Хочется начать так обстоятельно: «Ну, вот посмотрите, что происходит…». Но нет. Может, лучше не смотреть вверх, вокруг? А как тогда безопасно передвигаться в пространстве и мыслях?
Жизненные настройки подсказывают нам такое. В режиме «иногда банан — это просто банан» мы в целом принимаем вполне адекватные поведенческие решения. Соответствующие, с нашей личной точки зрения.
Если они каким-то образом морально-социально не коррелируются с общественным мнением, то никто не тянет вас за язык выплескивать свои сомнения на суд общества. Разве что у вас есть затаенная мазохистская потребность, чтобы кто ни попадя вас всячески обзывал и вы остались в модусе самогоревания, недооцененности и исключительности.
Мы — свободная страна, и каждый может наносить себе ущерб, сколько влезет, если при этом не нарушается Конституция и Уголовный кодекс.
То есть на уровне биологического поведения, на вегетативном уровне в целом наша антропология, слава Дарвину, вполне успешно справляется с видовым выживанием, пока в этот процесс не вмешивается голова со своими большей частью глупыми мыслями.
Начнем с головы.
Чем больше вы будете смотреть новости, не имеющие для вас ни малейшего практического смысла, тем больше будете утомляться от напрасных попыток найти там этот упомянутый выше смысл. Потому что вашего личного смысла там нет и не может быть в принципе. Если это не новости о вас лично. Но если это о вас, вы о своих событиях и так знаете. Зачем вам смотреть на себя глазами других, если они и так никогда не поймут, что с вами происходит на самом деле?
У продуцентов новостей есть свой конкретный смысл, они получают за это нормальные деньги. Чем больше вы шокированы услышанным или увиденным, чем больше неосознанно кликаете и шерите, тем им выгоднее. Им, а не вам. Просто бизнес, ничего личного.
Ну, и все это придавливает настолько, что появляется когнитивный диссонанс. Вслух это, конечно, называют другими словами, не такими учеными. Это психологический термин, описывающий неприятное состояние, которое наблюдается, когда у человека возникает конфликт между его верованиями, ценностями или убеждениями и реальностью.
Это может произойти и когда человек загружает в голову две (или больше) противоположные мысли или когда его действия не соответствуют его убеждениям, а обстоятельства вынуждают. (ВПЛ, например. Уезжать не хотелось, но пришлось.)
Количество разного рода травматических переживаний в наше время не имеет видимых шансов на уменьшение. Дело даже не в конкретных коммуникативных сигналах. А в том, что за два года мы привыкли к ощущению бесконечности войны.
Это все равно, что два зеркала поставить одно напротив другого. Можно со свечкой. Картинка создается завораживающая, фантастическая.
Но это просто два зеркала. Две плоскости, которые очень эффективно отражают свет. Вы сами их так поставили.
Два противоположных зеркала в нашей голове — это депрессивность и тревожность. Входной сигнал, который многократно отражается от них, ранит до тех пор, пока сигнал естественным образом не затухает.
Теперь немного о теле.
Механизмы природной анестезии в мозге, если речь идет о травматическом поражении тела, — это выработка собственных опиоидов, таких как эндорфины. Они могут блокировать передачу боли в нервной системе. Кроме того, включаются другие механизмы: снижение активности нейронов, изменения в электрической активности мозга и уровнях химических веществ. Это также может влиять на восприятие физической боли и вызывать анестезию.
Когда мы испытаем стресс, происходят некоторые биохимические изменения в нашем мозге. Одна из ключевых реакций происходит в системе гормонов, она включает кортизол и адреналин. Под влиянием стресса надпочечные железы вырабатывают эти гормоны, что приводит к повышению активности нервной системы. Не старайтесь уменьшить кортизол через Гугл-советы. Тело сейчас мудрее, само справится.
Сначала мы возбуждаемся, чтобы быть максимально готовыми к быстрой телесной и ментальной реакции. Если примитивные первоначальные реакции организма не приносят ожидаемого результата (избавления от угрозы), наступает тот самый уже упомянутый когнитивный диссонанс.
Но когда стресс длится долго и нас и дальше постоянно «накрывает», могут произойти изменения в балансе химических веществ в мозге, несколько изменяющие поведение.
Например, может увеличиться выработка нейротрансмиттера, который оказывает замедляющий эффект на нервную систему. Это может привести к снижению реакций на раздражители и уровня тревоги.
Как вообще эволюционировало понятие неопределенности в человеческом восприятии? Есть несколько сакральных персонажей, о которых стоит вспомнить.
Людвиг Витгенштейн исследовал язык и его отношение к реальности, включительно с вопросом о неопределенности и неоднозначности языковых высказываний. Говорят, из него (в том числе) вырос Кастанеда.
Бертран Рассел изучал логику и философию математики и рассматривал вопрос неопределенности в контексте математических систем и логических парадоксов. Он стал немного музейным с тех пор, как линейный способ описания реальности (механистический подход, который развился во времена промышленной революции в ХІХ веке) оказался малопригодным для толкования нашего, мягко говоря, плюрализма.
Уиллард Ван Орман Куайн развил концепцию «неопределенности перевода», указывая на то, что интерпретация языковых выражений может быть неоднозначной и неопределенной. Этот подход хорош и сейчас, потому что все мы так или иначе «переводим» все внешние сигналы на свой, понятный только нам язык. И еще не факт, что нам милее — правда жизни или культурные искажения.
Джон Стюарт Милль исследовал неопределенность моральных понятий и принципов, утверждая, что есть много ситуаций, когда невозможно найти однозначный ответ на моральные вопросы. Милль был сторонником утилитаризма, теории, утверждающей, что все действия нужно оценивать по их влиянию на общее счастье.
В политической философии Милль отстаивал принцип индивидуальной свободы и ограниченного вмешательства государства, свободу слова, свободу мысли и права женщин. (Ну, красавец, правда же? А это ХІХ век!)
Так почему же мы отмораживаемся и тупим, когда думаем о будущем?
- В планировании будущего когнитивные процессы включают такую последовательность.
- Осознание необходимости или желание планировать будущее. Здесь потребность вроде бы детерминирована нашим воспитанием и искалечена школой, как ножки древних китайских принцесс. Мы должны думать о будущем, потому что нас так научили.
С другой стороны, одна из теорий появления речи говорит о том, что речь развилась, когда надо было сообщать о неочевидных вещах и описывать события, которые произошли раньше или могут произойти потом. Сигнальных звуков уже не хватало и так появилась футурология.
- Сбор информации о возможностях и ресурсах, которые могут быть доступны для достижения цели. Здесь сложнее, потому что наши личные ресурсы обеспечивают выживание нам лично и нашим близким.
Это как биологический приоритет. Но включается социальная этика, и порядочные люди жертвуют личными ресурсами для достижения цели других. Надеюсь, здесь не надо объяснять что-то о войне. То есть наши ресурсы, с одной стороны, наши. Но с другой — потенциально и не наши. Поскольку мало ли что.
- Анализ и оценка разных вариантов действий с учетом возможных последствий и рисков. В этой части анализ и оценки колеблются от фантастических предположений на уровне футурологических блогеров до телесно-пессимистических ощущений утра понедельника после посиделок в выходные. (Это как отметка на туристических указателях «Вы сейчас здесь».)
- Выбор оптимального варианта или плана действий, который лучше всего отвечает поставленной цели. Чем ближе по времени к вам поставленная цель, тем реальнее ее воплотить. И тем меньше травматизма в случае каких-либо неудач. Завтрашний день вполне нормально планировать в полном объеме, но когда мы думаем о неделе, нас немного накрывает и плющит. Так не думайте о неделе. Кто вас заставляет? Будьте эффективны хотя бы завтра.
- Разработка конкретных шагов или стратегий для реализации выбранного плана. Это зависит от того, насколько самостоятельно вы собираетесь реализовывать план и достаточно ли лично у вас для этого ресурсов. Иначе вы неизбежно будете просить о помощи своих близких и дальних, что для человека как социального существа вполне нормально. Здесь главное выбрать, что для вас более приемлемо и менее травматично — «крестик или трусы», как говорится в старом анекдоте.
Основная травматизация происходит, когда вы «садитесь на шпагат» между своей завышенной самооценкой в сфере личных возможностей и обращением за помощью к широким народным массам, которые и не подозревают о вашем существовании.
- Выполнение запланированных действий и контроль над их прогрессом.
Культурная украинская проблема в том, что мы никогда не довольны результатом своих усилий, какими бы значимыми они ни были. Этому есть историческое объяснение: потому что мы изо всех сил стараемся наверстать десятки и сотни лет утраченного исторического времени, как нам объяснили современные политологи и историки.
Особенность уже пережитых нами событий в том, что «наверстать» их технически никак невозможно. К тому же все эти события произошли большей частью не с вами, и даже не с вашими предками. Разве что вы изобрели машину времени и никому об этом не сказали. Все, что произошло, уже произошло необратимо.
Если вы как-то чересчур сильно паритесь над этим пунктом и тиранически заставляете других выполнять свои протоколы поведения по контролю над действиями и последствиями, то, вероятно, у вас признаки обсессивно-компульсивного расстройства (но это не точно).
- Оценка результатов и корректировка плана, если необходимо. Мозг живых существ настроен таким несложным образом, что выполняет всего две задачи. Первая — это поиск пищи или ресурса (в частности информационного), что в наших условиях почти одно и то же. Вторая — это коммуникативные функции, призванные обслуживать задачу номер один.
Тот факт, что люди друг для друга являются ресурсом потребления, заставляет слегка вздрогнуть и вспомнить неандертальские времена. Но уже кроманьонцы, с антропологической точки зрения, были людоедами только в одиночных ритуальных случаях — из большого уважения к заслугам покойника.
Поэтому просто проявляйте как можно больше уважения к своему окружению.
Культурные настройки наших времен похожи на тесную модельную обувь. Она может быть как угодно хороша и эстетически совершенна, но далеко и быстро ходить в такой обуви нельзя. Когда мы расширяем вариативность нашего поведения и реакции на окружающие раздражители, то повышаем личную гибкость и уровень выживания, но рискуем выпасть из обстоятельств социального одобрения и оказаться в одиночестве.
Поэтому в каждом историческом периоде принято считать, что нормы оценки каких-либо социальных событий и в целом реальности были такими политкорректными всегда.
А потом реальность разбивает окно вашего карточного домика и сует свою вонючую безобразную рожу внутрь вашей барби-хижины. Конечно, прогнозировать свое будущее в виде сказки про трех поросят, да еще и с открытым финалом, совсем не хочется.
Доверяйте своему организму больше, чем голове. Мозг неандертальца, вероятно, был даже немного большим по объему, чем наш. Ну, и их уже сорок тысяч лет как нет на свете.
Пришли кроманьонцы, одолжили у неандертальцев одежду и женщин (по согласию, конечно), научились приспосабливаться к отмораживанию в ледниковый период. И стали генетическими носителями антропологического прогресса на всем континенте, чего и вам желаю.