«Опасное знание»: как не погибнуть от собственного разума?

«Опасное знание» в «обществе риска» — так называется изданная в Харькове удивительная книга, которая, несмотря на строгую научность изложения, читается на одном дыхании. Это первая монография на постсоветском пространстве, посвященная естественно-научным и философским аспектам превращения современной фундаментальной науки и высоких технологий в фактор социального риска. Она открывает перед читателем возможные сценарии развития человечества, побуждая его к сознательному и активному выбору своего будущего.

Книга состоит из двух частей. Первую написал профессор Валерий Глазко, генетик, биотехнолог, ранее работавший в одном из украинских исследовательских институтов, сейчас — сотрудник Академии сельскохозяйственных наук им. К.Тимирязева в Москве. Она называется «Технология управляемой эволюции — стратегия выживания человечества. Точка зрения генетика» и отстаивает право каждого ученого на свободу научного творчества. В.Глазко уверен, что биотехнологии обеспечат дальнейшее поступательное движение человечества, а возникающие при этом проблемы можно будет решить, в том числе, с помощью техники безопасности.

Вторая часть называется «Наука и технологии в обществе риска. Точка зрения философа». Ее автор — доктор философских и кандидат биологических наук, профессор кафедры философии и политологии Харьковского национального экономического университета, старший научный сотрудник Института биологии Харьковского национального университета им. В.Каразина Валентин Чешко. Философ считает, что современная наука и технологии являются неустранимым источником социальных рисков самого разного уровня. И человечество подошло к рубежу, когда оно должно контролировать не только использование конкретных технологий, но и сам ход научных исследований, просчитывая последствия до того, как они смогут дестабилизировать развитие человечества или угрожать его существованию.

Проблемы обратной стороны

…ХIХ век, будучи в эйфории от собственных успехов в познании и преобразовании мира, породил понятие «научно-технический прогресс». В обычном обывательском понимании это означало примерно следующее: природа открывает нам все больше и больше тайн, человек становится все могущественнее и могущественнее, жизнь делается все лучше и лучше, а люди живут все счастливее и счастливее — свободнее, богаче, дольше.

Однако чем больше человек узнавал и претворял свои знания и умения в реальность и чем больше получал от этого всяческих благ, тем чаще успехи на этом пути оборачивались неприятной, обратной стороной. Могучая промышленность загрязняла воздух и воду, спасительные фармпрепараты вызывали «лекарственную болезнь», пестициды отравляли почву и растения, а «мирный атом» так и вовсе обернулся Чернобыльской катастрофой. Дальнейшие успехи исследователей в разных областях деятельности показали, что проблемы «обратной стороны» не только множатся, но и вырастают до опасных размеров.

Компьютерная графика, например, уже сейчас буквально завораживает геймеров — они часами просиживают в виртуальной реальности, попадая в психологическую зависимость от движущихся картинок. Между тем, по прогнозам специалистов, недалеко то время, когда компьютерная симуляция станет практически неотличимой от действительности. Не захотим ли мы уйти от своей единственной настоящей реальности со всеми ее сложностями в виртуальную реальность, где можно будет не только выбирать себе любые жизненные сюжеты и роли, но и легко менять их?

Нанотехнология обещает уже через пару десятков лет создать универсальные устройства, которые будут из отдельных атомов собирать объекты любого размера и назначения и копировать их бесконечное количество раз. Таким образом планируется производить, например, нанороботы, которые смогут проникнуть в организм человека для «ремонта» тех или иных клеток. Однако пока неизвестно, как именно будут наночастицы взаимодействовать с окружающей средой, в том числе с биосферой. Специалисты говорят, например, о гипотетической опасности самопроизвольного распада вещества на молекулярные «кирпичики», которые покроют нашу планету толстым-толстым слоем «серой слизи».

Что же касается генетически-модифицированных продуктов, то мы все наслышаны об опасности для человека употребления этой «пищи Франкенштейна». С одной стороны, говорят специалисты, уже через четверть века без ГМО будет невозможно обеспечивать человечество пищей и лекарствами. А с другой — не утихают дискуссии об их возможном опасном и необратимом влиянии на биосферу — в большинстве стран существуют законодательные ограничения, а в некоторых и полный запрет на содержание ГМ-ингредиентов в продовольственных товарах.

Случайность или закономерность лежит в основе трансформации науки и технологий, которые несли людям только благо, в нечто пугающее своими последствиями? Как оценить величину потенциального риска, создаваемого генетикой и генными технологиями для цивилизации? Нужно ли останавливать научно-технологического джинна или дать ему возможность выполнять наши желания? На эти вопросы отвечает кандидат биологических и доктор философских наук Валентин Федорович Чешко.

Как удержаться на скользком склоне?

К понятию «знания» не применим критерий добра и зла — это один из фундаментальных принципов техногенной цивилизации. Ученый сделал свое дело — открыл некое явление. Инженер на основе этого явления разработал те или иные технологии преобразования мира и самого человека. С этого момента вся ответственность с них снимается. Теоретически дальше принять ее на себя должны другие — политики, государственные деятели, бизнесмены, простые граждане.

Однако времена изменились. Знание стало опасным, поскольку мы не в состоянии сейчас не только контролировать, но и предвидеть результаты использования нового знания о человеке и окружающем его мире. Например, в области генных технологий. Решая проблемы наследственных болезней, исправления или улучшения наследственных данных человека, мы подошли к порогу управления течением собственной эволюции. Появление доктрины «опасного знания» стало одним из симптомов ощущения глубокого кризиса, переживаемого современной цивилизацией.

В результате с конца ХХ века процесс научного познания начал постепенно расслаиваться на две составляющие. На традиционное знание, цель которого — создание технологий преобразования мира в соответствии с интересами и потребностями человека; и на предупреждающее знание, которое заранее просчитывает влияние инноваций и преобразовательной деятельности человека на общество, природу и ближайший космос. Обе составляющие развиваются параллельно, и одна питает другую.

Конечно, традиционная наука и технологии достигли впечатляющих успехов. Наша жизнь стала дольше и комфортнее, но опасности, которые существовали сто лет назад, никуда не исчезли — они были просто вытеснены на границы окультуренной земли, Ойкумены, той зоны пространства, которая контролируется человеком. Опасности постепенно накапливались, ожидая своего часа. И сейчас человечество так или иначе сталкивается с ними вновь.

Да, продолжительность жизни увеличилась, но увеличилось и количество так называемых болезней цивилизации — онкологических, сердечно-сосудистых, иммунных заболеваний. Снизилось число инфекционных болезней, но резко выросло значение наследственных недугов — уже несколько процентов детей рождается с теми или иными наследственными дефектами. Решая одни проблемы путем изменения среды, в которой он живет, человек породил другие, не менее, если не более сложные, которые невозможно решить традиционными методами. Логика техногенной цивилизации говорит: чтобы выжить в этой созданной нами же среде, требуется изменять под нее самих себя.

Например, развитие современной техники, в том числе компьютерной, побуждает человека увеличить скорость его собственных мыслительных способностей. Кислотные дожди, парниковый эффект, понижающееся содержание кислорода в воздухе заставляют организм приспособиться к ним перед угрозой если не выживания, то потери здоровья. Негативное действие постоянных стрессов вынуждает нас обрести способность активно им сопротивляться. И так далее, и тому подобное. Как это сделать? Наука говорит: научиться управлять собственной эволюцией, в том числе с помощью генных технологий. Если мы принимаем этот ответ, то должны решить глобальную этическую проблему не после, а до вмешательства в человеческую природу — насколько глубоко можно вмешиваться?

Существует философская концепция «скользкого склона». Пешеход, оказавшийся на крутом скользком склоне, внезапно утрачивает контроль над ситуацией. Малейшая случайная ошибка приведет к падению. Результат — либо он впадает в состояние ступора, либо затрачивает все большие и все менее эффективные усилия, чтобы сохранить равновесие, что в конце концов переходит в неуправляемое движение к основанию склона. Так выглядит развитие ситуации со стороны. Но для самого путника восприятие собственных действий подходит под шахматный термин «цугцванг» — цепь последовательных действий, каждое из которых причинно обусловлено предыдущим и основано на акте безальтернативного выбора. Ошибки постепенно накапливаются — и утрата равновесия становится необратимой.

Начиная с Иммануила Канта, западная цивилизация опирается на принцип: «Человек свободен, потому что он сам выбирает то будущее, к которому стремится. Человек сам выбирает шкалу ценностей, что для него желательно, что есть добро, что есть зло». Однако в тот момент, когда он начнет менять собственный генотип, перед ним встанут не только нравственные вопросы добра и зла, но и вопросы выбора жизни и смерти человечества. Например, хотим ли мы, люди, стать совершенно другим биологическим видом? Хотим ли мы за выживание заплатить такой модификацией человека, которая повлечет за собой неизбежный и автоматический отказ от всех культурных ценностей, накопленных нашей цивилизацией? И в итоге закончится распадом единого биологического вида homo sapiens на несколько независимых, каждый из которых может быть наиболее приспособлен к определенной экологической среде, к определенному роду деятельности или образу жизни.

Простой пример. Представим, что наши потомки размножаются клонированием. Как будут читать произведения художественной литературы прошлых лет? Как они отнесутся к трагедии Ромео и Джульетты или Анны Карениной и Вронского? Будут ли они вообще воспринимать произведения мировой художественной литературы, которые пронизаны темой любви?

Раньше развитие человечества осуществлялось достаточно медленно на основе некоего постоянно формирующегося равновесия. С одной стороны, между биологической формой эволюции и развитием культуры, а с другой — между развитием изменяющих мир технологий и развитием культуры. Сейчас эта достаточно сбалансированная система своего рода сдержек и противовесов приобрела очень неустойчивую конфигурацию, которая может привести к резким изменениям. Существуют технологии, которые могут непосредственно влиять и на наш геном, и на содержание нашего сознания. Что касается манипулирования и управления сознанием, то, по мнению большинства исследователей, мы уже прошли этот рубеж. Нам уже не столько доказывают и обосновывают, сколько внушают те или иные поведенческие стереотипы повседневной жизни — через рекламу, СМИ, политику и так далее.

Начало перехода техногенной цивилизации в новую фазу — в «общество риска» — социологи констатировали лет 25—30 назад. С тех пор масштаб проблем растет, как растет и вмешательство социума в проблемы научного исследования и практического использования технологий. Бизнес хочет на них заработать, а население — использовать, далеко не всегда понимая суть проблемы. По-видимому, сейчас человечество проходит критическую точку своей эволюции.

Какой выбор мы сделаем? Решимся на изменение собственной генетической природы? Откажемся ли от той биологической основы, в которой с момента своего появления развивается человек? Захотим ли мы, чтобы наши дети рождались в результате искусственных манипуляций с предсказуемой наследственностью? По-видимому, необходимо наметить некие ориентиры, по которым будет развиваться не только наше познание, но и наши возможности и желания преобразовать этот мир. Эта задача относится к сфере компетенции философии и этики. XXI век становится веком практической философии.

По какому сценарию пойдет развитие?

Западные исследователи видят сейчас несколько возможных сценариев развития. Первый — дальнейшие исследования в области генетики и генных технологий полностью блокируются политическими, юридическими и прочими методами. Человечество при этом сохраняет свое «лицо», но резко сокращает численность. Второй — все запреты, которые существуют сейчас в сфере развития генных технологий, рушатся. Люди пытаются решить все проблемы выживания с помощью генетики, меняя облик биосферы в целом. Третий — в случае столкновения цивилизаций, например, «белого Севера» с «черным Югом», «мусульманского Востока» с «христианским Западом», используется генно-инженерное оружие, направленное против носителей определенных генов, которые характерны для той или иной национальности. В результате на Земле резко меняется их численное соотношение.

И только четвертый сценарий предполагает сбалансированное развитие генной технологии и технологии управления человеческим сознанием. Люди заранее ставят определенные границы исследований и вырабатывают механизм решения возникающих проблем. Они эффективно контролируют развитие фундаментальной науки и созданных на ее основе технологий. Сохраняют возможность исправления собственных ошибок на этом пути и в то же время сберегают потенциал развития науки и технологий.

По какому сценарию пойдет развитие? Неизвестно. Возможно, все решит «самое слабое звено». То есть страны, обладающие неустойчивой социально-политической структурой и живущие в условиях массированного экспорта технологий, использование которых неэффективно контролируется государством; не имеющие достаточной экономической базы или не желающие тратить деньги на развитие института собственных экспертов в данной сфере. Эти признаки, как мы видим, являются типичной характеристикой так называемых транзитных обществ, в том числе постсоветских стран.

Рассмотрим типичный пример с ГМО. Еще в 2001 году на I Конгрессе по биоэтике в Украине, где присутствовали ученые из-за рубежа, было сказано, что украинский рынок перенасыщен ГМ-продуктами. Недавно Верховная Рада приняла закон о биобезопасности, однако в нем отсутствует не только норма маркирования ГМ-продукции, но и вообще нет речи о возможных рисках ее употребления. По-видимому, решение принималось небольшим количеством людей, которые не посчитали этот вопрос сколько-нибудь важным. Наша страна является сейчас пассивным полем битвы между зарубежными фирмами — одни выпускают ядохимикаты, другие производят ГМ-растения, которые ядовиты для вредных насекомых. Точно так она может стать полем битвы для внедрения других несущих риск технологий, например модификации человека.

Иначе обстоят дела в развитых странах, где есть достаточно структурированное гражданское общество и в разработке механизма принятия решения участвуют самые разные социальные слои. Население имеет возможность пройти период адаптации либеральной политической демократии к новым политическим реалиям, которые возникли в результате открытий фундаментальной науки. Это биовласть, то есть власть современного общества прямо или косвенно контролировать или регулировать биологические функции человеческого организма. Это биополитика — политическая борьба вокруг регулирования использования био- и генных технологий, технологий управления сознанием и так далее. И это биоэтика — философские основы регуляции этих двух процессов.

Процесс формирования такой регуляции в развитых странах проходил несколько фаз, начиная с борьбы против опасности утечки продуктов биотехнологии из научных лабораторий и изучения вопроса, какие именно технологии и в каком отношении могут представлять опасность. Сейчас делаются попытки выработать конкретные механизмы регулирования этих процессов. Можно добавить, что в нашем государстве, которое не заинтересовано в развитии науки и техники, соответствующими проблемами занимается ограниченный круг людей, не имеющих достаточно мощных и эффективно действующих рычагов воздействия ни на наши политические структуры, ни на общество.

Каким в итоге может быть результирующий вектор раздвоившегося потока научного знания — традиционного «опасного знания» и знания предупреждающего, мы пока не знаем. Единственное, что можно сказать: мы живем в интересную и страшную эпоху, когда от позиции каждого жителя Земли, от его личного выбора здесь и сейчас зависит будущее разумной жизни во Вселенной — человеческим оно будет или же постчеловеческим.

Что может быть поводом для осторожного оптимизма? Начиная с изобретения каменного топора, человечество проходило уже несколько кризисов, чреватых серьезными последствиями, — и все же мы до сих пор существуем и намерены существовать в дальнейшем.

***

…Человек впервые вторгается в ранее недоступную ему зону технологий управления биологической и исторической эволюцией, которая традиционно находилась в компетенции Бога или природы в целом, — считает профессор, заведующий кафедрой теории культуры и философии науки ХНУ им. Каразина Иван Цехмистро. — Одни специалисты уповают на развитие биоэтики, надеясь обеспечить с ее помощью консервативное сохранение человека и его биогенетической природы. Другие, так называемые прогрессисты, надеются на благоприятную эволюцию биогенетической природы человека в духе хорошо известных лозунгов «Мы покоряем пространство и время, преобразуем природу, преобразуем человека».

Книга «Опасное знание» в «обществе риска» вносит свой вклад в развернувшуюся сейчас в мировой научной литературе дискуссию на эту тему. Ее ценность в том, что она позволяет читателю прочувствовать всю глубину проблемы, а ученого стимулирует к более трезвому и критическому подходу к ней. В свое время Гегель сформулировал важный тезис: «Все существующее носит в самом себе зародыш собственного прехождения», то есть гибели. Для нас, людей, носящих громкое самоназвание homo sapiens, гегелевский тезис сегодня оборачивается трудноразрешимым вопросом — достаточно ли разумен человек, чтобы не погибнуть от собственного разума?