Глав Высшего антикоррупционного суда Вера Михайленко считает, что для повышения институциональной способности ВАКС нужно увеличить количество судей, не допустить дальнейшего расширения полномочий суда плюс отказаться от коллегий и перейти к единоличному рассмотрению отдельных категорий дел. В интервью ZN.UA глава ВАКС, с которой поговорила Инна Ведерникова, рассказала о наиболее контраверсионных мерах, в частности единоличном рассмотрении дел и институте соглашений.
«Соответствующие законопроекты зарегистрированы в Верховной Раде. Действительно, есть разные мнения относительно введения единоличного рассмотрения дел. Обращаю внимание на то, что проектами предусмотрен не отказ от коллегиального рассмотрения дел, а только распространение на деятельность Высшего антикоррупционного суда общих правил формирования состава суда — когда коллегиальное рассмотрение уголовного производства осуществляется по преступлениям, за совершение которых предусмотрено наказание в виде лишения свободы сроком свыше десяти лет, и по ходатайству обвиняемого», – отметила Михайленко.
Она пояснила, что большинство дел, которые есть у ВАКС, предусматривают более 10 лет приговора. По словам главы антикоррупционного суда, коллегиальное рассмотрение дел все равно останется. То же касается и общих правил – для административных и гражданских дел, когда коллегиальность определяется с учетом сложности дела.
«Международные партнеры поддерживают введение единоличного разбирательства. Потому что это реальное повышение эффективности Высшего антикоррупционного суда», – добавила Михайленко.
Что касается института соглашений, то глава ВАКС в нынешних условиях считает его полезным инструментом для уголовного производства. По ее словам, если приговор судьи выносят на основании соглашения, это не означает, что лицо избежало наказания. В таком случае, как отметила Михайленко, лицо получает свое наказание и при этом обычно играет очень важную роль, что предусмотрено условиями соглашения.
«Это могут быть разные обязательства, основное — предоставление обличительных показаний в отношении других лиц, например, являющихся организаторами преступлений. В любом случае соглашение утверждается судом, проверяющим условия, предусмотренные ими в этом соглашении, на соответствие закона и возможность выполнения обвиняемым своих обязательств. Суд также проверяет на соответствие закону наказание, по которому договорились прокурор и защита. Те соглашения, которые мы сейчас получаем, действительно представляют значительный общественный интерес, ведь уголовное производство не заканчивается наказанием одного из участников», – добавила Михайленко.
На замечание, что соглашения не предусматривают слишком большого срока наказания и конфискации имущества, глава ВАКС заявила, что бывает по-разному. По ее словам, иногда может не быть конфискации имущества, ведь санкция статьи его не предусматривает, но лицу дополнительно запрещают занимать определенные должности.
«То есть фактически приговор вступает в законную силу и у лица уже нет должности, с использованием которой совершило преступление. Это позитив? По-видимому, позитив. Далее мы говорим о больших делах, где схемы очень завуалированы, латентны и похожи на законную деятельность. И именно соглашение с одним или двумя обвиняемыми дает возможность досудебному расследованию выйти не на рядового водителя, менеджера среднего звена, а на организаторов таких схем», – добавила глава ВАКС.
Следует заметить, что оппоненты согласны и с Михайленко, и с председателем Специализированной антикоррупционной прокуратуры Александром Клименко. Однако они настаивают на том, что этот демократический инструмент тоже потребуется нам немного позже.
При этом если вспомнить ситуацию с адвокатом Олегом Горецким, то он, являясь фигурантом дела о взяточничестве экс-главы Верховного Суда Всеволода Князева, пошел на соглашение и по сути откупился. На замечание, что нужно пройти какой-то период, чтобы дать несколько правильных сигналов обществу, чтобы оно ощутило: заработал механизм неотвратимости наказания, а уже потом включать соглашения, Михайленко заявила, что обществу нужно объяснять важные или непонятные вопросы.
«Пока есть определенный парадокс: общество хочет, чтобы суды были независимыми, но при этом стремится влиять на них, чтобы они зависели от общественного мнения и удовлетворяли требования общества. Что касается ответственности на основании соглашений, то сам институт уголовного наказания ценен тем, что наказание необязательно должно быть жесточайшим, однако оно обязательно должно быть своевременным и неотвратимым. Приговоры на основе соглашений обеспечивают это в полной мере», – добавила Михайленко.
Глава ВАКС попыталась объяснить свою позицию, смоделировав конкретную ситуацию. В частности, есть обвиняемый «А» – чиновник. Есть обвиняемый «Б» – должностное лицо среднего звена. Обвиняемый «Б» хочет заключить соглашение и обвинение понимает, что без показаний этого обвиняемого «Б» не получится должным образом подтвердить участие главного фигуранта «А».
«Презумпцию невиновности никто не отменял, равно как и стандарт доказывания вне разумного сомнения. То есть соглашение как особый порядок уголовного производства имеет двойную цель – назначение наказания лицу, заключившему соглашение со следствием, и обеспечение доказательной базы для доказательства виновности в совершении преступления других лиц (ведь без первоначально заключенного соглашения следствие, возможно, не имело бы достаточных доказательств для этого). Соглашение, утвержденное судом, трансформируется в судебный приговор, которым лицу назначается наказание в пределах санкции статьи за определенное действие», – добавила глава ВАКС.
Михайленко продолжила, что обвиняемый «Б», соглашающийся на сделку, обязуется предоставить обличительные показания в ходе досудебного расследования и в суде. И этот «Б», уже получивший наказание приговором на основании соглашения и, что важно, возместивший нанесенный преступлением ущерб, в дальнейшем дает обличительные показания относительно обвиняемого «А», с помощью которых, в том числе, обеспечивается стандарт доказывания его вины вне разумного сомнения. Под обвиняемым «А» я имею в виду лиц, занимающих высшую ступень в механизме преступной деятельности.
Кто виноват в том, что 1000 (!) уголовных дел о топ-коррупции и результатах семи лет работы антикоррупционного блока поставлены под угрозу? Что приняла Рада 8 декабря, частично отменив «поправки Лозового», и как судьи ВАКС будут применять оставшиеся в законе поправки? Что нужно сделать для того, чтобы дела топ-коррупционеров не закрывали по техническим причинам, а справедливо рассматривали? Ответы на эти вопросы читайте в первой части интервью Инны Ведерниковой с Верой Михайленко.