Джинн из генетической бутылки

Межведомственная комиссия по вопросам биологической и генетической безопасности создана при Совете национальной безопасности и обороны Украины.

По сути, новой комиссии предстоит начать работу с чистого листа и решать целый комплекс проблем, связанных с мировой революцией в области генетической инженерии и биотехнологий. Анализировать выполнение научных программ в Украине и возможные угрозы биобезопасности. Обобщать соответствующий международный опыт государственной политики и совершенствовать нормативно-правовую базу. И на этой основе разрабатывать и вносить предложения по определению в этой сфере национальных интересов Украины.

В новую комиссию, а ее глава и персональный состав были утверждены Президентом, вошли представители Национальной академии наук, Совета национальной безопасности, центральных органов исполнительной власти, известные в стране ученые: биологи, медики, фармацевты, гигиенисты, экологи. Среди основных объектов внимания комиссии — трансгенные организмы, клеточная терапия и опасность биотерроризма.

Главой Межведомственной комиссии назначен советник Президента Украины, академик НАНУ Владимир СЕМИНОЖЕНКО.

ГМ-продукты — яблоко раздора

Урожаи трансгенных растений (их еще называют геномодифицированные, или ГМ-растения), то есть растений с чужеродными генами, собирают уже с более чем 60 миллионов гектаров, однако споры по поводу ГМ-продуктов не прекращаются.

Научное сообщество не дает сейчас однозначного ответа на вопрос, что же такое ГМ-растения — «пища Франкенштейна» или спасение человечества от голода?

С одной стороны, некоторые ученые не видят оснований для запрета продажи ГМ-продуктов, поскольку не располагают стопроцентными доказательствами их вреда здоровью человека. А с другой, часть из них признает, что дальнейшее распространение трансгенных растений способно вызвать непредсказуемые и необратимые последствия для окружающей среды и всего живого. Как говорил один известный биолог, пытавшийся убедить власти времен СССР финансировать генетические исследования: «Что такое атомная бомба? Она распадается. Что такое биологическое оружие? Оно размножается».

Итак, что же наука знает и чего не знает сегодня по поводу яблока раздора — ГМ-продуктов?

Первый вопрос: опасно ли человеку употреблять их в пищу?

Что касается «здесь и сейчас», то представленные на мировом рынке продукты вроде бы не токсичны и, по-видимому, обладают той же пищевой ценностью и канцерогенностью, что и обычная пища. А вот в отношении отдаленных последствий длительного употребления ГМ-продуктов в пищу убедительных аргументов нет.

Второй вопрос: повлияют ли ГМ-культуры на окружающую среду?

Вполне возможно. Известно, что некоторые из них ядовиты не только для «своих» вредителей, но и для других насекомых. Изменение численности одних видов может привести к изменению численности других. К тому же, насекомые-вредители, скорее всего, будут эволюционировать перед лицом угрозы вымирания, как эволюционировали, например, патогенные микробы после появления антибиотиков. Не исключено также, что ГМ-растения могут постепенно влиять на состав и количество почвенных бактерий и проживающих в регионе животных.

Могут ли гены из ГМ-растений перейти к другим растениям, микробам или вирусам?

Да, могут. Разделение различных посевов даже километровой буферной зоной не препятствует случайному перекрестному опылению. Так, зафиксировано, что гены от ГМ-кукурузы самопроизвольно передаются обычной. Не исключено, что передача генов может привести и к появлению суперсорняков и супервредителей. Теоретически также возможно, что внедренные в ГМ-растения гены вирусов будут рекомбинировать с генами вирусов, вызывающих заболевания. А если учесть, что в США уже появилась первые так называемые фармацевтические урожаи ГМ-кукурузы, зерна которой продуцируют вакцины и лекарства, а в планах — растения, производящие различные химические вещества, неясностей станет еще больше. Поэтому нужны дальнейшие исследования.

В чем главная опасность ГМ-организмов? Можно закрыть атомную станцию, прекратить использовать ДДТ, но нельзя вернуть биологическое время, когда новой формы жизни еще не было. Нельзя вернуть ее назад из биоценоза, поскольку она начинает размножаться по своим непредсказуемым биологическим законам в сложной экосистеме.

Здоровье взаймы — нужно ли отдавать долги?

Конечно, масштабы использования клеточной терапии в сравнении с распространением ГМ-растений несравненно меньше. Да и к тому же у пациента есть выбор — воспользоваться этим еще не вышедшим из периода клинических испытаний методом лечения или нет. Но споры здесь не менее остры. На кону, как и в случае с ГМ-продуктами, — одна из базовых потребностей человека. Это здоровье и сама жизнь.

Клеточная терапия показана при лечении болезней, связанных с необратимым повреждением тканей. В случае необходимости под кожу или прямо в вену вводятся так называемые стволовые клетки — своего рода «золотой запас» нашего организма, — которые могут превращаться в любые другие клетки организма, «ремонтируя» или заменяя погибшие.

Есть два основных источника стволовых клеток — донор и сам пациент. Под донором обычно подразумевается находящийся на ранних стадиях развития человеческий эмбрион, клеточки которого запрограммированы природой на то, чтобы дать начало тканям и органам взрослого организма. Они заряжены энергией роста, которую пациент как бы берет взаймы. Однако все-таки существует опасность, что пересадка эмбриональных стволовых клеток может вызывать нежелательные последствия, например, инфицировать клетки хозяина, вызывать образование опухолей, аллергические проявления или реакцию отторжения.

Может быть, удобнее и этичнее использовать стволовые клетки самого пациента, которые в течение всей жизни сохраняются в некоторых органах, например, в костном мозге? Здесь есть свои сложности. У взрослого человека их мало и они менее универсальны, поэтому с этими клетками нужно работать: воздействовать особыми веществами, чтобы «подтолкнуть» к нужному превращению, а затем размножать на питательной среде. Как эти манипуляции отражаются на клетках, тоже до конца неизвестно, признают ученые.

И хотя известно немало примеров излечения отдельных пациентов, а также положительная статистика в отношении некоторых заболеваний, не существует пока ни одного метода, для которого определены эффективность, воспроизводимость, безопасность, показания, противопоказания, прогноз и т.д., то есть все, что положено в медицинской практике. Непонятно также, как поведут себя пересаженные клетки спустя годы. Ученые не могут похвалиться, что обладают полным пониманием того, что именно происходит при этом и в самой стволовой клетке, и в организме пациента.

Так что это такое? Очередная иллюзии человечества, будто за деньги можно купить здоровье? Или все-таки одна из главных надежд массовой биомедицины ХХІ века? Ответ могут дать только дальнейшие исследования.

Биотехнологии: и развивать, и контролировать

— Владимир Петрович, почему межведомственная комиссия создана именно при Совете национальной безопасности и обороны? — спрашиваю председателя комиссии академика В.Семиноженко.

— Во-первых, биологическая и генетическая безопасность являются составной частью национальной безопасности государства. А во-вторых, уж очень сильно запущена у нас эта проблема! Нет, например, ни одного закона, который регламентировал бы деятельность в сфере разработок и использования ГМ-продуктов на всех уровнях. Нет порядка и в области применения клеточной терапии.

В такой ситуации нужна комиссия, которая могла бы с привлечением экспертов максимально критически оценивать положение дел в Украине, создать систему оперативного информирования власти в этой сфере, в том числе альтернативной, не ведомственной информацией, готовить свои предложения и выносить их непосредственно на Совет национальной безопасности и обороны.

Комиссия станет неким штабом, который для обеспечения своей работы по мере необходимости будет пользоваться возможностями и правительства, и министерств, и секретариата Совета безопасности. Для необходимых исследований и разработок мы намерены также инициировать новые государственные научно-технические программы.

— На какой международный опыт будете опираться? В отношении тех же ГМ-растений у разных стран иногда диаметрально противоположные мнения…

— Мы будем внимательно следить за ситуацией в разных государствах, анализировать опыт, наработанный странами Европы, в том числе России и Белоруссии, которые продвинулись в этом вопросе гораздо дальше Украины. Приняв в сентябре 2003 года Закон о присоединении к Картахенскому протоколу о биологической безопасности и биологическом разнообразии, наша страна уже стала на путь сотрудничества с аналогичными международными организациями и структурами. Этот протокол стал первым международным документом по обращению с ГМО, который основывается на принципе предосторожности.

— Растут ли сейчас ГМ-растения на наших черноземах?

— Украина не числится лидером ни среди стран-разработчиков, ни среди потребителей ГМО. Однако некоторые растения — ГМ-зерновые и ГМ-картофель — попали к нам еще в 1997 году. Их ввезли «для проведения испытаний», когда в стране еще не существовало для этого никаких нормативных документов. Сейчас сложно сказать, сколько и каких именно модифицированных культур бесконтрольно осело и размножилось на наших полях и огородах. Если во времена СССР существовал реестр разрешенных к выращиванию сортов сельскохозяйственных культур, то теперь каждый может выращивать все что угодно. У нас до сих пор нет закона, запрещающего или регулирующего выращивание ГМ-растений. Наша страна была и остается совершенно прозрачной для импорта ГМО.

— А продаются ГМ-продукты в наших гастрономах?

— Да, продаются, хотя потребитель чаще всего этого и не подозревает! В частности, Украина импортирует значительные объемы сои, которая входит в рецептуру многих продуктов: колбас, ветчины, фарша, консервов, хлебобулочных изделий, конфет, шоколада, кондитерских изделий. Без соевого масла не обходится изготовление сыров и кисломолочных продуктов. Активно рекламируются в качестве здорового питания соевые отбивные. Эта культура активно используется даже в детском питании! Между тем, 70% производимой в мире сои генетически модифицировано. Какая соя — обычная или модифицированная — входит в состав всех этих продуктов на полках наших гастрономов? Неизвестно.

Человек должен иметь право на достоверную информацию о плюсах и минусах того или иного ГМ-продукта, чтобы самому решить, хочет ли он потреблять генетически измененные продукты или нет. Соответственно, на упаковке продукции, содержащей ГМ-составляющие, обязательно должна стоять соответствующая маркировка.

С учетом всех этих реалий в числе первых действий комиссии стал сбор и анализ информации о распространении ГМ-продуктов в Украине и чистоте посевов на разных территориях. Выяснить это важно не только с точки зрения биобезопасности, но и экспорта нашей сельхозпродукции, который будет связан с необходимостью сертифицированного анализа.

— Трансгенные растения практически не отличаются ни на вид, ни на вкус, ни на запах от обычных, поэтому для диагностики ГМО необходим достаточно сложный и дорогой молекулярно-биологический анализ. Существует ли сейчас в Украине соответствующая лабораторная база?

— Несколько лабораторий в принципе могли бы уже сейчас проводить необходимые анализы, но их результаты не будут признаны мировым сообществом, поскольку эти лаборатории не аттестованы в соответствии с международными стандартами. К тому же мы не располагаем ни одной утвержденной Минздравом методикой по проверке ГМ-организмов. Мое мнение — систему маркировки следует поставить на поток, создав сеть специальных сертифицированных лабораторий, как государственных, так и частных.

— Ведутся ли сейчас в Украине исследования в области генной инженерии и биотехнологий?

— Ведутся. Но это лишь небольшие научные островки, рассредоточенные в институтах и вузах преимущественно Киева и Одессы. Целостной программы по новым биотехнологиям не существует. Парадокс состоит в том, что формально ни разрешения, ни запрета на проведение каких-либо исследований в этой области науки у нас нет, но практически нет и современных условий для их проведения. Исходя их того, что сегодня первое место в экономике, науке и образовании должны занимать вопросы, связанные с биотехнологиями, мы должны решать двуединую задачу. Это стимулирование данной науки и в то же время серьезный контроль над ее результатами.

— Что же, на ваш взгляд, нужно предпринять для контроля над применением клеточной терапии в нашей стране? Пойдет ли Украина вслед за Великобританией и разрешит клонировать эмбрионы для медицинских исследований?

— Сегодня все больше и больше ученых приходят к выводу, что нужно проводить системные исследования по использованию эмбриональных стволовых клеток для лечения людей.

Особую тревогу вызывает коммерциализация клеточной терапии и отсутствие надлежащего контроля за процессами применения незарегистрированных клеточных препаратов, в состав которых входят живые клетки. Я не вижу нравственного оправдания такой практики. По сути, происходит внедрение в организм пациента чуждой наследственности без четкого понимания процессов взаимодействия организма человека с привнесенной извне клеткой. Все чаще в прессе появляются публикации о лечении с использованием стволовых клеток, а также о вывозе их за рубеж в коммерческих целях.

На мой взгляд, лечение больных с применением клеточной терапии допустимо только после серьезных фундаментальных исследований. Помимо этого, необходимо создать эффективную систему контроля на всех стадиях процесса: начиная с научных исследований и до лечения конкретного больного.

А что касается клонирования… На эту проблему можно посмотреть как с этической, так и стратегической стороны — обладание технологиями третьего тысячелетия дает огромное преимущество странам, где они разрешены. Сейчас клонирование в терапевтических целях уже осуществляется в США, Японии, Швеции, Южной Корее и других развитых странах. Ни для кого не секрет, что такая перспективная отрасль науки не ограничится исключительно терапевтическими целями. Здесь необходим системный подход.

Нынешнее законодательство Украины в части клонирования достаточно размыто. «...И не то чтобы «да», и не то чтобы «нет»...». Сейчас в Верховной Раде находится законопроект «О запрете репродуктивного клонирования человека» и новая редакция Закона «Основы законодательства Украины об охране здоровья», которая тоже запрещает клонирование человека. Однако, на мой взгляд, работа со стволовыми клетками — это тоже элемент «терапевтического клонирования», поэтому здесь мы должны семь раз отмерить, прежде чем один раз отрезать. Это поле для совместной деятельности нашей комиссии, Верховной Рады, ведущих ученых, юристов и всех заинтересованных лиц.

— С чего комиссия начнет свою работу?

— Работа уже началась! Комиссия разработала и подала на рассмотрение правительства проект первой государственной программы по биологической и генетической безопасности, которая рассчитана на два ближайших года. Для начала нам нужно «залатать дыры». Мы планируем организовать четыре рабочих группы по таким направлениям: ГМ-продукты, законодательная и нормативная база, клеточная терапия и химическая безопасность. А также создать Государственный центр биологической и генетической безопасности Украины. Рассчитываем, что осенью нынешнего года ВР Украины примет Закон «О биологической безопасности Украины».

— Владимир Петрович, что лично вам кажется наиболее тревожным в отношении биобезопасности в Украине?

— Очень медленное осознание нашим обществом чрезвычайной важности этой проблемы. Новые биотехнологии должны рассматриваться в качестве научного приоритета номер один и сконцентрировать на себе максимальные корпоративные средства. Но мы зачастую мыслим категориями уже ушедшего в прошлое индустриального столетия…

Последние открытия в области генетики и биотехнологий вызвали в обществе неоправданную, по моему мнению, эйфорию. Если раньше реклама практически не вторгалась в науку, то сейчас она освоила эту новую для нее сферу и представляет ее нынешние достижения как товар. Все на продажу! Достоинства товара при этом преувеличиваются, а недостатки умалчиваются. В результате со временем могут проявиться столь серьезные эффекты, что для их исправления могут понадобиться огромные усилия и средства.

Человеческий организм — это уникальный неповторимый генетический феномен, который никогда не повторяется. Если добавлять этой неповторимости искусственным образом дополнительные свободы, то в дальнейшем задачей государства может стать борьба с последствиями неоправданных экспериментов, а не совершенствование жизни.