По следам окцелона…

Оказывается, медицинская марля в Украине… не производится! Не война, не цунами, а эпидемия гриппа прояснила этот вопрос. А ведь 10 лет назад профессор-текстильщик В.Омельченко, замминистра легкой промышленности В.Изовит и автор этих заметок посетили Минздрав Украины с предложением организовать в стране выпуск современной вязаной марли на конкретном украинском производстве. Заместитель министра, профессор П. (ныне депутат Верховной Рады) отшил: «А вы сами сделайте, а мы потом подумаем — покупать у вас или нет…»

Окисленная целлюлоза — кровоостанавливающая марля — синтезирована до Великой Отечественной войны в СССР. Во время войны окисленной марлей пользовались… немецкие солдаты; после войны препарат «реанимировали» сначала в Ленинградской военно-медицинской академии, а промышленный выпуск наладили в Харькове.

Удивительное средство — окисленная целлюлоза. Три незаменимых качества — гемостатичность (кровотечения останавливаются даже у гемофиликов!), рассасываемость (хирург без последствий может «забыть» салфетку в животе больного), бактериостатичность — пусть слабенькое, но антимикробное действие.

Такими непревзойденными качествами обладали эти «тряпочки» в стеклянных флакончиках, когда их начали выпускать в бывшем харьковском химико-фармацевтическом институте, и значение которых безошибочно уловил тогдашний харьковчанин
А.Шалимов. В его институте и были проведены первые испытания кровоостанавливающей марли.

Затем первооткрыватели методов производства оксицеллюлозы как аптечного препарата профессор Б.Ясницкий и его сотрудники Е.Дольберг и В.Оридорога передали оксицеллюлозу в киевский тубинститут, где в шестидесятых годах трудился ваш покорный слуга.

Совместно с харьковчанами были разработаны не менее перспективные варианты оксицела: присоединение к нему химическим путем различных лекарственных средств — от обезболивающих до антибиотиков на основе вискозной ткани, созданной уже в Киеве, получены авторские свидетельства.

На химико-фармацевтическом заводе в Лубнах было налажено производство, препараты прошли все доклинические испытания, успешно применялись в хирургических клиниках и были торжественно вручены тогдашнему главному хирургу УССР профессору И.Матяшину, который, как оказалось, даже не подозревал об их существовании, и новинку активно поддержал.

Теперь уже в любой аптеке можно было приобрести для домашней аптечки «Кровоостанавливающую марлю» и «Гемостатическую вискозу» (они до сих пор хранятся в домашнем холодильнике у одного из медицинских соисполнителей этой работы). И самое удивительное — даже превращаясь под пальцами в труху (прошло сорок лет!), они надежно останавливают кровотечения из ран и, выполнив свою функцию, сами отделяются от раневой поверхности.

Увы, по неясным до сих пор причинам производство в Лубнах было внезапно прекращено, но авторы раневых гемостатиков уже были заняты принципиально новой идеей — созданием на той же основе первой советской рассасывающейся синтетической нити с рабочим названием карбоцелл, позже переименованной в окцелон.

В те годы такие нити совершили революцию в мировой хирургии. Первую рассасывающуюся нить дексон начали применять с большой осторожностью — хирурги не могли себе представить, что можно спокойно уснуть после нелегких операций с применением нитей, начинающих терять прочность сразу после погружения в ткани и полностью исчезающих в сроки от недель до месяцев — в зависимости от места применения и толщины. Поэтому в первые месяцы такие нити осторожно использовались только для перевязки сосудов в ранах, но уже через год дексон, а затем викрил, победно шествовали по миру.

Но у этих изделий был и существенный недостаток — дороговизна, а нити из окисленной целлюлозы были бы вполне по карману бедняцкому советскому здравоохранению.

Многое изменилось к тому времени: А.Шалимов переехал в Киев, автор статьи перешел к нему на работу и организовал первый в Киеве отдел экспериментальной хирургии.

Буквально через месяц первые хлопчатобумажные окисленные нити уже можно было испытать на животных, но, как водится, все началось с разочарования. Лишь только на нитку попадала кровь, она тут же рвалась, завязать ее, а тем более стянуть края раны, было невозможно. Совместное обсуждение перспектив этой работы привело, казалось бы, к парадоксальному результату — для повышения надежности нити окисление нужно было… уменьшать, но так, чтобы это не мешало рассасыванию. При патентовании это стало ноу-хау.

Для уменьшения реакции организма в качестве первичной основы хлопчатобумажные нити не годились. Путем подбора был выбран фортизан, который в стране не выпускался. Эта задача была выполнена сотрудниками ныне фактически прекратившего свое существование Института по переработке синтетических и искусственных волокон в Киеве.

Работа растянулась на долгие десять лет. Разрабатывались экспериментальные модели клинических ситуаций, в которых нить могла бы понадобиться для операций на различных органах — от желудка и кишечника до печени и поджелудочной железы, изучалось поведение нити в агрессивных средах организма, например, в желчи, моче.

Когда доклинические испытания были завершены, начался главный этап утверждения материалов в комитете по новой медицинской технике Минздрава СССР.

Авторы удостоились чести докладывать свои материалы на президиуме Министерства медицинской промышленности СССР, их земляк министр А.Мельниченко намекал, что пора уже и дырочки просверливать в лацканах пиджаков для будущих лауреатских значков.

Увы, тема показалась очень заманчивой сразу двум заместителям министра, они перессорились, не смогли поделить чужие лавры, и вопрос отпал сам по себе.

Но нить-то нужно было выпускать, и это было самым острым вопросом. Более того, готовилось специальное постановление Совета министров СССР по созданию и внедрению в производство рассасывающихся местных гемостатиков и хирургических шовных материалов, академик А.Шалимов обращался с письмами к министрам химической и медицинской промышленности о необходимости такого производства. В подтверждение этого в «Медицинской газете», а позже в журнале «Смена» появились сообщения о плохом качестве медицинского кетгута (материла из подслизистой оболочки овечьих кишок, обладающего выраженными алергенными свойствами и могущего переносить в организм даже сибиреязвенную палочку, не говоря уже о других микроорганизмах). Было опубликовано письмо директора Казанского кетгутового завода о готовности полностью перепрофилировать свое производство «грязного» кетгута на чистый окцелон. Наконец, в «Литературной газете» вышла статья «Ждите… на операционном столе» о необходимости наладить производство реально существующей отечественной рассасывающейся нити. Казалось, дело сдвинулось с места…

В г. Серпухове начинается опытное производство основы окцелона — гидратцеллюлозной нити, намечается объем будущего производства — пять миллионов метров в год, уточняются виды упаковки, составляются списки стандартного оборудования, распределяются заказы на нестандартное.

Автору повезло: в Мытищах он успел повидать установку по производству основы окцелона в действии, гидратцеллюлозная нить выходила из сопел пыхтящего, окутанного паром аппарата и наматывалась на бобины — было ощущение, которое сегодня могут испытывать разве что отцы в родзалах при рождении своих первенцев…

Но… распался Советский Союз, обанкротился комбинат «Химволокно» в Мытищах, Казанский завод отказался иметь дело с «заграницей», Украина ушла из-под юрисдикции Министерства медицинской промышленности. Работы прекратились на долгие два десятилетия — уходили из жизни соисполнители — отцы окцелона, другие меняли места работы, выходили на пенсию. Все заботы о приобретении аналогичных зарубежных нитей перенесли на пациентов или тендерные закупки, в которых неизвестно кто греет руки. Пробить путь любому, даже самому полезному изобретению в отечественной медицине почти невероятно — нужны немалые деньги на разработку, на патентование, особенно за рубежом.

Одна надежда — история с окцелоном еще достаточно свежа и актуальна. Наверняка в Харькове и документация, не говоря уже об установке для малого производства, могла сохраниться, нужен лишь государственный интерес к препаратам, которые завтра могут понадобиться и министрам, и депутатам, и «пересічним українцям».

А за рубежом наращивают выпуск оксицеллюлозных препаратов и аналогичных им, хотя и более дорогих — альгинатных, — на основе бурых морских водорослей, тех, которые довели до клинического применения те же харьковчане, киевляне совместно с ленинградцами. Отечественных же синтетических рассасывающихся нитей до сих пор нет — дешевые и эффективные оксицеллюлозные материалы не утратили своего значения, они просто необходимы в тысячах отечественных операционных сами по себе и как основа для производства других, не менее актуальных медицинских изделий — нужны тысячами погонных и сотнями квадратных метров.

Мы пытаемся заинтересовать химиков и фармацевтов этой типично отечественной историей в надежде, что окцелон рассосался не бесследно!

Р.S. За последние месяцы проведены переговоры о возобновлении работ с директором Института органической химии академиком НАН Украины М.Лозинским и заместителем директора Государственного научного центра лекарственных средств Н.Масловой. Интерес проявлен, но нужны спонсоры, заказы, деньги. Словом, все как всегда.