Анатомия бессмыслицы

В этой статье мы поднимаем вопросы, о которых уже неоднократно приходилось слышать. Но происходило это в режиме "послушали (почитали) - забыли". Дескать, много неурядиц в нашей жизни, не все надо принимать близко к сердцу. Итак, в поисках возможности снова привлечь внимание к больной проблеме таким образом, чтобы читатель по-настоящему проникся ею, прибегну к приему, который в рабочем варианте называю "диктофонный" - это когда в текст встраиваются живые "голоса". И они звучат как свидетельство, как неопровержимые аргументы. Прием известный и эффективный, им мастерски пользуется наиболее вероятный претендент на Нобелевскую премию по литературе 2015 года - знаменитая белорусская писательница Светлана Алексиевич. Все свои шедевры ("У войны не женское лицо", "Чернобыльская молитва", "Время секонд хэнд" и др.) она скомпоновала из рассказов разных людей - речь идет о так называемой диктофонной литературе, "литературе факта", non fiction. Записанные писательницей и искусно смонтированные "живые голоса" наполняются такими эмоционально заряженными смыслами, что по сравнению с ними бледнеют художественно утонченные тексты, написанные в стиле вымысла - fiction.

Но - к делу. Не так давно Игорь Ликарчук опубликовал в "Зеркале недели" (26 сентября 2014 г.) статью "Учителей много, а учить некому". Она подтверждает факт: профессионализм современного учителя скатился до угрожающе низкого уровня. В одной из областей, пишет автор, провели эксперимент - попросили группу педагогов выполнить типчиные для ВНО тесты прошлых лет. Результат ошеломил: "основное количество педагогов смогло выполнить лишь 50–75% задач". А потом автор статьи делает выводы: 1) "В Украине необычайными темпами происходят процессы профессиональной деформации учителя".
2) "В Украине разрушена система подготовки квалифицированных педагогических кадров". 3) "В общеобразовательных учебных заведениях отсутствует адекватная система аттестации и оценки педагогических кадров". И так далее. Уважаю автора статьи, со всеми его выводами и предложениями соглашаюсь, но почему-то в голове крутится известное Довженково: "Не туда бьешь, Иван".

Свой первый урок в школе я провел 1 сентября 1965 года. Через два года - директор сельской школы, затем - директор большой районной школы. Говорю это, чтобы заверить, что уже много лет знаю изнутри учительскую среду. Кроме того, преподавая более 30 лет в педагогическом университете (кстати, одном из лучших в Украине), хорошо знаю, как готовят будущих учителей. Так что твердо убежден, что с советских времен учительство было одной из самых работающих, профессиональных и ответственных в отношении к своим обязанностям прослойкой населения. Объясняется этот факт разными факторами - гендерными (известно, насколько трудолюбивы и ответственны украинские женщины - собственно, они составляли и составляют большинство учительского контингента); не такой уж и плохой образованностью, акцентированной на нравственности; особенностями профессии, которая всегда (и даже сейчас, фактически в форс-мажорных обстоятельствах, когда высокое звание учителя сведено на нет) привлекает неординарных, идеалистически настроенных людей, которые хотят работать с детьми, учить их разумному, доброму, вечному. Кстати, учительские "голоса", которые мы сейчас услышим, принадлежат именно таким личностям.

Учительство всегда было наиболее послушной и податливой для управления категорией населения. В советские времена сельского учителя посылали на животноводческие фермы для партийной лекционно-пропагандистской работы, теперь же власть использует доведенного до материального обнищания учителя в многочисленных избирательных кампаниях как дешевый и вместе с тем эффективный административный ресурс. Достаточно договориться с директором школы, наедине вручив ему конверт с "гонораром", отремонтировать крышу или купить компьютерный класс, и все - школа твоя…

Не буду анализировать факторы, приведшие к результату, описанному Игорем Ликарчуком. Убежден, что, ознакомившись со звучащими ниже "голосами", мы приблизимся к пониманию, почему, выслушивая острую критику, направленную на современного учителя, начинаешь протестовать: "Не туда бьешь, Иван". Приведенные рассказы - их можно назвать криком души - помогут понять, что современное учительство живет и работает в атмосфере, так сказать, сгущенной бессмыслицы. Как сформировалась эта атмосфера, почему она не заставила нашу общественность бить в набат, почему ее не замечала наша педагогическая наука, почему само учительство с его профсоюзами не смогло хоть как-то протестовать? Мы не ставим целью искать ответ на все эти вопросы, потому что это потребовало бы погружения в общественно-политические, морально-этические и этнопсихологические проблемы нашего бытия.

Наиболее очевидным примером такой сгущенной бессмыслицы, вызванной чрезмерной бюрократизацией школьной жизни, можно назвать "бумажный террор". Он проявился в ненасытном стремлении чиновников от образования требовать от учителя многочисленных отчетов, докладов, планов, аналитических и статистических материалов, всякой другой писаной атрибутики, практическая бестолковость которой совершенно очевидна.

Но послушаем обещанные рассказы - они нам многое прояснят. Первый "голос" принадлежит неизвестной мне учительнице - я выделил отдельные фрагменты из ее довольно пространного комментария в электронном варианте моей статьи "Образование для будущего" (ZN.UA, 19 сентября
2014 г.). Итак, слушаем эту умную, без сомнения высокопрофессиональную, преданную своему делу учительницу - именно такой образ автора вычитывается из ее текста.

"В 8:30 утра - звонок на первый урок, - рассказывает она о начале своего рабочего дня в школе. - Классный руководитель к 9:00 обязан представить список отсутствующих детей с указанием причин отсутствия. К 10:00 завуч отчитывается в райуправление образования. Как себе в реальности представляет этот процесс тот, кто придумал эти требования и заставил воплощать их на практике? Из-за того, что классный руководитель одновременно является и учителем-предметником, он вынужденно оставляет свой класс, где у него урок, бежит в свой класс, где он классный руководитель, и начинает выяснять, кто и по какой причине отсутствует. При этом в школе всего один стационарный телефон, а классов - 40. Значит, достаем мобильники и звоним родителям на телефоны разных мобильных операторов. Итог - первый урок сорван. И так - каждый день. Чиновникам, видите ли, нужна тупая статистика, там тетка сидит и зарплату получает.

Или же возьмем инструктаж по БЖД (безопасность жизнедеятельности. - Г.К.). Учитель обязан провести инструктаж на первом уроке в новом году, при этом ФИО (фамилия, имя, отчество. - Г.К.) надо записать от руки и только присутствующих. Кроме того, записать нужно еще и ФИО учителя, записывать от руки напротив КАЖДОЙ фамилии ученика плюс своя подпись. Нумерация сквозная. Зашел учитель, сказал "здравствуйте", открыл журнал и тупо начал составлять списки. На это уйдет минут 25, а чем в этот момент заняты дети? Я работаю в 6–
11 классах. То есть в первую неделю на первых уроках я должна переписать в журнал ФИО всех детей 6–11 классов и столько же раз написать свои ФИО и расписаться. Итог: дети без надзора, уроки сорваны, спазм сводит руку от писания и дикая боль в плече.

Добавьте к этому всему постоянные проверки, субботники, протоколы родительского собрания, протоколы методических объединений, летние ремонты кабинетов, когда учитель считается в отпуске, а на самом деле делает ремонт в закрепленном за ним учебном кабинете. Добавьте вечное безденежье, необходимость постоянно отрабатывать на выходных репетиторством и постоянный прессинг чиновничества. Так когда готовиться к урокам? Бюрократы замучили учителя своим вмешательством во все: ежегодно меняют инструкции заполнения журналов, форм отчетности, добавляется неизвестно кому нужная отчетность, например, какой процент детей отсутствовал на занятиях по разным причинам, к этому семь категорий отсутствия - сиди, считай… ЗАЧЕМ?

Чиновничий произвол просто убил школу, превратил учителей в загнанных бесправных существ, которые морально, материально и эмоционально выгорели, физически и психологически истощились и потеряли какую-либо мотивацию к своей работе".

Думаю, этот крик души не нуждается в комментариях. Его нужно просто услышать. Это уже запущенная болезнь. Не могу забыть один факт из своей далекой педагогической практики, когда на семинаре директоров школ услышал от коллеги, который, хвалясь успехами своей школы, с гордостью сказал: "У меня учителя работают на износ".

А сейчас - второй "голос", в форме отрывка из письма. Его я получил на электронную почту от выпускницы педагогического университета, с которой много работал как преподаватель. Несколько лет назад она, закончив магистратуру и отказавшись от предложения продолжить учебу в аспирантуре (у нее незаурядные способности к научной работе), поехала работать в школу своего родного поселка. Как человек, наделенный острым аналитическим умом, она быстро поняла одну из основных проблем нашего среднего образования - чрезмерную раздробленность учебного материала, который бессистемно разбросан по многих нишах (учебных дисциплинах). Другими словами, речь идет об отсутствии в нашей образовательной практике как средней, так и, кстати, высшей школы одного из главных принципов отбора учебного материала, который пытаются последовательно соблюдать во всех успешных образовательных системах других стран. Я имею в виду принцип (сформулированный испанским философом Ортега-и-Гассетом) межпредметной интеграции, позволяющий сконцентрировать познавательные усилия учеников на меньшем количестве учебных дисциплин и реально воплощающий требование "бережливости в образовании".

"Дети чрезвычайно перегружены, - пишет недавняя выпускница. - Например, что это вообще за предметы - основы здоровья, защиты себя от ВИЧ, медико-санитарная подготовка, эти советские рудименты? Не лучше ли объединить их в общий, действительно основательный курс "Основы безопасности жизнедеятельности"?

Потом - художественная культура. Непонятно, почему нельзя давать обзор культуры и искусства в курсе литературы. Потому что все равно учителю украинской литературы приходится это делать. Просто лишняя нагрузка для детей. Этика, казалось бы, важный курс, но там такие сложные философские понятия предлагаются, что детям 5–6 класса их просто не постичь, они зазубривают их в лучшем случае, в худшем - учителя ставят оценки из справочника "потолок", потому что ну ведь это этика, что там учить…

Наибольшая сейчас проблема - это изучение иностранных языков. В моей школе дети учат фактически четыре языка (!!!) в 5 классе. Украинский, английский, немецкий и имеют спецкурс по русскому. Догадайтесь, каких успехов они достигают - толком не знают ни одного из четырех. Программы ужасно перегружены - много лишнего в украинском языке (зачем детям в 5 классе знать понятие этимология слова?)

Трудовое обучение теперь называется технологиями - дети готовят проекты в старших классах. Я понимаю, это интересно, но в 10 классе им уже не очень и нужно лепить уточек из бумаги или домики из спичек. А у них же еще есть правоведение, где они углубленно изучают законодательство Украины. Ну как углубленно? - читают и тут же забывают. Зачем оно? Только время отнимает. Дайте в курсе истории в 11 классе несколько тем, чтобы дети поняли суть законодательной системы, знали свои права и увидели Конституцию. Кто захочет стать юристом, тот это все сам выучит (так говорит мой отец, учитель истории и права с опытом). Дальше - экономика. Учительница в нашей школе сама понимает, что это полная глупость, а не предмет. Опять же поверхностно что-то почитали (в лучшем случае) и забыли. А время потрачено. Интегрируйте темы по экономике в курс математики в старших классах - один же учитель читает эти предметы.

Природоведение в 5 классе - это вообще что-то за гранью здравого смысла. Дети должны знать основы химии (семь химических элементов), физики, географии, биологии. Зачем это, если все равно уважаемое министерство ввело все эти предметы теперь с 6 класса. Они же это снова будут учить основательно, а сейчас, я вам честно скажу, у них нервные срывы от этого природоведения. Особенно от этого страдают добросовестные дети - они не могут игнорировать какой-либо из этих предметов и им приходится учить ВСЕ, иногда во вред собственным интересам и основным предметам. И учителя тут не виноваты - они бы и рады облегчить таким ученикам жизнь, но ведь нужно выполнять программу".

На этом и закончим слушать голоса учителей. И не буду их комментировать, потому что, как говорят, умному достаточно.

Игорь Ликарчук видит ситуацию с кадровым обеспечением настолько угрожающей, что, как он пишет, "только терапевтических средств для ее исправления будет мало. Нужна радикальная хирургия". Так что есть необходимость применять хирургический нож - суровое лицензирование. Сделать его жестким и систематическим. Повесить над учителем дамоклов меч - пусть боится, дрожит… Тогда он, дескать, лучше заработает.

А не целесообразнее ли будет воспользоваться этим хирургическим ножом для того, чтобы беспощадно вырезать из просвещенской жизни чиновничью бессмыслицу, которая истощает учителя, не дает ощущать радость творческой работы. Скажу больше - никакие реформы в образовании, о которых сейчас так громко заявили, не удастся реализовать, если мы не подымемся до истинного, а не декларируемого уважения к учителю.

На самом деле учительство было и остается самой трудоспособной и морально готовой к реформированию профессиональной прослойкой общества. Нужно только, чтобы это реформирование было разумным, оптимально взвешенным, хорошо разъясненным. А главное - чтобы оно убрало из просвещенской жизни бессмыслицу во всех ее формах и проявлениях.

В Финляндии, где уровень образования считается едва ли не самым высоким в мире, только 20% из числа выпускников педагогических факультетов получают право преподавать в школе. При этом они должны иметь степень магистра.

Многолетний опыт преподавателя педагогического университета убедил меня в том, что в каждом выпуске есть 20–25% человек, которые потенциально способны стать учителями самого высокого профессионального уровня. Проблема лишь в том, чтобы они, пойдя на педагогическую работу, не попали в атмосферу сгущенной бессмыслицы.