Реформа — не разрушение

Выступление Бориса Ильича Олийныка на общем собрании Национальной академии наук Украины

Глубокоуважаемые коллеги!

Избегая заангажированности и адресной апологетики, все же следует признать: в Украине исторически сложилось так, что именно Национальная академия была и аккумулятором сохранения, и мотором развития научной мощи государства. И что ни говори, а только эта институция способна сосредоточить и организовать становые направления фундаментальной науки, поддерживая и удерживая потенциал на достойном Украины уровне, который, к счастью, не так уж редко равен мировому. Правда, добрая половина выпестованного за советские времена интеллектуального достояния успешно поднимает на мировой уровень науку в других государствах. Но это уже — отдельный разговор.

Хотя было бы нелишним обнародовать имена светочей украинской мысли, начиная с Юрия Дрогобыча и до дней сегодняшних, которые по разным причинам прославили своим гением многие государства мира, неопровержимо засвидетельствовав безграничный и неисчерпаемый талант народа, который на равных может соперничать с древнейшими нациями.

Не говорю уже о ныне живущих, известных в Украине и мире ученых, которые, к сведению властей, не напрасно едят хлеб в академии. Что и подтвердил в своем обширном, полном солидного фактажа докладе Борис Евгеньевич Патон.

Естественно, академия должна идти в ногу со временем, самообновляясь и реформируясь. Проблем здесь, действительно, наберется немало.

Одну из них, например, справедливо подчеркивает доктор биологических наук Александр Демченко («Зеркало недели», №17, 2005 г. — Ред.), указывая на довольно слабое информационное обеспечение научной работы, в том числе в использовании электронных систем поиска. Возможно ли сегодня, когда в мире выходят десятки тысяч научных журналов, работая по-старому, хотя бы пролистать эту массу изданий? И таких резонных замечаний и конструктивных предложений по поводу усовершенствования работы академии — подавляющее большинство.

К чести руководства НАН и персонально Бориса Евгеньевича Патона, они без истерики воспринимают и довольно болезненную критику, и весьма радикальные требования относительно реформирования.

Вместе с тем даже наиболее активные оппоненты предостерегают друг друга от поспешности в реорганизациях и перестройках.

Меня еще в начальной школе отучили от всезнайства и склонности к поучениям. Со временем и сам, выслушивая некоторых «учителей нации», пришел к выводу, что чем меньше человек знает, тем легче ему учить.

Так вот, догадываясь о том, что все мы любим учиться, но не любим, когда нас учат, я осмелюсь просто высказать несколько личных наблюдений. И — не больше, поскольку отдаю себе отчет, в какой достопочтенной аудитории выступаю.

Накануне нашего собрания общественность, конечно же, активно обсуждала академическую тему. Высказывались различные точки зрения — и это в полемике естественно. Кто-то советует сосредоточить научные разработки в университетах. Другие отстаивают нынешнюю модель при условии ее осовременивания. Но эти полярные точки зрения все же не выходят за пределы цивилизованной дискуссии. Однако случаются просто-таки грубые выпады, свидетельствующие не только о полном отсутствии у человека элементарной внутренней культуры, но и, мягко говоря, присутствии комплекса немотивированной агрессивности. Таких нужно решительно приводить в чувство, а то и выводить из аудитории.

Я воспринимаю в полемике острейшие уколы, даже с привкусом личной неприязни. Люди — не ангелы. И мы по-христиански готовы и склонны прощать. Однако есть вещи, которые я не имею права оставлять без ответа. К числу таких относится лукавое смещение понятий, когда Национальную академию трактуют как реликт тоталитарной системы, от которого, естественно, нужно окончательно избавиться... вместе с академией. А между тем эта институция во все времена была символом государственности нации. Поэтому подобные случаи должны получать достойный отпор.

Но, уверен, вы и без меня давно уже разобрались, и кто есть кто, и что к чему.

Напоследок скажу: я — за реформу и усовершенствование нашей академии. За взвешенную, подчеркиваю, реформу, но ни в коем случае не разрушение. Ибо где же это видано, чтобы хозяин вначале разрушил свой старый дом, чтобы жить в землянке или в погребе, пока не выстроит новый?!