Федерико Руссо: «Правильнее помогать местным банкам становиться сильными, чем опекать слабых»

Как сообщил в ходе Первого банковского форума стран–членов ОЧЭС исполнительный директор НБУ Александр Киреев, в случае успешного завершения уже объявленных сделок по приобретению украинских банков и с учетом планов по увеличению уставных капиталов иностранная доля в украинской банковской системе к Новому году превысит уже 50%. Самые крупные на сегодняшний день инвестиции в украинский банковский сектор планирует осуществлять итальянская финансовая группа UniCredit, заключившая соглашение о покупке Укрсоцбанка за 2,2 млрд. долл.

Вскоре после завершения сделки итальянцы намерены войти как минимум в тройку лидеров рынка. В отличие от некоторых других похожих деклараций о намерениях, эти планы не выглядят необоснованными. Приобретя два года назад немецкую HVB Group, UniCredit стала крупнейшим западноевропейским игроком на рынке Центральной и Восточной Европы. Поглощение в мае нынешнего года другого крупного итальянского банка — Capitalia — позволило группе занять первое место в зоне хождения единой европейской валюты и пятое — в мировой табели о рангах. Затихли, но так окончательно и не улеглись появившиеся еще в апреле с.г. слухи о намерении UniCredit заключить сделку о слиянии с французским Societe Generale...

О том, чем чревата активизация на нашем рынке такого гиганта для конкурентов и простых украинцев, «ЗН» расспросило председателя правления UniCredit Bank Федерико РУССО.

— Г-н Руссо, группа UniCredit намерена осуществить очень серьезные инвестиции в Украине. Обычно подобные стратегические шаги делаются после тщательного анализа рынка и его перспектив. Каким вы видите будущее украинского рынка?

— Делать прогнозы на будущее всегда очень сложно. Для начала необходимо определить отправную точку для прогноза, поскольку его достоверность в перспективе на год, десять лет или столетие — совершенно разные вещи. Принимая решение о выходе на тот или иной рынок, серьезные банковские группы приходят, условно говоря, навсегда. Но более-менее конкретные оценки привлекательности инвестиций традиционно делаются на три-пять лет.

Однако и здесь действительность может серьезно отличаться от ожиданий. К примеру, пять лет назад, приехав на работу в Украину, я вряд ли мог предположить, что сегодня буду решать задачи, подобные нынешним, — заниматься объединением банков и столь активным развитием розничной сети, управлять активами около миллиарда долларов. В будущем объемы работы и амбициозность целей будут только расти. Группа UniCredit уже вложила в Украину достаточно значительные инвестиции и в ближайшее время собирается увеличить их объем в несколько раз.

— Что именно подстегнуло вашу финансовую группу к активизации своей деятельности в Украине?

— Действительность. Характер изменений и темпы роста местного банковского рынка значительно превзошли ожидания. Потенциал для дальнейшего роста украинского рынка, и особенно розничного, экономисты UniСredit (и не только UniСredit) оценивают как один из наиболее высоких в регионе.

С учетом нынешних интеграционных процессов в мировой экономике было бы как минимум недальновидно вычеркнуть из них огромную страну с крупнейшей в Европе территорией и 46-миллионным населением, а также с одной из наиболее динамично развивающихся экономик. Это — очень перспективный и емкий рынок. Украина обладает пусть и нуждающимся в модернизации, но достаточно мощным промышленным потенциалом, а также некоторыми уникальными особенностями в сфере аграрного производства.

Низкий уровень проникновения банковских услуг, а также хорошие перспективы роста экономики делают украинский рынок одним из наиболее привлекательных объектов для инвестиций во всей Центральной и Восточной Европе.

Еще несколько лет назад, когда только начинали нашу работу в Украине как банк Pekao, мы действовали в основном по принципу антенны-передатчика для группы. То есть для лучшего понимания местной ситуации мы собирали всю доступную информацию, в том числе и за счет приобретаемого нами практического опыта. А затем ретранслировали ее в виде сообщений, таких, например: «Страна развивается, появляются новые возможности, но еще слишком рано для инвестиций…» Что тоже полезно, поскольку недостаточно анализировать местную ситуацию только по данным бюллетеней и статистических сборников. Новости из Украины специфичны настолько, что для более объективного их понимания необходима, скажем так, дополнительная интерпретация.

Многие крупнейшие мировые финансовые группы ранее тоже либо открывали в Украине представительские офисы, либо их присутствие на местном рынке ограничивалось лишь достаточно узкими нишами, усеченным набором услуг для избранных категорий клиентов. Буквально за последние два-три года ситуация изменилась кардинально: сейчас большинство крупнейших международных финансовых групп ищут возможность стать здесь более активными игроками.

— Наивно, наверное, требовать от иностранных банкиров большей сознательности, но все же почему основной акцент делается на розничный рынок, а не инвестиционное кредитование корпоративного сектора?

— Потому что именно в рознице открываются наиболее значительные возможности — как в отношении наращивания объемов, так и доходности операций. Объемы кредитования физлиц в Украине в прошлом году увеличились более чем вдвое. В нынешнем году показатели тоже близки к удвоению. В ближайшие годы темпы, скорее всего, сократятся незначительно. Тогда как кредитование бизнеса растет примерно в два-три раза медленнее.

Конечно, крупнейшие местные компании остаются одной из наиболее привлекательных клиентских категорий. Поскольку именно такие компании, по крайней мере частные, первыми или одними из первых начинают структурировать свой бизнес и работать по мировым стандартам.

В некоторых из ваших крупнейших корпораций уже работают финансовые директора, квалификация которых позволяет им занять аналогичную должность практически в любой другой компании мира. Поэтому работать с ними легко — общение идет на взаимно понятном языке.

Но именно в силу этих обстоятельств прибыльность банка при кредитовании таких компаний ниже, чем для других операций со сравнительно невысокой степенью риска. Да и количество структур, соответствующих нашим стандартам, в Украине пока достаточно ограничено.

Совсем другое дело — розничный бизнес. Когда вы выходите на такой огромный (по крайней мере, с точки зрения количественных показателей) рынок, перед вами открываются грандиозные перспективы. У вас появляются миллионы потенциальных клиентов. Причем речь идет даже не об одном-трех-пяти миллионах — теоретически мы можем рассчитывать привлечь в будущем от 10 до 20 млн. клиентов. Я не буду сейчас называть точную цифру, заложенную в наш бизнес-план, но, поверьте, она достаточно серьезна.

Понятное дело, что и объемы операций, и потенциальная прибыль в этом случае на порядок выше. Однако при этом значительно возрастают сопутствующие риски. В определенном смысле, как в случае с UniCredit Bank, мы начинаем развивать розницу как своеобразный Greenfield project (проект «с нуля». — Ю.С.). Полтора года назад у нас не было ни одного розничного клиента, а сейчас их уже 60 тыс. Казалось бы, замечательно — чрезвычайно динамичный многократный рост. Но чтобы лучше понять поведение потребителей и качественно оценивать риски, нам нужна более серьезная статистическая база. Чтобы получить достаточно достоверную выборку, нам необходимо изучить поведение значительно большего количества людей на значительно большем временном промежутке…

— Который должен включать не только благополучные периоды динамичного роста доходов, но и спады в экономике…

— Не только наш собственный опыт, но и кредитование населения в вашей стране в целом имеет слишком короткую историю. И его специфика кардинально отличается от кредитования корпоративного сектора. Компании, в нормальном понимании этого слова, значительно более щепетильны в обслуживании долгов, поскольку для них это вопрос жизни и смерти: просрочка платежа испортит репутацию, а дефолт будет означать судебное разбирательство и вероятное банкротство.

В случае с потребителями ситуация иная. При отказе от обслуживания долга заемщик рискует потерять лишь переданный в залог актив, например разбитый автомобиль или неработающий телевизор. Поэтому хоть я и не могу сказать, что плывем по полностью неизведанному морю, но мы еще очень плохо знаем, где находятся мели и рифы…

— Но ведь у вас есть опыт работы во многих странах Центральной и Восточной Европы…

— Население каждой страны имеет свою ментальность. К примеру, специальные рыночные исследования показывают, что украинцы — наименее лояльные банковские клиенты, т.е. они не слишком привязаны к своему банку, поскольку недостаточно удовлетворены качеством получаемого банковского обслуживания. С одной стороны, это вызов, а с другой — потенциальная возможность для приходящих на рынок новых игроков.

— Но ведь основные принципы банковского бизнеса в Украине и, например, Италии вряд ли должны серьезно отличаться.

— Да, но есть очень существенные особенности рыночных условий. Одна из них — это отсутствие полноценного кредитного бюро, без которого работа скоринговых систем значительно менее эффективна. В Италии этот процесс уже хорошо отлажен, поэтому там можно достаточно легко и быстро проверить финансовое положение и кредитную историю любого потенциального заемщика.

В Украине же ситуация совершенно другая. Многие платежеспособные заемщики не могут официально подтвердить свои источники доходов, а злоумышленники — напротив, готовы предоставить любую справку, правда, фальшивую.

В Италии подлог тоже случается, но такое происходит очень редко. Я хочу привести пример одного из наших отделений, когда в один из операционных дней из пятнадцати потенциальных клиентов восемь, т.е. более половины, принесли подложные справки о доходах. Конечно, у нас есть достаточно эффективные методы борьбы с этим явлением, и нам удалось справиться с этой проблемой, но сама тенденция очень симптоматична.

— Поэтому добросовестным клиентам приходится платить за недобросовестных, покрывая соответствующие риски банкиров. А почему, на ваш взгляд, в Украине до сих пор полноценно не работают кредитные бюро, хотя разговоры о них ведутся уже много лет и даже разработана необходимая нормативно-правовая база?

— Наивно, как мне кажется, надеяться, что банки, у которых сотни тысяч клиентов, будут на паритетных началах делиться информацией о них с теми банками, у которых их пока лишь тысячи. Как решить эту проблему? Мне кажется, что с учетом местной ментальности необходимо, чтобы государство все-таки создало единое государственное кредитное бюро, нормативным путем обязав все банки предоставлять туда некоторую информацию о заемщиках, иначе процесс запуска полноценных кредитных бюро может затянуться. В любом случае, те бюро, которые учреждены сейчас отдельными группами банков, менее эффективны на системном уровне.

В Украине необходимо очень серьезно озаботиться решением этой проблемы, поскольку при отсутствии кредитных бюро и столь динамичном росте потребительских кредитов так же быстро накапливаются системные банковские риски.

— Эти риски банки пытаются самостоятельно компенсировать внедрением и усовершенствованием все более хитроумных скоринговых систем оценки платежеспособности потенциальных заемщиков. Насколько они эффективны?

— Группа UniСredit располагает отличной скоринговой системой, но ее необходимо адаптировать к реалиям среды, в которой она будет функционировать. Также необходимо располагать достаточной статистической базой, без которой не может полноценно функционировать ни одна скоринговая методология.

— Г-н Руссо, а как вы относитесь к тем ограничениям, с которыми группе UniСredit приходилось сталкиваться в некоторых странах из-за тамошнего антимонопольного законодательства?

— Я понимаю, к чему вы клоните. Такая ситуация у нас возникала в трех странах — Польше, Хорватии и, кстати, Италии, где нам приходится продавать некоторые отделения по требованию антимонопольных органов. Но речь шла не о рынке в целом, а лишь об отдельных регионах, где в результате тех или иных слияний группа оказывалась в доминирующем положении на этой территории.

— В подавляющем большинстве стран Центральной и Восточной Европы иностранный банковский капитал уже занял полностью доминирующее положение. В нашей стране многие опасаются будущих сложностей в отношениях с такими «монстрами», как UniCredit.

— Для меня всегда остается загадкой, почему нужно ждать каких-то козней от финансистов и почему иностранцы должны наносить вред здешней экономике. Наоборот, инвестируя миллиарды и ожидая от них максимальной отдачи, мы жизненно заинтересованы в том, чтобы местный рынок развивался максимально быстро, а также страна, где мы работаем.

В случае успешного завершения сделки по приобретению Укрсоцбанка мы будем обладать приблизительно 7% украинского рынка. Это примерно соответствует нашей рыночной доле в среднем по региону Центральной и Восточной Европы, которая, хоть и является крупнейшей, составляет всего около 7,5%. О какой монополии в таком случае может идти речь? Свыше 20% группе UniCredit сейчас принадлежит только в Хорватии, а также Боснии и Герцеговине. В случае же с Украиной ситуация принципиально иная. Здесь проблема не в избыточной, а наоборот — в недостаточной концентрации капитала. Которая, кстати, все последние годы постоянно называлась одной из главных проблем украинской банковской системы. И хотя фраза «мы нуждаемся в большей концентрации» не сходила с уст официальных лиц, она, наоборот, неуклонно снижалась. Если десять лет назад пяти крупнейшим банкам в Украине принадлежало более 50% рынка, то сейчас — лишь около 35%, и этот показатель снижается из года в год.

По ключевым показателям украинский рынок оценивается как один из наиболее либерализованных, с долей государства в банковском капитале менее 10%. Более того, при сравнительно большой бан­ковской системе (около 70 млрд. евро активов — четвертое-пятое место в ЦВЕ, без учета России), местный рынок слишком фрагментирован. На 173 действующих банка приходится в среднем активов лишь на 400 млн. евро, что почти в 10 раз меньше, чем в тех же Польше или Венгрии.

— Как раз об этом чаще всего и заходит речь: местные игроки слишком слабы, чтобы выдержать конкуренцию со стороны иностранных, пользующихся практически неограниченными, по украинским масштабам, ресурсными возможностями.

— На мой взгляд, правильнее помогать местным банкам становиться сильными, чем опекать слабых. И растущая конкуренция здесь даже пойдет на пользу, так как вынудит мелкие и средние банки либо активнее искать новые ниши, либо активизировать процессы слияния и консолидации капитала. И государству правильнее подумать, как стимулировать и облегчить эти процессы, поскольку они все еще серьезно сдерживаются слишком сложными регуляторными процедурами.

Среди крупнейших банков привлекательных с точки зрения покупки осталось очень мало, поэтому еще не вышедшие на рынок иностранные игроки вынуждены рассматривать объекты с одно-двухпроцентной рыночной долей. Просто так прийти и сразу занять значительную долю рынка не так-то и легко, тем более что средняя цена 1% рыночной доли за последние три года выросла в несколько раз.

Конечно, доля иностранных банков в Украине будет неизбежно расти. Но ни один из них — а здесь уже представлено минимум шесть крупных международных финансовых групп — не станет монополистом, чтобы диктовать другим свои условия.

На мой взгляд, при большом желании можно найти доводы в пользу чего угодно. Но в чем нуждается ваша страна? Она нуждается в сильной банковской системе, в банках, которые способны выдавать достаточные объемы кредитов, чтобы финансировать рост, а также в максимальной доступности банковских услуг для предпринимателей и населения.

В чем нуждаются местные компании? В максимально долгосрочных и достаточно крупных займах. Риторический вопрос — способны ли местные банки эти нужды обеспечить полностью? Приход иностранных инвесторов помогает эту проблему решить, облегчая и удешевляя доступ к дефицитным кредитным ресурсам, а также повышая стандарты и расширяя перечень банковских услуг.