ИДЕИ НУЖНО ПРОДАВАТЬ, А НЕ ДАРИТЬ

По некоторым свидетельствам в украинской науке ощущаются легкие тектонические толчки. Похоже на то, что после многолетней спячки вулкан готов проснуться. Вообще-то прогнозы в вулканологии — дело неблагодарное. Поэтому за помощью пришлось обратиться к специалистам. Академик Ярослав Яцкив, отвечающий в Министерстве образования и науки как раз за науку, заниматься предсказаниями отказался. Но посоветовал копнуть в глубину — собрать мнения начальников департаментов и отделов, а сам согласился прокомментировать собранные мнения. Этот материал — результат похода по трем этажам главного научного офиса в Киеве.

ЭТО ДАЖЕ ХОРОШО, ЧТО СЕЙЧАС ПЛОХО…

Первый специалист, с которым нам удалось встретиться, был Василий Лукомский. Еще недавно Василий Григорьевич возглавлял прогнозно-аналитическое управление, но новые времена принесли и новые названия — теперь здесь же он руководит управлением перспективного развития науки и техники…

Тоже красиво. Правда, несколько озадачивает: а разве может быть управление неперспективного или, к примеру, тупикового развития? Впрочем, раз поменяли название на новое — значит, неспроста, значит, это кому-то нужно.

Перспективы развития науки, на взгляд Василия Григорьевича, весьма обнадеживающие. «Мне кажется, — сообщил аналитик, — уже видны процессы, которые говорят об улучшении положения науки. Несмотря на то, что объемы финансирования уменьшаются, наука уже адаптировалась к рыночным условиям и поняла, что у нее есть возможность зарабатывать деньги самостоятельно. Я член научно-технического совета Государственного комитета промышленной политики и на очередном заседании с удовольствием отмечаю, что раньше директор института или ЦКБ выступал и говорил: «Мы умираем, денег нет, все очень плохо!» Сегодня он говорит: «Я сохранил коллектив и уже зарабатываю, но не забирайте у меня эти деньги»…

Оптимизм поддерживает еще и то, что постепенно в обществе появляется понимание значения науки в новых условиях. А ведь еще недавно за перестроечной суетой мы как-то забыли, что она существует. С интересом отмечаю, что в Национальном политехническом университете, где я преподаю, у молодежи растет интерес к аспирантуре, к научным исследованиям.

Дальнейшее развитие связываю с ликвидацией ножниц между провозглашенной приоритетностью в развитии науки и реальным отношением к ней властей. Один из актуальнейших вопросов — интеграция науки и производства, но реальная, а не теоретическая, как это было до сих пор. Речь идет о прикладных исследованиях, где есть потенциал в сфере биотехнологий, новых материалов и веществ, космоса, самолетостроения, военной техники, бронетехники, радиолокации. Они на очень высоком уровне, и это не иллюзия, а факт, подтвержденный международной оценкой и реальными изделиями промышленности. В ближайшие пять лет, возможно, мы еще не ощутим стремительного развития науки, но стабилизация должна быть обеспечена.

На вопрос о том, «есть ли тенденция к росту хотя бы в головах тех, кто всем этим руководит», был дан совершенно обнадеживающий ответ: «В головах есть… Вот если бы еще появилось и желание выделять финансирование не меньше 2—1,7%. На словах мы этого добиваемся, но на деле получаем только на уровне 0,4%».

Еще больше оптимизма прибавило меткое замечание Василия Григорьевича, «что нельзя не отметить удивительный талант украинского исследователя, который на какие-то 40 тысяч гривен, которые и в микроскоп не заметят западные исследователи, делает весьма неплохие исследования и даже доводит их иногда до внедрения».

И совсем уж залпом по пессимистам выглядит сообщение: «За прошедшие 10 лет произошла определенная оптимизация науки. Было 400 тысяч научных работников, а сейчас это число существенно уменьшилось. Да, это плохой процесс. Да, произошел отток многих лучших в другие структуры, но при этом происходила и постепенная корректировка тематик, структуры. Директора институтов, КБ прошли такую школу, что за ними вскоре будут охотиться зарубежные фирмы. Возьмите ОАО «Украинский научно-исследовательский институт авиационных технологий». Там директор — Георгий Кривов. Он сохранил институт при том, что бюджетные средства составляют от 3 до 5% финансирования института…»

КУДА УЧЕНЫМ ДЕВАТЬ СВОИ РАЗРАБОТКИ?

Выслушав первым хорошее сообщение, впору послушать пессимиста. Вот что обо всем этом думает начальник департамента науки и технологий Вячеслав Ботвинов:

— Опыт первых месяцев работы в объединенном Министерстве образования и науки показал, что слияние министерств образования и науки — не совсем продуманное решение. Задачи, стоящие перед этими двумя направлениями, разнятся. У нас говорят, что на Западе, мол, вузовская наука, поэтому и нам можно их объединить. Но…

Во-первых, там институты не присваивают степени — они присуждаются только университетами. И если кто-то думает, что наука там делается в университетах, это ошибка. Даже если в университете работает лауреат Нобелевской премии, это потому, что его сюда пригласили. Имя он сделал в какой-то лаборатории. Наука и там, в основном, делается в научных центрах…

К сожалению, мы скалькировали их модель, но в условиях нашей действительности она не сработает. Мы находимся в переходном периоде, и нет оснований говорить, что в стране существует рыночная экономика. Нет еще и отечественного инвестора. Таким образом ученые делают науку, но куда они будут ее внедрять?…

С каждым годом объемы финансирования науки падают. Доля упала до 0,34% ВВП. Во времена Союза Украина тратила на уровне 3,3% от ВВП на науку. Сравним затраты на НИОКР в разных странах. Так, в расчете на одного жителя в 1997 году Словения тратила 112 долларов, Чехия — 76, Болгария — 12, Румыния — 8, а Украиной на 2000 год предусмотрено 3 доллара!

С инновациями у нас тоже проблема. Госиннофонд оказывал большую поддержку и по сути дела кредитовал внедрение разработок. В этом году сбор в Госиннофонд — 1 млрд. с лишним. Однако посмотрим расходную часть бюджета. Здесь на Иннофонд — ноль. Все средства аккумулируются для погашения социальных выплат, задолженностей, пенсий и прочего. Все проедим и растратим сегодня, но завтра перед нами возникнут те же проблемы… Красиво звучит — инновационный путь развития. Вышел термин из нашего министерства. Хотели пойти по этому пути, но идти по нему оказалось очень сложно...

К грантам тоже нужно осторожно относиться. В то время, когда у нас была эйфория по поводу открытости общества, наши ученые были рады получить грант в 500 долларов из Фонда Сороса. Спасибо! Поддержали, не дали совсем пропасть ученым… Но сколько интеллектуальной собственности уплыло за копейки!

Да, наука не должна быть закрытой. Но свой труд надо уважать и продавать за соответствующие деньги, а не отдавать за бесценок…

ЗАГРАНИЦА НАМ ПОМОЖЕТ?

Доктор биологических наук Елена Ерецкая — зам. начальника управления международного научно-технического сотрудничества. Ее точка зрения на международное сотрудничество очень конкретна: «На жалобы, что в науке Украины дела обстоят особо плохо, отвечу, что они обстоят так же, как и на всей территории бывшего Союза. К сожалению, отсутствие бюджетного финансирования приводит к тому, что Украина не выполняет свои обязательства по международным договорам.

У нас в отделе активно развивается сотрудничество с Фондом гражданских исследований и развития, с Институтом гражданского общества США. Да, Сорос из-за невыполнения Украиной определенных обязательств закрыл научно-образовательную программу. И только! Что же касается поддержки украинских ученых через совместный фонд «Возрождение», она не прекращена, в частности, продолжается программа развития сети Интернет в Украине, которая является и научной программой.

Украинские ученые участвуют в программах Национального научного фонда США. Сейчас активно развивается сотрудничество с Департаментом энергетики США, который с 94-го года имеет программу в странах бывшего Союза. Она поддерживает научные проекты в области медицины, фармации, экологии, новых технологий.

Кроме сотрудничества с американскими фондами, у нас осуществляется работа с важнейшими европейскими научными центрами. К примеру, существует соглашение с ЦЕРНом. Сейчас проходят интенсивные контакты и, думаю, в недалеком будущем состоится подписание документов о сотрудничестве между нашим министерством, Объединенным институтом ядерных исследований (ОИЯИ) и ЦЕРНом.

Активно развивается сотрудничество с ОИЯИ (Дубна). Здесь полное взаимопонимание, хотя надо признаться, что и сюда мы задолжали огромные суммы взносов. Тем не менее находим общий язык, компромиссные решения и пытаемся расплатиться результатами научных исследований, материалами, изготовленными специально для тематики института. Кстати, такая же схема используется и для оплаты работы по тематике ЦЕРНа.

В научно-технических программах Европейского союза Украина напрямую участвовать не может, за исключением одной из программ «Коперникус-2». Зато очень активно украинские ученые участвуют в конкурсах INTAS. Туда идет большой поток предложений от Украины. Эти предложения высокого качества — от 18 до 22% грантов, выигранных в СНГ, попадает в Украину. Это говорит о соответствии наших приоритетов приоритетам Европейского сообщества. Много наших ученых работает в Австрии, Германии — в Гейдельберге, в Геттингене во всемирно известных университетах. Недавно был объявлен новый конкурс, для участия в котором приглашена Украина.

Наши ученые участвуют в программах НАТО, причем украинских предложений очень много. Мы всеми силами содействуем получению грантов в соответствии с требованиями соглашений и с нашим внутренним законодательством. Недавно помогали Институту общей и неорганической химии НАНУ получить льготы при оформлении груза, пришедшего в соответствии с одним из грантов НАТО.

Еще одно направление активно развивается вот уже второй год. Это Юго-Восточная Европа и организация Черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС). Здесь намечается очень интересная кооперация. Украина со своими инициативами в научно-техническом сотрудничестве в рамках ОЧЭС занимает ведущую позицию: по инициативе Украины создается первая рамочная программа научно-технического сотрудничества стран ОЧЭС.

В Китае сейчас находятся наши сотрудники как члены совместной украинско-китайской рабочей комиссии. Там рассматриваются совместные проекты и готовится программа на ближайшие два года китайско-украинского научно-технического сотрудничества, вопросы создания технопарков.

Жаль, что наше таможенное и налоговое законодательство серьезно тормозит международное сотрудничество. Мы получаем научно-техническую помощь, как правило от благотворительных международных организаций и фондов. Даже если это бюджетные деньги правительства США или средства из взносов в Евросоюз, в любом случае средства попадают в наши страны от неприбыльных организаций. Эти фонды в своих документах и международных соглашениях подчеркивают, что такие деньги не должны облагаться никакими видами налогов, а поставляемое оборудование — никакими пошлинами, потому что они направлены исключительно на развитие научной деятельности и ни в какой коммерческой деятельности ни эти деньги, ни оборудование участвовать не будут.

Уже не один год бьемся, чтобы решить эти вопросы. Будто бы на всех уровнях есть взаимопонимание, нам активно помогают депутаты Верховной Рады. Закон об освобождении от налога на добавленную стоимость и подоходного налога международных грантов был принят в декабре 98-го года. Однако затем половина льгот на этапе подписания где-то в администрации Президента была исключена.

Мы снова пробиваем закон об освобождении от подоходного налога. Очень надеемся, что вопрос будет решен. Очень надеемся…

ЧТОБЫ ДАЛЕКО ВИДЕТЬ, НАДО МНОГО ЗНАТЬ

Как считает профессор Владимир Пархоменко, директор Украинского института научно-технической и экономической информации, «сегодня остро стоит вопрос обслуживания аналитической деятельности руководящего состава для принятия государственных решений. Мы создаем паспорта регионов — экономическую, политическую, социальную картину региона — из нее можно определить расстановку сил в регионе, ведем мониторинг региональной прессы, издаем аналитические обзоры. Для этого по электронной почте нам сбрасываются около 320 периодических изданий. Мы обрабатываем и издаем соответствующие аналитические материалы, где регистрируются основные события прошедшей недели, вопросы науки, образования, инновационной деятельности. Создаем информационное поле в сфере науки, техники, а сейчас и экономики: электронные каталоги, номенклатурно-адресную базу по вопросу о том, какую продукцию выпускает Украина, где какие цены.

Информационному ресурсу государство начинает уделять внимание. Аналитически-прогнозная деятельность для принятия управленческих решений поддержана Кабмином. Нужна статистика, мониторинг состояния дел в государстве в целом и в регионах. Специальную ситуационную комнату для принятия решений у Президента разработают специалисты-кибернетики. Но фундамент этой работы — наша база данных. На верхнем уровне власти зреет понимание, что без этого уже невозможно.

БЕДНОСТЬ — НЕ ПОРОК, НО…

Итог нашим изысканиям в новом министерстве подвел заместитель министра Ярослав Яцкив. «О финансах говорить не будем, — предложил Ярослав Степанович. — У нас светлый праздник — День науки, не будем его омрачать. Мне предложили сделать доклад на тему «Государственная научно-техническая политика в Украине». Первый вопрос, который я сам себе задаю: а есть ли таковая в Украине? Задаю и не могу дать ответа, хотя, как чиновник, должен его знать…

Нам нужно ввести в хозяйственный оборот нематериальные активы, то есть интеллектуальную собственность. Сейчас у директора научного института на балансе стол, стул, набор инструментов, а не научные идеи, разработки, то есть нематериальная собственность не введена в баланс учреждений. В мире осознали, что идеи и ноу-хау стоят дорого. И до тех пор, пока мы «мозги» будем оценивать ниже, чем какое-то железо, у нас порядка в стране не будет: не будет технического прогресса, изобилия и не будет расти благосостояние людей.

Мой приятель, инженер из Канады Степан Ильницкий придумал способ, как воск отделять от нефти и делать ее чище. Одна эта идея кормит всю его немалую семью (около 20 человек) в течение многих лет. Пока мы не поймем, что в этом маленьком примере — путь к благосостоянию всего нашего общества, ничего не сдвинется с места. Стратегия экономического роста Украины должна быть стратегией инновационного и научно-технологического развития. На всех уровнях об этом говорят, но проанализируйте сферу торговли — и обнаружите, что процент наукоемкой продукции у нас с каждым годом падает так же, как и экспорт научного потенциала, лицензий.

Государство объявило о национальных программах по информатизации, самолетостроению, судостроению, развитию АПК, но спросите в министерствах, в каком состоянии эти программы?..

В то же время я считаю, мы не имеем подобных проблем в фундаментальной науке. У нас есть известные научные школы в естественных и социогуманитарных науках, которые живут наработанным потенциалом. Фундаментальная наука не требует никаких особенных регуляторных механизмов. Этот процесс самоорганизуется самоотбором. Но здесь государство должно подумать о развитии инфраструктуры. Приведите пример, где государство в последнее десятилетие создало хотя бы одну установку типа циклотрона, телескопа крупного…

— Но астроном из ГАО НАН Украины сделал выдающееся открытие, не так ли?

— Мы все горды за Юрия Изотова, который добился столь важных результатов. Но он вынужден работать в США, где есть база. В фундаментальной науке мы скоро дойдем до того, что ни одного настоящего результата в Украине на собственной экспериментальной базе не получим…

— Тогда ответьте, пожалуйста, на вечный наш вопрос: что делать?

— Концентрироваться на главном. После длинных и жарких дискуссий мы выбрали два типа приоритетов, хотя, может быть, НАНУ и немного против. Мы поделили научную сферу на естественные и социогуманитарные науки, с одной стороны, и на научно-технологическую отрасль, с другой. В первой поддерживаем известные в Украине школы, которые занимаются фундаментальными исследованиями. В научно-технологической сфере выбрали пять приоритетов. После некоторых дополнений будем утверждать на следующие четыре года и для их реализации отрабатывать новые программы.

— Что бы вы могли поставить себе в плюс за то недолгое время, что работаете в министертве?

— Позитив, о котором уже можно говорить: мы ввели прозрачную систему распределения средств на исследования. Распределением занимаюсь не я. Это задача руководителя направления, руководителя программы. Они готовят предложения, докладывают на оперативном совещании в пятницу и отвечают на вопросы. На государственные программы имеем около 26 миллионов гривен. Так же на прозрачную основу поставлено погашение долгов Фонда фундаментальных исследований.

Еще мы стремимся ввести более жесткую экспертизу. Как известно, американцы тратят на экспертизу до 10% своего финансирования. А у нас довели оплату эксперта до 20 гривен… Какая же может быть экспертная оценка за такие средства? И какое уважение к такой экспертизе? Но когда мы предложили, что нужно увеличить оплату экспертов, нам ответили, что это будет чуть ли не разбазаривание средств. Наоборот! Это будет величайшая экономия…

— Судя по реакции на публикации в «ЗН», некоторые ученые болезненно воспринимают любое критическое замечание в адрес академии. Интересно, как они воспринимают критические замечания экспертов?

— Наибольшая беда нашего научного сообщества — либерализм в оценке работ друг друга и уступчивость. К сожалению, у нас рецензии очень благожелательные и фактически липовые — буквально круговая порука. И эта нетребовательность в научной среде привела к тому, что не только власть виновата в теперешнем состоянии нашей науки. Научное сообщество виновато еще больше, потому что оно не стало гражданской силой в отстаивании своих интересов, недопущении «лженауки».

Я не буду говорить, как делились средства в этом ведомстве ранее, но ученые — будь они организованной силой — не позволили бы многих субъективных действий.

Так что проблема построения гражданского научного сообщества существует. Это отдельная большая тема. Сообщество должно стать требовательным, хотя бы на таком уровне, как наши партнеры на Западе. Там не все так просто, но человек бережет свой имидж и свое имя. Он знает, что если сегодня он где-то переступил границу дозволенного, он никогда не получит гранта, никто к нему никогда не обратится и его рейтинг сразу же упадет.

— Наше государство дискредитировало себя как организатор науки, но и Национальная академия не особенно блеснула нахождением выхода из сложных ситауций?

— Мне кажется, в каждом государстве должна быть своя Национальная академия наук. Это должно быть сообщество наиболее известных ученых… Не так важно даже, какого они возраста, потому что, как правило, настоящие академики, на удивление, долго сохраняют интеллект. Только нельзя им давать власть и ставить во главе организаций в преклонном возрасте, потому что власть должна быть только у тех, кто хочет и может что-нибудь изменить. А биологически все так устроено, что с возрастом растет консерватизм.

Могу это проиллюстрировать на собственном примере — при моем участии в горах Приэльбрусья (пик Терскол) была построена самая высокогорная в Европе обсерватория. Там удалось установить прекрасное оборудование, двухметровый телескоп. Но если бы мне сейчас с моим жизненным опытом поручили это повторить, я бы cказал, что это невозможно. То, что делает человек, когда ему 40, никогда не будет делать человек, которому 60 или 70 лет…

— В горах на Терсколе меня не менее телескопа удивило то, как местные бизнесмены затянули на вершину вагон московского метро, установили его почти рядом с вашей обсерваторией и продают там шашлыки…

— А как мы затянули на гору оборудование потяжелее и помасштабнее вагона метро? Если есть деньги, энергия и вера в себя, можно сделать все.

— Несколько лет назад под эгидой ООН изучался вопрос о коммерциализации науки в Украине. Вывод: главная беда Украины в том, что у нее прекрасные, умные, талантливые ученые, умеющие делать чудеса в трудных условиях, но равнодушные к продаже результатов своих исследований. Это что — приговор?

— Ученые моего поколения не любят заниматься торговлей результатами своих исследований. Это, как правило, противно их природе, даже считается дурным тоном…

Однако все меняется — молодежь уже смотрит на вещи иначе. И это прекрасно, потому что мы никогда не выйдем из тупика, в котором оказались, пока не научимся продавать собственные научные достижения.