Дефицит кадров уже является самой большой проблемой для отечественного бизнеса — заполнение вакансий существенно усложнилось. Но более неотложной проблемой становится перемещение рынка труда в «тень». Причем сразу по нескольким причинам.
Что мы видим по исследованиям бизнеса?
По состоянию на сегодняшний день в среднем по предприятиям (исследование Advanter Group, июнь 2024 года) у нас есть 26% вакантных позиций. Сроки заполнения вакансий растянулись существенно. При этом усложнилось в первую очередь заполнение вакансий линейного, рабочего, персонала.
С этой проблемой уже критически столкнулось 50% компаний. Что касается офисного персонала, то этот показатель составляет 26%. Там замещение происходит чуть легче, например за счет женщин и людей старшего возраста.
Но и для линейного персонала запущены проекты переобучения женщин, адаптации ветеранов, внутренней миграции и т.д. Например, на водителей фур уже сейчас переобучают женщин, хотя эта практика пока единична.
Кроме того, Work.ua и Robota.ua недавно на Конгрессе ветеранских и бизнес-объединений обнародовали цифры, из которых следует, что количество вакансий уже восстановилось до уровня начала 2022 года. И оно растет.
Однако раньше в среднем на одну вакансию было намного больше предложений (резюме), и вакансии заполнялись в среднем за две недели. Сейчас 0,5 эффективного резюме на одну вакансию, а сроки заполнения вакансий растянулись на месяцы и даже до полугода.
Количество же активных действий кандидата на одну вакансию упало с 6,9 в начале 2022 года до 1,9 на текущий момент (данные Robota.ua).
Что нас ждет дальше?
Абсолютно очевидно, что дальше состоится тенизация сферы труда. Вот пример из строительной отрасли, поражающий в наибольшей степени. Две волны вымывания рабочих непосредственно со строительных площадок из-за мобилизационных мероприятий привели к тому, что теперь строительные компании официально просто не трудоустраивают людей, работают по ночам или вообще вынужденно остановили работу.
Например, сварщики — теперь это ФЛП или вообще теневой сектор. То есть фактически строительная отрасль страдает не только от отсутствия средств или спроса, но и от фактического отсутствия возможности строить.
Да, конечно, это не является исключительно следствием мобилизации как такой, потому что сама по себе мобилизация 200 тысяч человек в год (что мы видим сейчас в средней заявке от государства) — это менее 5% от мобилизационного потенциала. И это не критическая цифра для сохранения бизнес-активности.
Но именно хаотичная мобилизация и страхи, связанные с ней, привели к тому, что мужчины не трудоустраиваются, прячутся, находят способы выехать, а бизнес страдает от нехватки человеческого капитала.
Конечно, какой-то бизнес может перейти к трудовым контрактам и трудоустраивать людей, находящихся за пределами Украины. На днях на собрании с HR-директорами мне рассказали очень интересный кейс: банк трудоустраивает работников за границей, отсылая им из Украины ноутбуки. Я пошутил, что благодаря этому Украина по крайней мере становится экспортером ноутбуков. Но действительно ли это повод для шуток?
На пользу ли Украине такая ситуация?
Нет, конечно. Тенизация труда — это именно то, что тормозит развитие экономики. В Украине на сегодняшний день 35% зарплат находятся в «тени» (исследование и моделирование Advanter Group и офиса шеф-экономиста Коалиции бизнес-сообществ за модернизацию Украины).
Именно поэтому нам необходимо таким образом модернизировать налоговую систему и так проводить мобилизацию, чтобы мы детенизировали экономику, хотя бы в части зарплат.
И это будет настоящий WIN-WIN. Люди перестанут бояться мобилизации. Мы найдем средства на мотивированный рекрутинг. Мы оставим деньги бизнесу (мы сделали моделирование и выяснили, что бизнес донатит около 200 млрд грн — и средний, и малый, и крупный).
Если перераспределить эти деньги, то есть забрать эти деньги у бизнеса через увеличение налогов, то эффективность их использования существенно уменьшится. Потому что сейчас эти 200 млрд поступают непосредственно в войско в виде закупленной амуниции или оружия. А если они пойдут через государственную бюрократическую машину, то, учитывая эффективность государственных закупок и коррупционные схемы, какое количество этих денег дойдет в итоге до армии? Хорошо, если половина.
Поэтому стоит ли путем экономически необоснованного увеличения ставок ключевых налогов уничтожать бизнес, при этом параллельно оказывая негативное влияние на нашу обороноспособность? Вместо этого мы можем получить более 160 млрд грн дополнительных поступлений путем детенизации зарплат. И уже на эти деньги можно провести мотивированную мобилизацию через рекрутинг.
И еще несколько цифр для понимания на простых фактах. Президент недавно говорил о набранных 14 бригадах, у которых нет оружия. Эти бригады — те же люди, уже снятые с экономики. То есть они уже не платят налоги, не формируют ВВП, но все они уже потребляют государственный ресурс и непосредственно на необходимость увеличить расходы государства.
Насколько эффективно мы используем ключевой для государства ресурс — человеческий капитал — для обороноспособности, для экономики? Возможно, нам следует задуматься над тем, кого мы можем вооружить?
Подумать, насколько эффективно мы уже используем те 1,2 миллиона (или сколько их на самом деле, ведь есть разные подсчеты) представителей правоохранительных структур и СОУ, имеющихся и подготовленных, которых мы содержим за счет государственного бюджета.
У каждого из нас есть друзья, знакомые командиры в войске. Многие говорят, что когда приезжают в центры комплектования, то в свою бригаду выбирают только каждого пятого. С одной стороны, отмечают военные командиры, мы жалуемся на нехватку кадров — на то, что батальоны укомплектованы на 30–40%. А с другой — неэффективное использование уже существующего человеческого капитала в Силах обороны.
Почему так? Из-за низкой квалификации и уровня подготовки, из-за низкой мотивации и других обстоятельств. Поэтому, возможно, следует задуматься над радикальным переосмыслением системы мобилизации и управления человеческим капиталом Сил обороны Украины.
Нам также необходимо осознать, что справедливость — это общественное благо, а не «у других должно быть не лучше, чем у меня». А что такое общественное благо для Украины? Это обороноспособность. А наша обороноспособность базируется в первую очередь на формировании технологического преимущества украинского войска и на его управленческом преимуществе. Но никак не на количестве человеческого ресурса.
Потому что мобилизационный потенциал России — 25 миллионов, он впятеро выше, чем в Украине.
Мы точно не можем воевать количеством людей. Нам нужно переосмыслить, как мы строим нашу военную стратегию. А под это нам необходима сильная экономика — бизнес, инвестирующий в ВПК, бизнес, который донатит, бизнес, где есть инженеры, способные развивать сейчас технологии РЭБов или беспилотных систем.
Нам под все это нужна работающая экономика, способная генерировать налоги и инвестиции, необходимые для технологизации армии.
Депопуляция и деградация — инерционный сценарий
Будущая беда Украины еще и в том, что ни надежды на рост рождаемости, ни активное переобучение женщин не решат проблему нехватки человеческого капитала для экономики в ближайшие десятилетия.
Нам придется искать решение в двух направлениях.
Первое — это продолжение активного долголетия. Сейчас у нас отрицательная динамика по ожидаемой продолжительности жизни мужчин, она падает существенно. Понятно, что это связано с войной. Но не только, потому что проблема преждевременной смертности существует уже давно. Мы должны продолжить активное долголетие по меньшей мере до 75 лет, чтобы последующие десять лет была перспектива экономического роста.
Вторая альтернатива — это импорт трудовых ресурсов. До большой войны мы оценивали потребность в дополнительном человеческом ресурсе в 4,5 миллиона человек в период до 2030 года ради роста ВВП в 2,5 раза, — и это с учетом инновационного подхода и цифровизации традиционных отраслей.
Новую оценку мы сможем сделать уже после переоценки перспектив и актуализации национальной экономической стратегии. Но вряд ли этот показатель будет меньше. Сейчас, несмотря на войну, уже есть примеры того, что мы можем привлекать работников из Африки, Пакистана, других стран и регионов. 170 тыс. грн стоит «импорт» одного африканца в Украину для дальнейшего трудоустройства. По разным странам показатель, рассчитанный с несколькими компаниями, находится в диапазоне от 110 до 200 тыс. грн.
Конечно, есть необходимость на тактическом и стратегическом государственном и бизнес-уровне более активно адаптировать ветеранов. Процесс уже идет, и по состоянию на сегодняшний день предприятия указывают на дефицит ветеранов.
Work.ua, например, отмечает наличие 11 тыс. вакансий для ветеранов и 2000+ компаний, прошедших чеклист на готовность нанимать ветеранов. Бизнес заявляет о готовности привлекать ветеранов — брать их на работу в Харькове, Запорожье, Киеве, Львове. И за них уже идет конкуренция — это позитив.
Нехватка человеческого капитала уже приводит к преждевременному росту зарплат. Экономическое следствие этого на самом деле не радужное, — это усиливает инфляцию, потерю конкурентоспособности.
Следует обратить внимание на то, что Украина потеряла ключевые довоенные конкурентные преимущества — дешевую доступную рабочую силу, географическое положение, дешевую электроэнергию и т.д.
Наш путь в будущее — это экономические свободы, это экспорт безопасности, это адаптивность. И раскрытие человеческого потенциала — через создание возможностей, инновации, свободы, защиту прав, сервисность и человекоцентричность государства.