О КРАСОТЕ ПОЛЬЗЫ И ПОЛЬЗЕ КРАСОТЫ

«Ученый-исследователь и педагог, профессор Харьковского художественно-промышленного института, член-корреспондент Украинской академии архитектуры. Автор трех учебников, посвященных проблемам архитектоники и комбинаторики, а также монографии «Эстетические особенности архитектуры. Моделирование и проектирование». Как выдающемуся деятелю науки Украины в соответствии с распоряжением Президента ему назначена Государственная стипендия.

Эти бесстрастные официальные данные о Юрии Григорьевиче Божко не могут отразить интеллектуальное и нравственное мужество, присущее этому человеку. Интеллектуальное, потому что в своих работах он пытается решить проблему чрезвычайной сложности — перевести ощущение красоты архитектурного сооружения на язык математики. Разрабатываемая им теория количественного анализа архитектурных композиций относится к числу сложных и малоизученных направлений науки. А что касается нравственного мужества… Но об этом чуть позже.

Встреча с Микеланджело

— Юрий Григорьевич! Человечество с давних времен бьется над загадкой красоты в любом ее проявлении. Общеизвестен, например, такой канон гармоничных пропорций сооружения, как «золотое сечение» — высота относится к ширине, как пять к трем, и равняется отношению ширины к длине. Все помнят рисунок Леонардо да Винчи — человек с раскинутыми руками, вписанный в круг.

— «Золотое сечение» предложил монах Лука Пиччиоли, современник и ровесник Леонардо да Винчи, который ввел этот термин в обиход. «Золотое сечение» называли божественной пропорцией, поскольку оно выражало идею подобия и родственности частей между собой и целым. Многие исследователи бились потом над вопросом, почему именно такое соотношение кажется нам красивым? Один из истоков был найден в физиологии человека — в характеристике бинокулярного зрения человека, то есть отношении высоты поля зрения к его ширине.

Мы действительно воспринимаем архитектурную форму в целом по соотношению ее высоты, ширины и длины. Это первый, самый сильный импульс сначала зрительного, потом эмоционального и, в конечном счете, эстетического впечатления. Остальные характеристики воспринимаются позднее. Проблема в том, что «золотое сечение» — это идеал, жесткое воплощение идеи соразмерности, которое можно применить только в отношении отдельных статичных объектов, в частности, фасадов зданий. От более сложных градостроительных форм, например, улицы в целом или площади, оно «отворачивается». Здесь это соотношение не срабатывает. А словесное определение (гармоничные пропорции) слишком неопределенная и малопродуктивная характеристика эстетичности структуры.

Идею количественного выражения гармонии этих объектов мне подсказала площадь Свободы в Харькове, на которой расположен памятник конструктивизма Госпром, национальный и военный университеты, гостиница и Дом юношеского творчества. Я обратил внимание на то, что хотя в разных местах высота окружающих ее зданий несколько меняется, как меняется и конфигурация самой площади, общий ансамбль все равно производит впечатление гармоничного. Возможно, потому что в общем остается неизменным соотношение массы застройки к массе открытого пространства.

Чтобы проверить догадку, я проанализировал около трехсот общепризнанно красивых архитектурных ансамблей разных эпох и разных стран. В том числе, площадь Капитолия в Риме, которую ее создатель Микеланджело Буонарроти сделал необычной, трапециевидной формы. План-развертка полностью подтвердила найденную закономерность, сделала ее наглядной — силуэт окружающих зданий укладывается в открытое пространство площади почти идеально один к одному. Это соотношение как ключ открывает возможность построения гармоничных градостроительных ансамблей любой конфигурации. Круг, эллипс, трапеция — не важно. Если это соотношение соблюдается, то главное воздействие на зрителя обеспечено.

— Это соотношение, как и «золотое сечение», — тоже идеал?

— Жесткий канон в архитектуре нежизненен — реальному проектировщику в нем тесно, как в прокрустовом ложе. Нужно говорить о средних значениях высоты, ширины и длины объектов. Я ввел существенное дополнение в каноническую теорию гармонических пропорций, новую характеристику — понятие меры красоты как некоторого интервала и в самих параметрах, и в оценке соотношения фронта застройки и открытого пространства площади.

— На чем основана эта мера?

— На частоте появления архитектурного ансамбля с тем или иным соотношением среди совокупности общепризнанно красивых. Так, оказалось, что соотношение фронта застройки к плану, равное один к четырем, встречается редко, но чем ближе оно к единице, тем число ансамблей нарастает, вероятность их признания в качестве красивых повышается. В классике это соотношение выдерживается особенно четко. Применив вероятностно-статистический подход, я составил специальные графики распределения, которые показывают, насколько те или иные образцы приближаются к эталону. Понятие гибкой меры как объективно существующий норматив я предлагаю ввести в теорию архитектурной композиции и теорию эстетики архитектуры.

— Но почему нам кажутся гармоничными именно такие пропорции?

— По-видимому, потому, что такая равновесная композиция устойчива, надежна, стабильна. Безопасна, наконец. Это и есть основа для последующей эмоциональной оценки и эстетического восприятия. Мы как бы подсознательно ищем эту надежность в окружающем нас мире, желаем ее.

— Почему же некоторые руины, например, Парфенон, тоже вызывают у нас чувство красоты и совершенства?

— Потому что они сохранили эти соотношения в неявном виде! Мы интуитивно «прочитываем» их наличие, корректируем свою оценку с осознанием, что это руины, на которых лежит печать времени. Мы угадываем за ними первоначальный облик.

— А встречаются ли примеры знаменитых архитектурных сооружений, которые выходят далеко за рамки этого соотношения?

— Застройка Бразилиа, столицы Бразилии, которая была спроектирована великим Нимейером. Там эти характеристики уже ломаются. Просторы площадей и эспланад при относительно небольших габаритах общественных зданий кажутся слишком преувеличенными. Здесь соотношения, например, на главной площади Трех Властей, равняются не один к одному, как у Микеланджело, а один к пяти, даже один к десяти. Такая планировка создает ощущение разорванного пространства. Другой полюс — всем известный Бродвей в Нью-Йорке, который тоже выходит далеко за идеальное соотношение, но в другую сторону. Здесь высокие, узкие дома на узкой улице создают ощущение горного ущелья, Великого Каньона — вы чувствуете себя задавленными этими архитектурно великолепными массами.

— Это различие чем-то объясняется?

— Во-первых, экономикой — дороговизной земли в Нью-Йорке и ее дешевизной в глубинных, незаселенных районах Бразилии. И, во-вторых, временем. Я проанализировал найденную закономерность ретроспективно, в ее изменении в разные исторические эпохи. Наблюдается четкая тенденция к доминированию пространства над застройкой. Образно говоря, развитие идет от Бродвея до площади Трех Властей. Большая динамичность современной жизни диктует и соответствующую форму с более динамичными габаритными соотношениями.

Проверим алгеброй гармонию?

Но объемно-пространственные соотношения, хотя и играют главную роль в восприятии, являются не единственным критерием гармоничности ансамбля. Они входят в единую систему эстетических свойств архитектуры, которую разработал Юрий Божко.

Его система вобрала в себя совокупность различных критериев в их разнообразии и многообразии внутренних и внешних связей. Важен также цвет, размер, материал, соответствие назначению, качество строительства. Каждая из этих главных характеристик состоит из свойств следующего иерархического уровня: архитектоничность, эстетичность целостности в разнообразии, ансамблевость, конфигурация и т. д. За ним идет уровень элементарных средств гармонизации — информативность формы, нюанс-контраст, статичность-динамичность, подобие-различие, масштаб, симметрия-асимметрия, синтез искусств, фактура, освещение...

Всего на разных уровнях насчитывается восемь главных, десять основных и двенадцать элементарных свойств, описанных на основе общего методологического алгоритма. Их весомость определяется местом в иерархии. Причем все свойства еще и влияют друг на друга. Например, форма воспринимается большей по размеру и более легкой, если она светлее. Существует перекличка и между качеством реализации и уровнем эстетичности — здания кажется менее красивыми при небрежной окраске или дефектном выполнении. Важно также совпадение красоты сооружения и его функциональности, утилитарности и экономичности.

Это своего рода таблица Менделеева для градостроителей, где место элементов со значениями атомного веса занимает номенклатура эстетических свойств с их характеристиками. Но эта система двулика — в ней одновременно используются эвристические и логические компоненты, интуиция и доказательность. Говоря научным языком, она может быть определена как слабо структурированная, многокритериальная и стохастическая. Она обладает динамичностью, функционирует и развивается в определенных идеологических и временных условиях. То есть дышит, растет и развивается. По отзывам специалистов, системная эстетика — это новое направление в архитектурной теории.

Можно ли в принципе использовать найденные Ю.Божко эстетические закономерности для создания новых проектов? Можно, считает ученый, — в качестве промежуточной оценки. Он разработал методологию применения эстетических характеристик при традиционном и автоматизированном проектировании в экспертном и диалоговом режиме. И специальную компьютерную программу оценки эстетического качества объемно-пространственной структуры объектов городского строительства. А уж в какой мере использовать выводы такого «третейского» судьи или прислушаться к его «подсказкам» — дело самого архитектора. Ключевым в архитектуре, по словам ученого, все равно остается индивидуальное мастерство, изобретательность, творческое начало человека.

Мне импонирует мнение Юрия Григорьевича, что в подсознании человека всякое качество количественно, что критерии красоты не случайны и могут претендовать на объективность. Они заложены нашим жизненным и генетическим опытом и соответствуют двум универсальным характеристикам нашего предметного, физического мира, с которым мы соприкасаемся ежедневно, ежечасно. Это энтропия и антиэнтропия. Хаосу, нестабильности и неупорядоченности противостоит соразмерность, соответствие и целесообразность, то есть признаки надежного и жизнеспособного образования. Мы воспринимаем как красивые и вытянутое тело акулы, и круглый цветок подсолнечника. Они красивы, потому что гармоничны своим соответствием и целесообразностью.

И хотя эстетические качества архитектуры воздействуют на человека не напрямую, а ассоциативно, через посредство пластического языка, сила воздействия — как совершенных, так и уродливых образцов — очень велика. Ее сопоставляют с самыми мощными методами духовного воздействия на человека, ее используют религиозные конфессии и политические режимы.

Диалог с Малевичем

А теперь о нравственном мужестве человека, создавшего систему красоты и гармоничности. Юрий Григорьевич болен болезнью Бехтерева, из-за которой вот уже десять лет прикован к постели. И все это время он не сдается — продолжает вести дипломников Харьковского художественно-промышленного института, рисует, пишет книги. Уже страдая тяжелым недугом, он был избран академиком Украинской академии архитектуры и защитил докторскую диссертацию!

— Диссертация была сделана на основе четырех уже опубликованных книг, — говорит Юрий Божко. — Но защита в ее в традиционной форме, тем более в Киеве, была неосуществима. Нужен был какой-то нестандартный подход. Я обратился за помощью к председателю Северо-Восточного научного центра НАН Украины, своему депутату, академику НАНУ Владимиру Петровичу Семиноженко и рассказал ему о сложившейся ситуации. Вместе с заместителем председателя Константином Константиновичем Прядкиным он нашел согласованное с ВАКом решение проблемы. Процедура защиты в форме научного доклада проходила, как исключение, без моего личного присутствия. На первом заседании специализированного совета Киевского государственного технического университета строительства и архитектуры был зачитан мой письменный доклад и отзывы оппонентов, зафиксированы вопросы членов совета. На втором — зачитаны мои ответы на эти вопросы и проведено голосование. За исключением одного воздержавшегося все были «за».

…А на недавней персональной выставке Юрия Григорьевича в харьковском Доме архитектора в числе других художественно-живописных композиций была представлена его последняя работа под названием «Диалог с «Черным квадратом» Малевича». Она вызвала немалый интерес посетителей.

— Малевич создал образ большой абстракции, некоего экстремума негативного характера — черный квадрат бесконечности, непостижимости, разрушения, — рассказывает Юрий Григорьевич. — Я отдал должное стартовой мысли Малевича, но предложил другой экстремум, который несет позитивный заряд, некий противовес — белый круг на фоне полного цветового спектра. Как эталон зримой целостности, завершенности и эффективности. Черный квадрат и белый круг — это своего рода контраст двух экстремальных констант.

Сейчас Юрий Божко работает над последней редакцией своей новой книги «Красота пользы и польза красоты». Это своего рода философия архитектуры и дизайна. Философия профессионалов, которым общество поручает создавать облик сооружений и предметов, «вторую природу», во многом формирующая наше мироощущение. К сожалению, финансовый вопрос издания этой единственной в своем роде книги пока не решен. И если меценат не найдется, мы с вами рискуем так и не узнать, в чем же состоит красота пользы и польза красоты…