сборка и компьютерная индустрия), то в рамках неоэкономической модели структурно-технологический эффект мультипликатора «идет» от выбранных кластеров нововведений (прежде всего в области информатики и коммуникаций). То есть повышается значение альтернативного вектора распространения инновационных потоков как следствие новых схем «длинных волн» технологического обновления - от сектора производства предметов длительного пользования к сектору производства средств производства (в качестве примера укажем на изменение профильной ориентации таких технологических корпораций-гигантов, как Самсунг, Сименс, Дэу.). В итоге наблюдается острая потребность в переходе к динамичной научно-технической политике, осуществляемой, в частности, на основе трансформации инвестиций обычного типа к специфическим инвестициям комплексного охвата. Последние охватывают новые технологии, продукцию с новым знанием, менеджмент и послепродажный маркетинг, кадры, корпоративные НИОКР, технологические рынки, инновационные банки и фонды, коммуникационный и информационный менеджмент. В современной экономической науке это представляет собой политику институциональных инноваций, которая дополняет и меняет сложившуюся в рамках индустриальной модели систему структурно-кредитной политики.

Во-вторых, выделение стратегических приоритетов подталкивает к функциональной реструктуризации системы «наука - производство». Традиционная, так сказать, эволюционно-рыночная схема заключалась в следующей цепочке: спрос (платежеспособный) - НИОКР - технологии - производство - спрос - ... Эта схема характерна скорее для ранних моделей индустриальной экономики. Неоэкономика диктует переход к другой схеме: национально-технические приоритеты («общенациональный спрос») - программы (цели, ресурсы, финансирование) - госзаказ на НИОКР и производство - государственно-управленческий модуль (временные творческие коллективы и КБ) - результат (инновационный продукт). В свою очередь, подобный производственно-технологический алгоритм может способствовать преодолению «синдрома отраслевых иерархий», которые являются отличительным признаком административно-командных и неэффективных экономик.

В настоящее время осуществляется функционально-административная реформа Кабинета министров. Порой это происходит чисто механически - сливанием и расформированием отраслевых министерств и ведомств. Но полновесное решение возникающих задач, видимо, в том, какова структура и алгоритм экономической политики, какие рычаги и инструменты экономической политики задействованы. Скажем, если инновационное производство строится под приоритеты, то отраслевое построение не будет уже столь необходимым, а переход к функциональной организации правительства менее болезненным.

Вообще же инновационная экономика включает в себя два принципа управленческого алгоритма. Первое - «под приоритеты», «под стратегию», на основе которых вычленяются стратегические блоки государственного управления в целом. С другой стороны - монетарно-регулятивный блок - Нацбанк/Минфин - Госкомимущество, управляющее предприятиями с помощью контрольных и иных пакетов акций. В основании - фондовый рынок, на котором фиксируется курсовая стоимость акций корпораций (государственных, полугосударственных, частных) и который в «рыночном ауторежиме» осуществляет межотраслевые переливы ресурсов. Поэтому полноценная функциональная реформа Кабмина возможна при соответствующих изменениях в структуре экономики, в структуре принятия политических и административных решений в экономической сфере. Тогда отпадет необходимость в отраслевых «монстрах-министерствах», исчезнет «административно-бюрократический навес» над экономикой, изживет себя отраслевой лоббизм...

Ч то конкретно необходи-

мо предложить для ре-

ализации перспективно-приоритетной модели экономической политики?

Первое. Необходимо восстановление прогрессивного целеполагания в экономике в целях и за счет опережающего технологического развития. В русле этого алгоритма возникает потребность в частичном воспроизведении программного планирования, как краткосрочного, так и долгосрочного. Планирование было не только в бывшем СССР. Да, были пятилетки качества, жилищная программа, которую не выполнили. Но получила развитие атомная энергетика, самолетостроение, были созданы высокие технологии, особенно в отраслях ВПК. Методы индикативного планирования использовались во Франции в 60-70-х гг. для выхода из глубокого экономического и политического кризиса. Пятилетки существовали в Южной Корее и других «технологических драконах». Если же обратиться к нашему сегодняшнему состоянию, то нет ни подобных программ, ни целевого долгосрочного планирования, ни стратегического прогнозирования, учитывающего длительные инновационные циклы примерно в 50-60 лет. А ведь такие циклы, которые впервые обнаружил и вывел русский экономист Н.Кондратьев, активно используются при прогнозировании в технологически цивилизованных странах. Сегодня ими уже прорабатываются реальные перспективы развития в отдельных секторах экономики до 2020-2030 гг. А у нас ничего подобного сейчас нет.

Извечная nрoблема экономики административного типа с ее (скрытым и открытым) бюджетным дефицитом (а сегодня это уже «полновесный» бюджетный кризис) не будет разрешена принципиально до тех пор, пока бюджет и финансы государства не будут строиться под общенациональные приоритеты и национально-экономический интерес - и уже от этих стратегических индикаторов не будут определяться лимиты отраслям, регионам, программам, проектам. Поэтому в русле приоритетно-стратегического алгоритма просматриваются новые грани реформы бюджета. Смысл ее - в формировании так называемого «бюджета приоритетов», или «программного бюджета». Принципы такого программного бюджета были впервые разработаны еще в 30-х гг. в рамках региональной корпорации развития TVA (США, штат Теннеси) и позже перенесены на уровень общенационального (федерального) управления. «Программный бюджет» выполняет также функции планирования, связанные с определением краткосрочных целей развития, обеспечением необходимых для их целей ресурсов. Речь идет о так называемом «планировании развития», под которым понимается «институциональные изменения плюс рост» (change рlus growth). То есть планирование развития в целях более высокого уровня благосостояния населения направлено на достижение и поддержание высоких темпов экономического роста путем поэтапного реформирования организационно-правовых структур.

Второе. Необходимо разработать и реализовать программы формирования национальных инновационных и технологических лидеров, крупных предприятий, холдингов, что также значимо в плане конкретизации поставленной Президентом в выступлении на последнем съезде УСПП задачи о приоритетном государственно-целевом инвестировании «точек роста» - высокотехнологических производств и предприятий, имеющих приоритетное значение для формирования национальной модели промышленно-экономического роста. Приоритетное финансирование, адресная помощь современным менеджментом, инвестиционными кредитами под «будущую стоимость», введение системы отсроченных платежей и т.д. должны стать приоритетной заботой государства и общества.

Ощущается необходимость полномасштабной акции по определению списка национальных технологических лидеров. В этих целях должна быть использована рейтинговая система крупнейших и перспективных украинских промышленных корпораций и предприятий.

Введение рейтинговых систем могло бы предшествовать также созданию очень важного для нынешнего этапа экономического реформирования алгоритма решения корпоративных задач - структурированию компаний (предприятий), аудита запасов, воссоздания собственных конструкторско-технологических подразделений, международного аудита - что дало бы возможность правильно оценить и увеличить объемы капитализации предприятий, а затем привлекать ресурсы для решения технологических и производственных задач. Ведь размер капитализации влияет на объем кредитных заимствований и объективный рейтинг капитализации активов предприятий (а он у нас существенно занижен и поэтому препятствует увеличению объемов заемных средств), дал бы толчок расширению кредитного портфеля при существенном снижении рисков для коммерческих банков. В конечном счете это могло бы привести к созданию интегрированной научной и индустриально-финансовой среды, научно-технологических комплексов (НТК), формационных ячеек инновационного производства в формате межотраслевых сетей и гибких динамичных финансово-технологических структур (например, на базе Южмаша, з-да им. Малышева, з-да «Арсенал» и т.д.). Здесь пока мы отстаем от России, где в последнее время созданы своеобразные ТНК в области высоких технологий - индустриально-финансовый концерн «ВПК МАПО», на предприятиях которого занято более 100 тыс. человек, холдинг «Компомаш», состоящий из предприятий ракетно-космического комплекса, холдинг «Информационные технологии», занятый производством техники для новых телекоммуникационных систем широкого профиля, российско-белорусский холдинг «Вымпел», объединяющий российские военно-научные исследования в области ПРО и белорусскую производственную базу.

Такие технологические лидеры могут быть выделены как на базе перспективных предприятий бывшего ВПК, так и в отраслях гражданского назначения, способных в будущем стать конкурентоспособными и выпускать гражданскую продукцию с высокой долей интеллектуальной начинки. В этом непростом деле необходимо учитывать также и опыт технологических лидеров - Японии, Южной Кореи и других, корпорации которых осуществляют экспансию не только в рамках национальной экономики, но и на региональных и глобальных мировых рынках. Приведем характерный пример того, как государство выращивало своих промышленных и технологических лидеров, кстати, тем самым способствуя процессам концентрации и централизации капитала, научно-техническому прогрессу. В 20-е гг. в США в одной автомобильной промышленности действовало 99 различных фирм, а уже к концу

30-х гг. под влиянием концентрации и централизации капиталов и при стимулирующей роли государства осталось четыре крупные корпорации-лидера - ныне известных мировых автогигантов. Промышленно-технологические и инновационные лидеры, несущие опоры современных национальных экономик.

Параллельно необходимо выделить институциональных лидеров и в области образования для формирования в рамках системы инновационных приоритетов замкнутого инновационного цикла «образование - исследование и разработки - новые технологии». Рейтинговая система поэтому должна быть разработана и для системы высшей школы.

Третье направление - разработка, осуществление и стимулирование спроса на научно-технические достижения и их внедрение во все сферы производства и быта, широкая популяризация инноваций, выделение субсидий на приобретение, установку и эксплуатацию нового оборудования, подготовку для него кадров, в том числе управленческих, проведение реформ высшего и среднего образования.

П оощрение организации

так называемых «науч-

ных парков» - научно-производственных объединений различных компаний с академическими лабораториями и центрами; оказание поддержки «рисковому», в первую очередь научно-техническому предпринимательству, создание специальных фондов для его финансирования, гарантирование займов мелким и средним компаниям, чем могли бы заняться специально созданные инновационные банки, содействуя появлению коллективных частных исследовательских центров и т.д. Уже сейчас необходимо, не откладывая в долгий ящик, приступить к подготовке государственной общенациональной программы поддержки интеллектуально-инновационного (мелкого и среднего) предпринимательства. Ощущается уже сейчас потребность в создании неправительственных организаций, объединяющих представителей науки, правительства, политических бизнес-элит для обсуждения и разработки долгосрочных стратегических направлений научно-технического прогресса, для выстраивания интеллектуальных инфраструктур нынешнего производства с упором на создание «мозговых центров» предприятий-лидеров, организаций мощных сетей специалистов на производстве.

И последнее. Для перевода в практическую плоскость намеченных выше направлений и идей конечно же необходим благоприятный интеллектуально-духовный климат. Словом, нужна национальная идея с мощным мобилизационным производительным и инновационным потенциалом, способная создать атмосферу производительного труда. Общеизвестный пример - американская мечта с ее культурой экономической активности переломила антипроизводительные мотивации американцев 20-30-х гг и в значительной мере способствовала успеху «нового курса» президента Ф.Рузвельта. Второй пример, не менее характерный - Япония. Основным условием технологических и экономических успехов этой страны было сочетание специфической промышленной политики, планирование научно-технического прогресса, форсирование экспортной поддержки, а с другой стороны - идейной мобилизации населения на базе специфического «мягкого» японского национализма, поощрения трудовой этики на основе восточных культурных идентификаций, и патриотически настроенный госаппарат.

Очевидно, и нам в целях выхода из экономического кризиса и рывка в технологическое будущее нужна своя украинская инновационная идеология. Вспомним, что 1/3 мирового объема изобретений и рацпредложений в недавнем прошлом приходилась на бывший СССР. Как-то в последнее время за рассуждениями о макрофинансовой стабилизации, курсах валют подзабыли, что современная экономика - это и научные коллективы со сформированной культурой научного труда, рационализаторы, изобретатели, интеллектуальный потенциал преподавателей вузов и учителей. Почему бы и нам в развитие национальной инновационной идеи не включить мобилизационный потенциал «низового» новаторства, возобновить учет и оплату рационализаторских предложений? И вообще, с помощью целенаправленной государственной политики пестовать и защищать интеллектуальную собственность. В этом мы видим еще один важный стратегический приоритет и принцип интеллектуально-технологического прорыва.