БИОТЕХНОЛОГИЯ: ОЖИДАЕМАЯ ПОЛЬЗА И ВОЗМОЖНЫЕ РИСКИ

Прометей, согласно древнегреческой мифологии, был титаном, давшим огонь людям. Прибегнув к современной терминологии, можно сказать, что использование огня представляло собой значительную инновацию, принесшую человечеству как огромную пользу, так и ощущение новых рисков — в зависимости от способа ее применения. При этом мы все воспринимаем действия Прометея как дерзкие, но отважные и созидательные.

По выражению писателя, популяризатора науки Рика Вейза, «наука представляет собой элегантный путь достижения истины». Ярким подтверждением этого выражения является осмысление итогов столетнего развития генетики — именно текущий год принято считать официальной датой рождения генетики. В 1900 г. были переоткрыты основные генетические законы Грегора Менделя. И хотя Мендель опубликовал свою работу по наследованию признаков у гороха в 1865 г., его современникам потребовалась дистанция длиною в 35 лет для того, чтобы осмыслить значение этого открытия. Именно начиная с 1900 г. мы достигли устойчивого прогресса в понимании генетической организации всех живых организмов — от микроорганизмов до человека. Главный шаг в осуществлении контроля человека над генетическими свойствами был сделан в 20-е годы этого столетия, когда Мюллер и Стадлер продемонстрировали, что облучение может индуцировать мутации животных и растений.

На протяжении 30-х и 40-х годов были развиты дополнительные методы мутагенеза и управления наследственностью в целях селекции. В 1953 г. Джеймсом Уотсоном и Фрэнсисом Криком была открыта двухспиральная структура ДНК (дезоксирибонуклеиновая кислота) — химического носителя генетической информации, т. е. наследственности. Это открытие спровоцировало лавинообразный прогресс во всех направлениях генетики.

На пороге XXI века мы являемся свидетелями быстрого перехода от классической генетики Менделя к применению молекулярной генетики в сельском хозяйстве, медицине и промышленности. 90-е годы стали еще одной драматической вехой как для нашего понимания функционирования живых организмов на молекулярном уровне, так и нашей способности анализировать и манипулировать молекулой ДНК, т. е. биологическим материалом, из которого сконструированы все гены. Весь этот процесс был ускорен развитием международного проекта «Геном человека», в который инвестируются значительные общественные и частные ресурсы для того, чтобы обеспечить развитие новых технологий, позволяющих работать с генами человека. Эти же технологии применимы и для других организмов, включая растения и животных. Таким образом, уже на рубеже столетий возникла геномика — научная дисциплина, которая использует новые мощные подходы для идентификации функций генов и их применения в медицине и сельском хозяйстве (путем регуляции их активности и использования в генно-инженерных целях).

В свою очередь, новые открытия и их применение способствовали созданию биотехнологической индустрии, в основном в Северной Америке и Европе. Несколько крупных корпораций в Европе и США направили свои главные инвестиции на адаптацию новых технологий для решения главных проблем сельскохозяйственного производства путем создания улучшенных сортов растений и их использования в широких масштабах. Такими проблемами на пути ведения высокопродуктивного сельского хозяйства являются вредители, вирусные и грибковые заболевания, засуха, использование гербицидов и другие биотические или абиотические факторы, ограничивающие продуктивность растений. На сегодняшний день путем генетической инженерии уже создан ряд сортов растений с устойчивостью к гербицидам, вредителям-насекомым, вирусным заболеваниям, с измененными физиологическими характеристиками (сроки созревания, измененное содержание белков и жирных кислот и др.). В целом в 1999 г. коммерческое выращивание генетически модифицированных сортов растений осуществлялось в мире на 40 млн. га (82% этих площадей приходилось на долю индустриально развитых стран и 18% — на долю развивающихся стран).

Казалось бы, такое развитие событий должно было бы прекрасно иллюстрировать, как молекулярная генетика и другие методы современной биотехнологии (генетическая инженерия в первую очередь) привносят элегантность и точность в решение проблем удручающей бедности, недостаточного питания и недоброкачественной пищи во многих странах мира. Но элегантность науки в достижении истины далеко не всегда находит достойную оценку. Бурно протекающие ныне дискуссии относительно потенциального использования современной биотехнологии для получения продуктов питания и для более рационального ведения сельского хозяйства представляют собой вызов современной науке в отношении ее способности решить проблемы человечества.

Международное сообщество уже несколько лет вовлечено в интенсивные дискуссии (научные и далеко ненаучные) о потенциальных рисках и преимуществах современной биотехнологии. Год 2000-й может оказаться переломным в этом отношении, поскольку он очень богат на события, которые, к сожалению, далеко не всегда находят соответствующий резонанс в нашем отечестве.

Пожалуй, камертоном этих событий стало известие об открытии для подписания Картахенского протокола (или Протокола по биобезопасности). Картахенский протокол (от названия города в Колумбии, где в 1999 г. проходила первая внеочередная встреча стран-участниц по подготовке этого документа), согласованный окончательно в Монреале в январе текущего года, потенциально создает первую глобальную регуляторную структуру, сфокусированную исключительно на биотехнологии. На сегодняшний день уже произошел следующий этап этого высокоструктурированного процесса: с 15 по 26 мая в Найроби (Кения) страны-участницы официально одобрили официальный текст протокола и начали его подписывать. Протокол вступит в действие в течение 90 дней после его ратификации 50 странами —этот процесс, по прогнозам, растянется на два года. По иронии судьбы, США, явный лидер в биотехнологии, не участвуют в подписании протокола, поскольку сенат США не ратифицировал Конвенцию по биоразнообразию (Рио-де-Жанейро, 1992), логическим продолжением которой является Протокол по биобезопасности. Однако, США дали понять, что они будут руководствоваться Протоколом в международной торговле, если их торговые партнеры ратифицируют данный документ.

Несколько ключевых элементов Протокола являются однозначно позитивными для тех, кто поддерживает развитие биотехнологии. Среди них наиболее значительным является тот факт, что фармацевтические продукты не подпадают под регуляцию в рамках этого документа. В дополнение Протокол признает потенциальные преимущества генетически модифицированной сельскохозяйственной продукции: «Современная биотехнология обладает огромным потенциалом для процветания человека, если развивается и используется с соблюдением адекватных мер безопасности для окружающей среды и здоровья человека». Протокол по биобезопасности не противоречит в целом существующим правам и обязательствам, предусматриваемым международными соглашениями, такими как правила Всемирной торговой организации (ВТО). Что это будет значить на практике, покажет время.

Несомненным достижением Протокола являются пункты, касающиеся процедуры о предупредительном информировании, создания национальных опорных пунктов и идентификации компетентных государственных структур для развития системы биобезопасности. В них не содержится ограничений или требований по навязыванию моделей в создании национальных систем биобезопасности и открывается возможность для регионального сотрудничества в этой области. Региональное сотрудничество по гармонизации таких регуляторных систем могло бы только выиграть от общего климата в регионе, общих традиций сельскохозяйственной практики, сходства экологии или традиций. Но кроме наличия эффективной финансовой поддержки на национальном уровне (о чем мы можем только помечтать) или международных донорных агентств, необходимо было бы предусмотреть также и обязательность межведомственного сотрудничества при создании национальных систем биобезопасности. До сих пор протекционизм пронизывал и действия ЮНЕП (Программа ООН по окружающей среде), которая руководила разработкой Протокола и проделала титаническую работу, но при этом оттеснила от участия в процессе как другие специализированные организации (например, ФАО и ЮНИДО), так и национальных представителей от индустриального и научно-технологического сектора (Украина здесь не явилась исключением).

Для нашей страны важно определиться, чего мы ожидаем от подписания Протокола. Ближе ли нам позиция стран третьего мира, а значит принятие принципов бедности и очередной уход от поисков своего места в процессе набирающей скорость глобализации? Или мы хотим, защищая свои национальные интересы, не закрывать дверь для новых продуктов, а, значит, и технологий и инвестиций, которые нам так нужны, чтобы хоть как-то двигаться вперед? В этом отношении роль научного сообщества не может быть недооценена. Хотя порой мы сталкиваемся с неоднозначным восприятием достижений биотехнологии и некоторыми нашими учеными, но это объяснимо с точки зрения все тех же трудностей экономического плана, которые привели к снижению культурного уровня общества, нашу науку к ее фактическому разрушению и, следовательно, к ее еще большей обособленности. Поэтому для нас как никогда важно обеспечить поддержание и развитие контактов с международным научным сообществом, найти свое место в развитии научного базиса биобезопасности, чтобы в очередной раз не оказаться на обочине прогресса.

В общем контексте конструктивного тона международных дискуссий, заложенных Картахенским протоколом и последовавшей затем Эдинбургской конференцией по генетически модифицированным продуктам питания, можно рассматривать и неофициальный визит членов нашей Верховной Рады в Канаду в мае этого года, который был посвящен ознакомлению с системой регуляции генетически модифицированных продуктов в этой стране. Такой выбор не являлся случайным, поскольку канадская система регуляции признана одной из самых эффективных в мире, а год назад, во время визита премьер-министра Канады Жана Кретьена в Украину был подписан Меморандум о взаимопонимании и сотрудничестве в области генно-инженерных растительных продуктов. Так что визит парламентариев по приглашению канадской стороны стал логическим продолжением сотрудничества в этом направлении.

Мне довелось участвовать в этой поездке как представителю комиссии по биобезопасности при Министерстве образования и науки и руководителю рабочей группы по доработке проекта закона Украины «О государственной политике регулирования в области генно-инженерной деятельности».

Визит оказался чрезвычайно насыщенным и информативным. В Оттаве мы посетили канадское агентство по инспекции пищевых продуктов, где имели встречу с его президентом д-ром Р. Дерингом, а также ознакомились с системой регистрации сортов растений и растений с новыми характеристиками (т. е. полученных путем мутагенеза или генетической инженерии), кормов и ветеринарных продуктов, содержащих ГМО (генетически модифицированных организмов), защитой интеллектуальных прав селекционеров. Интересными были встречи с представителями министерств охраны здоровья, охраны окружающей среды, иностранных дел и торговли, занимающихся вопросами регуляции экологической и пищевой безопасности ГМО и вопросами международного сотрудничества в этой области.

В Саскатуне нам была предоставлена возможность ознакомиться с достижениями биотехнологии в местном университете и Институте биотехнологии растений, посетить вновь созданную лабораторию по выявлению генетически модифицированных продуктов, а также компанию «Аг-Уэст Байотек». Последняя была создана правительством провинции для прикладных биотехнологических разработок и их внедрения с помощью финансовой поддержки государства. Каждый год компания получает от правительства более 1 млн. канадских долларов для вложения по собственному усмотрению в инновационные проекты, не отчитываясь перед правительством за истраченные деньги (!). Но практически всегда начатые ею проекты приносят пользу провинции.

Последняя часть визита, проходившая в Торонто, была посвящена знакомству с общественным восприятием биотехнологии, проблемами маркировки продукции, содержащей ГМО, и работой индустрии с потребителями. Коллеги по поездке не скрывали своего восторга от увиденного и услышанного в Канаде и возвратились в Украину с багажом профессиональных знаний, которые будут так необходимы членам парламента как при дальнейшем рассмотрении законопроектов в области биобезопасности, так и при ратификации Картахенского протокола.

Мне же вскоре довелось еще раз встретиться с Саскатуном, куда я был приглашен профессором Аланом МакКьюэном для выступления на очередном международном симпозиуме по биобезопасности ГМО. Возвращаясь с симпозиума, при посадке в салон трансатлантического лайнера я взял несколько газет, чтобы почитать их в полете. И как только я развернул «Файнэншл Таймс» от 14 июля, мне бросилось в глаза заглавие передовицы: «План Брюсселя по послаблению уздец для генетически модифицированной пищи». Другие газеты, такие как «Гардиан», например, также не смогли обойти вниманием этот вопрос, опубликовав в тот же день комментарии своих корреспондентов, варьируя в деталях свои оценки в зависимости от предшествующего отношения к проблеме ГМО и политических привязанностей. Эти публикации в «Файнэншл Таймс» и остальных газетах следует считать знаковыми, поскольку в них излагаются планы ЕС пересмотреть в обозримой перспективе базовые принципы своей политики в отношении генетически модифицированных продуктов. В настоящее время Еврокомиссия оказалась на грани противостояния с правительствами стран Европейского сообщества из-за своих планов положить конец мораторию на лицензирование генетически модифицированных продуктов. Главной целью Еврокомиссии является возобновление разрешительного процесса для ГМО после ожидаемого этой осенью утверждения правительствами ЕС и Европарламентом общих принципов лицензионных законов.

Хотя законодательство не вступит в силу в течение двух последующих лет, Еврокомиссия планирует ускорить лицензирование научно обоснованных генетически модифицированных продуктов, предоставляемых компаниями, которые будут согласны следовать новым правилам. Конечно же, нововведения Еврокомиссии будут одобрительно встречены биотехнологической индустрией и США, которые являются местом локализации многих компаний, производящих ГМО, и которые долгое время утверждали, что de facto мораторий ЕС не имеет под собой никакой почвы. В то же время защитники окружающей среды предостерегают, что такое решение будет наталкиваться на сильное общественное неприятие.

Некоторые правительства стран Сообщества также будут недружественно настроены по отношению к новым веяниям. Известно, что министры этих стран, отвечающие за вопросы охраны окружающей среды, находятся под сильным влиянием опасений общественности относительно ГМО и вследствие этого будут, возможно, в ряде случаев противиться авторизации генетически модифицированных продуктов. Пять стран-членов ЕС, включая Францию и Австрию, ранее уже блокировали некоторые генетически модифицированные продукты, разрешенные в рамках ЕС, используя свое право на временные ограничения их использования или продажи. Однако, согласно правилам ЕС, Еврокомиссия должна в обязательном порядке лицензировать ГМО, признанный безопасным учеными, даже если министры по вопросам окружающей среды будут едины в своей оппозиции.

Маргет Валлстром, комиссар ЕС по вопросам окружающей среды, заявила, что для решения проблемы необходима была целенаправленная политическая воля и что не существует правовой базы для остановки авторизации ГМО после планируемых изменений в ЕС. ЕС зарегистрировало 18 видов ГМО для продажи или выпуска — несравненно меньше, чем США, но все до октября 1998 г. Другие 14 видов ГМО были заблокированы на уровне регуляторного процесса, хотя были признаны учеными как безопасные. «Компании могли бы привлечь комиссию к суду за отказ принять на себя ответственность», сказала она, добавив, что такая остановка блокирует развитие индустрии в Европе. Дэвид Бирн, комиссар ЕС по здоровью, пообещал безопасную и научно обоснованную систему регистрации.

Несмотря на протесты «зеленых» и их обвинения в том, что Еврокомиссия является «смычком для торговых соглашений с США», Европарламент и правительства стран ЕС на протяжении последнего года внесли изменения в законодательство, направленные на улучшение маркировки продукции, содержащей ГМО, отслеживания ее продвижения по рынку и мониторингу ГМО. Поэтому, практически включая зеленый свет генетически модифицированным продуктам, правительства стран ЕС и Европарламент должны пройти еще сложный путь согласования различий по ряду вопросов.

Прилетев домой, я узнал, что Верховная Рада готовится рассмотреть уже этой осенью проект закона «О государственной системе биобезопасности во время осуществления генно- инженерной деятельности». Несмотря на то, что заинтересованные ведомства продолжают работу по согласованию окончательного варианта многострадального проекта закона, депутаты решили ускорить законодательный процесс. Хочется надеяться, что оба варианта законопроекта мирно встретятся в профильных комитетах, и в результате наша страна получит законодательно закрепленную процедуру рассмотрения вопросов регистрации ГМО, их экспорта-импорта, маркировки, основанную на базовых положениях протокола по биобезопасности, требований ВТО, нормативных документов ВОЗ/ФАО и рекомендаций ОЭСР, и национальную систему биобезопасности.

Между тем, несмотря на предсказания, что ввиду неприятия Европой ГМО интерес фермеров США к генетически модифицированным сортам растений придет в упадок, в этом году сократились площади посевов только под трансгенной кукурузой, а посевы трансгенных сортов сои и хлопка увеличились. В целом ожидается, что посевы генетически модифицированных растений в США составят в 2000 г. 69,6 млн. акров по сравнению с 70,3 млн. в прошлом году. Несмотря на осторожность ЕС, испытания генетически модифицированных сортов растений проводятся в Болгарии, Чехии, Венгрии, Польше, Румынии, Словакии, Югославии и Турции, причем Болгария и Румыния являются лидерами в регистрации этих сортов для выращивания или потребления. Украина, где уже несколько лет происходят испытания трансгенных сортов сахарной свеклы, рапса, картофеля и кукурузы, не является исключением среди стран бывшего СССР. Аналогичные испытания проводятся в России, Молдове и Литве, а Россия уже разрешила к продаже новые сорта картофеля и кукурузы.

Какой будет стратегия Украины в отношении ГМО в дальнейшем, зависит только от нас. Как сказал д-р Доналд МакКензи, вице-президент компании «АгБиоС» (компания занимается обеспечением контактов между правительственными структурами и наукой и индустрией в области сельскохозяйственной биотехнологии), сопровождавший нашу парламентскую делегацию во время делового тура по Канаде: «У каждого стула должно быть четыре ножки. Наша сторона показала вам, как устроены три ножки канадского стула: регуляция ГМО, достижения биотехнологии и их внедрение в практику, восприятие ГМО потребителями и маркировка продукции. Четвертая ножка — это наша внутренняя предрасположенность к восприятию прогресса в области биотехнологии. Первые три ножки будут аналогичными и у вас. Но мы ни одним словом не намекали, какой вы должны видеть четвертую ножку своего стула, чтобы обеспечить его устойчивость в целом. Это право вашего собственного выбора».

Каким же будет наш выбор? Дерзким, но созидательным? Или снова предпочтем плыть по течению? Что же, пусть сохранит нас судьба от выбора, о котором будут потом сожалеть потомки...