Владислав Троицкий - основатель и руководитель театра ДАХ, украинский театральный режиссер, продюсер, драматург и актер, создатель этно-хаус группы "ДахаБраха" и музыкально-театрально-философского проекта "Гогольфест". Несмотря на аутентичную режиссерскую степенность, Троицкий, кажется, никогда не останавливается. После успешных международных проектов он взялся за постановку современной оперы "Кориолан" по В.Шекспиру.
В беседе с ZN.UA г-н Троицкий коснулся многих актуальных и болезненных для отечественной культуры проблем: бюджетное финансирование, эффективность работы творческих вузов, театральная реформа, европейский опыт взаимодействия с творческими институциями...
О "Кориолане"
Я давно планировал запустить проект "Новая музыка". Он был представлен еще в формате школы-резиденции перед "Гогольфестом". Я предложил музыкантам: давайте сделаем что-то волшебное. Будем или исполнять новую музыку, или придумывать ее. К тому же, я все-таки два года назад ставил большую оперу в Венгрии.
Мне понравилось работать с таким материалом, потому и решил: почему бы не сделать нечто подобное в Украине? Ведь дожидаться чего-то интересного и актуального от государственных театров бессмысленно! А сделать что-то достойное в нашей стране (и тем более в такой период) - необходимо.
Хочу создать свой стиль новой музыки, новую оперу... "Кориолан" увидит свет в конце ноября. В нем будет академическая манера пения, украинский язык. Мы немного используем фольклор, но в основном - академическое пение.
Построение музыки - контролируемая эклектика, базирующаяся, с одной стороны, на принципах урбанистической музыки, с другой - спокойно оперирующая культурным музыкальным кодом.
Почему именно "Кориолан"? Почему вдруг бросились в такую странную, не столь широко известную пьесу Шекспира о римском полководце? Во-первых, на меня произвел впечатление британский фильм "Кориолан". Это был театральный проект, который впоследствии пересняли как кино. Там время действия перенесено в современность. А во-вторых, когда вчитываешься в Шекспира, понимаешь, насколько это резонирует с нашим временем. "Кориолан" мне показался актуальным до мурашек по коже. Ведь это история о том, насколько нужен герой, вернувшийся с войны. А с героями некомфортно, герои неудобны, в мирной жизни герои не нужны. Собственно, и Европе тоже герои не нужны.
Почему они не нужны? Потому что разрушают покой. Они, с одной стороны, могут защищать. А когда покой - зачем они? Герою ведь нужно действие, он нарушает правила. Герой потому и герой, что живет по своим законам.
Кориолану невыносима ложь. В пьесе народ ему кричит: "Наши голоса, возьми наши голоса!" Но, отдав ему голоса, они тут же его и предают - приговаривают к смерти. Полководцу остается или смерть, или бегство... Я уверен, что эта опера вызовет много переживаний у зрителя, заставит подумать о том, что мы сейчас переживаем и какие изменения нам необходимы.
Об авторском почерке
Человек, слушающий "ДахаБраха" и Dakh Daughters, никогда не решит, что к созданию этой музыки имеет отношение одна и та же личность. В этом плане, в принципе, сложно определить авторский почерк. Конечно, от себя родного отказаться невозможно. Но все-таки эти два музыкальных проекта, к которым я приложил руку - они совершенно в разных стилях.
"ДахаБраха" - это больше к folk-music. А Dakh Daughters - это то, что мы называем… Не знаю. Можно сказать, что это дарк-кабаре, что это фрик-кабаре, но это не в чистом виде, как например Tiger Lillies. Вот эта междужанровость, попытка формирования новых стилей - это, наверное, и есть тот самый авторский почерк. "Кориолан" - это снова-таки междужанровость, потому и называется это все "новая опера".
О далекоидущих планах
Недавно я закрыл ДАХ как репертуарный театр, потому что нет возможности содержать труппу. Я плачу коммерческую коммуналку. И чтобы содержать 20 человек театра, даже несмотря на то, что у нас всегда аншлаги… Это не покрывает даже часть зарплат. Поэтому мы перешли в проектный формат работы. Есть "ДахаБраха", есть Dakh Daughters, есть опера "Кориолан", есть отдельно проект "Собачья будка" - самый большой проект театра ДАХ, который в следующем году будет представлен в Париже, Варшаве, Будапеште, Вене на самых престижных фестивалях.
(То есть, приглашают, да?)
Ну, это мягко сказать - приглашают. Это очень серьезная работа, серьезное взаимодействие. У "ДахаБраха" в этом году больше 100 концертов по миру. Dakh Daughters сейчас вернулись из Франции, а 2 декабря будет знаковое событие: мы будем играть открытие большого парижского фестиваля, в театре "Буфф дю Нор". Это театр Питера Брука, туда приезжают многие промоутеры Франции. Мы делаем специальную программу. И это действительно будет интересно.
В следующем году у меня будет проект и в Эстонии. После реализации проектов в Украине у нас большие гастроли практически всю весну, а с осени у меня Будапешт, Таллинн, Варшава...
О государственных театрах
В нашей стране существуют непотопляемые феодальные государства в виде театров, хоров, филармоний. И дело не в том, что это пережиток прошлого, с этим еще можно поспорить. Дело в том, что это де-факто приватизированные помещения, над которыми у государства, у министерства культуры, например, попросту нет контроля. Люди в таких государственных театрах, грубо говоря, приватизировали право на развитие культуры. Они говорят, что они единственные имеют право представлять Украину где-либо. Внутри и снаружи. Ну, они так говорят. И это вопрос не старой закалки, это вопрос системы.
В Советском Союзе культура выполняла некую идеологическую функцию. И там был "надорган" - отдел ЦК. Это все ужасно, но, тем не менее, над всеми этими театрами, хорами нависал отдел ЦК, который мог сказать: "Все, завтра ты не работаешь".
Сейчас у нас возникла такая ситуация, когда над государственными культурными институциями нет никого сверху. И их никто не может уволить. Ни один человек. Если вы помните, попытка Ющенко уволить Резниковича привела к скандалу, после чего Михаил Юрьевич стал просто-таки героем. Никто не оценивает, насколько он там хороший или плохой режиссер. Но та ситуация дала понять: это не театр Леси Украинки, это - театр Резниковича.
Или, например, театр им. Франко, Киевский театр оперетты, хор им. Г.Веревки, ансамбль им. П.Вирского... Это громадные бюджеты на их содержание, которые, например, "какая-нибудь Франция" себе просто не может позволить.
О наказуемости инициативы
Вспомним еще один скандал, на этот раз в Национальной опере Украины. Если вы помните, там "сожрали" Дениса Матвиенко - гениального человека. А теперь Матвиенко ставит потрясающий проект "Гэтсби", чему я рад не просто как зритель, но и как режиссер, потому что это прецедент независимого высокого уровня художественного проекта на независимой территории.
Но вернемся к государственным театрам и ЦК. Страх директоров перед инициативными людьми весьма понятен. Это называется - цивилизация вторых замов. В тот момент, когда ушла идеология коммунизма, над ними не осталось никаких начальников. И естественно театры замкнулись плотными группами, которые фактически не пускают внутрь даже министерство культуры. Министерство культуры реально не может управлять всеми этими театрами.
(Но это же министерство…)
Ну, министерство. Но министры приходят каждый год. Они меняются, а "вторые замы" - вечны. Более того, сейчас сложилась такая ситуация, что уволить какого-нибудь директора театра невозможно - нет юридических оснований. Механизма ротации нет.
Самое ужасное то, что обычно худруки попросту не знают ни одного иностранного языка, мало что в мире видели, потому что ни времени нет, ни ориентации. И самое главное, они - как собаки на сене, им невыгодно пускать в театр талантливых людей. Потому что это их дискредитирует.
По идее, институция культуры должна за деньги налогоплательщиков производить культурный продукт, который нужен, который оценивается экспертами и соответствует необходимому уровню. У нас такой системы вообще нет. Единственной критерий, соответствует ли это уровню - это сам себе директор этой институции. Он смотрит на себя в зеркало и говорит: "Какой я классный". То есть это такое сообщество людей, у которых нет никакой задачи делать хороший культурный проект. Вообще нет. Нет критериев. Они сами себе критерий.
О театральной реформе
(Сейчас министерство культуры инициировало театральную реформу. Они предлагают всем руководителям театров перейти на контрактную основу. Как вы считаете, что необходимо, чтобы театральная реформа дала результат?)
Первое. Я бы выделил независимую площадку. Одну. Как центр образования, продакшна и презентации. Где учил бы новому типу управления театром, организовывал коллаборации с западными институциями. Это был бы центр образования не только руководителей, но всех участников культурного процесса. У нас просто катастрофическая проблема с менеджментом, с коммуникацией с миром, со вписыванием нашего театрального продукта в мировой контекст. Язык, на котором говорит наш украинский театр, мягко говоря, архаичен... Это не значит, что классика отменяется. Обязательно нужно ставить классику, но помимо классики должно появиться и многое другое.
Помимо образования эта площадка должна быть и продакшном, то есть производить сразу много современного продукта - 10–15 премьер в год. А поскольку это изначально будут коллаборационные проекты, они сразу будут вписываться в мировой культурный процесс.
Дальше. Через год-полтора лоббируется закон об обязательных конкурсах на замещение должностей "художественный руководитель театра" и "директор театра". Команда должна приходить на конкурсной основе. За результаты этого, скажем так, тендера отвечает независимый экспертный совет с привлеченными зарубежными мастерами. Каждая команда, участвующая в этом тендере, дает художественную концепцию и концепцию развития театра на четыре года вперед. Избираются на четыре года руководители театра, с возможностью пролонгации контракта, но не более чем на два срока. Такой формат давно работает в Германии и многих других странах.
Помимо этого я бы также запустил то, что давно работает во Франции - это муниципальные театры без трупп. Я бы оставил обе формы: театры с труппой, с актерским составом и режиссерами, и театры без трупп, чистые площадки, в которых есть только администрация, и технический персонал. Эта форма, в частности, дает возможность молодым режиссерам претендовать хоть на что-то.
К тому же, должна быть открытая история с государственным финансированием. Претендовать на бюджетные деньги должны иметь возможность не только государственные театры, но и частные.
И еще, наша консерватория или театральный университет... зачем они выпускают столько музыкантов, которых в итоге некуда девать? Параллельно с образованием необходимо развивать рынок под новые кадры. Потому что в итоге получается, что наши выпускники, отучившись здесь, всеми силами стараются сбежать отсюда и играть где-то за рубежом.
Получается, мы настолько богатая страна, что за свой счет обучаем людей, которые потом зарабатывают деньги в Германии и там же платят налоги. Или КНУ театра, кино и телевидения им. Карпенка-Карого - опять же, Украина за свой счет его содержит, а в итоге производит кадры для российских сериалов и других тамошних коммерческих проектов. Почему я, все тот же украинский налогоплательщик, должен это содержать?
О детском Музтеатре, шубах и трусах
(После ситуации с Детским муниципальным театром оперы и балета на Подоле, когда коллектив выступил против вашего председательства... Если бы вам сейчас предложили возглавить какую-то подобную государственную структуру, вы бы согласились?)
Если бы остались те правила, которые сейчас существуют, я бы, разумеется, ни за что не согласился. Ни при каких обстоятельствах. Я пришел туда с желанием реформ и целью создать передовой театр, реальный культурный центр новой оперы новой музыки, семейный театр, настоящий центр Подола. Это же ужас, что в этом театре всего три вечерних спектакля в месяц. В этом громадном здании в семь с половиной тысяч метров. Это такая мелкая коррупционная история, начиная с пресловутых выставок трусов на первом этаже театра - представляете! - которые благополучно вернулись после моего ухода.
(Все-таки вернулись, да?)
Конечно. А начальник профсоюза говорит мне: "Вы меня обижаете, у нас не только выставка трусов, но и дорогие шубы продаются!" А, ну раз шубы, то это конечно в корне меняет дело.
(Но когда вы соглашались на руководство этим театром, вы не предполагали, что может возникнуть вот такая ситуация?)
Знаете, я был наивный 48-летний романтичный юноша. И думал, что если я договорился, если мы решили делать попечительский совет, была поддержка города, была разработка программы развития Подола, то вполне можно было этот театр сделать якорным культурным центром района.
Я планировал сделать четыре площадки, все были бы задействованы, хотел, чтобы люди начали делать театр другого уровня. Но первое, что они мне заявили: "Мы самый лучший театр в Европе! Мы ходили в этот театр, смотрели "Буратино" и наши дети сюда ходят, смотрят "Буратино". Я говорю: "А вам не кажется, что за эти 20–30 лет кое-что поменялось в мире?" Все-таки эстетика за эти годы немножко изменилась. Предложил поставить "Пир во время чумы". Волшебная опера, Пушкин. На что мне отвечают "Это слишком сложно, наши дети не поймут". Понятное дело, ведь есть же "Буратино"!
Не надо отсекать Бетховена, классика нужна, разумеется, но необходимо и внедрение новых технологий, нового качества. Они почувствовали в этом опасность для себя. Опасность необходимости трудиться. Нужно было бы работать. Не мелко бегать по елкам, "одалживать" костюмы из театра, ездить на полукоммерческие гастроли в Европу и круглосуточно ставить щелкунчиков перед Новым годом.
Я не мог назначить ни одной репетиции. Там есть худсовет, а худсовет - это начальник балетного цеха, дирижер, члены профсоюза. Я говорю: "Нужна репетиция". А мне в ответ: "Надо утвердить на худсовете". И дальше все уже ясно.
И такая ситуация во всех государственных театрах поголовно. И если вы ждете, что эти кадры просто состарятся и выйдут на пенсию, то зря ждете, это не поможет. Им в затылок уже дышат такие же, только на десять лет моложе. Но такие же. Поэтому реформа, конечно, необходима, но для того чтобы была реформа, нужно изначально создать правильную кузницу кадров.
О действии
и противодействии
Проблема заключается в том, что у нас в стране нет физического пространства для новых начинаний. Потому что сейчас, чтобы начинать новые культурные проекты, их приходится делать, как тот же "Гогольфест", где-нибудь на задворках в спартанских условиях, и сразу тебе говорят - это маргинально, ты выбираешь "трэш". Можно подумать, я сам не хочу работать в хороших условиях!
(Но столько простаивает мест, неужели государство не может их предоставить?)
Какое государство? Что такое государство? Тот же министр культуры или заместитель министра, у них нет никаких механизмов, чтобы кому-то что-то выделить.
(Механизмов нет, но желание есть?)
Желание, оно как бы и есть, конечно, но это опять вопрос о том, нужны ли герои. Не то, чтобы я был героем, но я же если не дай бог где-то появляюсь, обязательно разворошу осиное гнездо, покой обязательно будет нарушен. А людям, работающим в государственной системе, это делать гораздо сложнее. Вы представляете, сколько сидит людей в управлении культуры города Киева? Там нереальное количество людей. А есть еще подразделения культуры по каждому району. Что все эти люди делают? Сеют разумное, доброе, вечное? Но проблема заключается в том, что даже если расчистить все волшебным образом, то, во-первых, как только ты начнешь какую-то лобовую атаку, обязательно получишь ЛНР/ДНР в отдельно взятом театре, ну как я получил, собственно. То, что сейчас происходит на Донбассе, точно то же произошло в Детском театре на Подоле. Один в один просто:
- Надо ставить.
- Пошел к черту!
- Почему?
- По кочану.
Все. Никаких аргументов. И понятно, что сейчас ни один политический деятель не может себе позволить такого удовольствия, как жесткое реформирование, которое, конечно же, необходимо. Но провести его невозможно, потому что тут же выйдет какой-нибудь наш национальный коллектив и начнет скандировать: "Мы наше все". Почему? По кочану. Мы так сказали.
О свете в конце тоннеля
Мы со своей стороны и в личном порядке делаем все возможное. Сейчас, после Майдана, организовываем разные универсальные площадки типа того же "Гогольфеста", формируем шоукейсы, коллаборационные проекты с Польшей, Венгрией, Францией, сейчас начинаем с Англией, Швейцарией, Голландией.
Но, чтобы вы понимали уровень восприятия современной реальности "вторыми замами", они говорят, что наши национальные театры, хоры, ансамбли - это мейнстрим, а "ДахаБраха" - это попса и альтернатива. Dakh Daughters вообще называли "борделем на сцене". Говорить об этом без смеха невозможно. И как только ты пытаешься начать с ними диалог, приходится опускаться до какого-то базарного уровня. А опускаться до этого уровня не хочется, поэтому и диалога не выходит.
И выглядит это все действительно как наброска к "Кориолану". Вот я ушел из Детского театра на Подоле. Возможно, если бы здоровье после операции позволяло, я бы остался дольше. Но я понимаю, что сейчас стал принципиальным врагом всех этих театров. И пусть. Я им объявляю экзистенциальную войну.
Ведь необходимо обнажить весь бюджет, чтобы люди понимали, что культура - это не такое дешевое удовольствие для государства, как нам кажется. Во-вторых, чтобы мы как гражданское общество поняли, что мы конкретно ходим от услуг, предоставляемым нам государством, таких как образование, здравоохранение, а в данном случае - культура. Мы должны сформулировать свой заказ. Должна существовать постановка задач и оценка результатов.
А чтобы реформирование не привело к очередным "восстаниям Спарты", реформы должны быть правильно сформулированы: "Друзья, сейчас мы ничего не меняем, но через три года будет тендерная основа, параллельные площадки, готовьтесь".
Почему я так охотно говорю о наших государственных театрах? На самом деле, мне лично как режиссеру с доступом к мировым площадкам, можно сказать, все равно. Я уже зрелый, у меня все сложилось и складываться будет дальше, я преспокойно могу работать в коллаборации с Европой и ставить что-то новое и достойное во Франции, Венгрии, Польше и так далее.
Мне на самом деле волноваться не о чем. Но мне страшно то, что молодые люди в этой стране, новое поколение, которое должно формировать повестку, остается здесь один на один с этими "буратинами" и новогодними "щелкунчиками". Мне обидно, что нашу молодежь насильно пускают по тому же совковому пути, который устарел 30 лет назад. И вот здесь, можно сказать, я готов выступить в роли того самого Кориолана.