ХИМЕРА ИЛИ ГОМУНКУЛУС?

У человека всегда был искус что-то на себе испробовать, что-то заменить, переделать или улучшить. Возможно, в этом «виноват» неистребимый поисковый инстинкт, заставляющий ученых идти на эксперименты, порой противоречащие всякому здравому смыслу. Скорее всего, именно он не давал покоя профессору Илье Иванову, задумавшему скрестить человека с обезьяной. Сам ученый вовсе не считал идею утопической и даже вроде бы кое-чего добился. По крайней мере, в своем письме к друзьям (отрывок публиковала российская «Техника молодежи») он рассказывает о невероятных результатах.

«Гибридный человек, который соответствует антропоидам, — сообщал профессор, — с рождения растет быстрее, нежели обычный, к трем-четырем годам набирает невероятную силу, гораздо менее чувствителен к боли, неразборчив в пище, из всех забав предпочитает половые наслаждения. Важнейшее его преимущество перед живыми существами, включая человека, — простота в управлении и безукоризненное послушание. Возможности использования безграничны — от работы в сырых забоях до солдатской службы».

Впрочем, никаких научных подтверждений успешности проведенного эксперимента нет. Все попытки скрестить человека с животным до сих пор заканчивались неудачей. Более или менее успешными можно считать лишь работы зоологов, доказавших, что обезьянам доступны высокие материи (в частности, они остро чувствуют несправедливость), обучивших их работе на компьютере и «обезьяньему» языку, насчитывающему около сотни слов.

Но родить человеческого детеныша обезьяна (в силу определенного сходства именно к приматам исследователи проявляют в этом плане особый интерес) может лишь в одном случае — став суррогатной матерью. По крайней мере, именно о такой невероятной истории несколько лет назад писали западные газеты. Тогда отчаявшиеся стать родителями супруги из Неаполя доверили вынашивать и рожать свою дочку 17-летней обезьяне Мине, которая в положенный срок родила, как уверяют, физически и умственно полноценную девочку.

— Наиболее актуальными эксперименты по скрещиванию человека и обезьяны были в начале прошлого века, — поясняет заведующая лабораторией Института агроэкологии и биотехнологии профессор Татьяна Глазко, — когда широко обсуждалась дарвиновская теория происхождения видов и человеку хотелось осознать свое место в животном мире. Чтобы в полной мере чувствовать себя вершиной эволюции, требовались экспериментальные доказательства — так сказать, законные права на «царствование». И хотя сама попытка доказать, что человек — вершина эволюции, окончилась неудачей, именно благодаря подобным экспериментам медицина получила уникальный метод — искусственное осеменение, применяющийся ныне как при лечении бесплодия у людей, так и в сельском хозяйстве. К слову, еще в 1899 году его разработал и впервые применил на млекопитающих именно профессор И.Иванов.

Кроме того, у вида всегда существовал инстинкт самосохранения. В начале века он осознавался как поисковый инстинкт, жажда новой информации, необходимой для того, чтобы суметь подготовиться к происходящим буквально на глазах изменениям окружающей среды. Когда начались разговоры о том, что мы вошли в период экологического кризиса, вопросы, связанные с механизмами репродукции, стали вопросами сохранения человека как вида.

Сейчас плодотворное «общение» человека с обезьяной полностью отрицается. Но на заре цивилизации оно вполне могло быть реальным. Есть предположение, основывающееся на анализе ДНК митохондрий, что первой из обезьяны в человека превратилась женщина, ставшая праматерью всех людей, — своеобразная «молекулярная Ева». Версий ее возникновения несколько. Одна из них, по словам Татьяны Теодоровны, заключается в том, что среди древних предков человека возникла группа особей, которая начала активно мигрировать на север — видимо, в связи с изменениями условий существования. Потом, с севера, опять-таки под влиянием экологических условий, представители этой группы вернулись обратно. То есть возникновение человека включало много этапов как выделения из древнейшего вида, так и возвращения к исходной популяции и затем повторного скрещивания.

Но когда сформировалась эта Ева, появились прямые предки человека и дальнейших межвидовых скрещиваний уже не было. Ведь одновременно с появлением нового вида формировались и так называемые репродуктивные барьеры — барьеры видовой изоляции, практически полностью исключающие возможность скрещивания с другими видами и получения при этом плодовитого потомства. Иногда эти барьеры возникают и внутри вида, как, например, иммунологическое бесплодие у семейных пар, причину которого медики часто установить не в состоянии.

Надежда на то, что можно получить плодовитое потомство от обезьяны и человека, утопична. Это хорошо видно даже на примерах скрещивания близкородственных видов домашних животных с дикими, скажем, крупного рогатого скота с зубрами или бизонами. По сути они принадлежат к потомству одного и того же вида, но между ними существуют очень интересные репродуктивные барьеры. Если потомство коровы, оплодотворенной семенем бизона, может быть жизнеспособным, то потомство мамы-бизона, оплодотворенной быком, оказывается бесплодным.

Возможно, в будущем мы научимся управлять репродуктивными процессами либо создадим искусственную матку, способную воспринимать и вынашивать плод, так сказать, любой заданной конструкции. Но задача эта не менее сложная, нежели создание искусственного интеллекта.

Пока же ученые пытаются идти иными путями. Так, предпринимаются попытки создания самых невероятных химер. Американцы даже сняли фильм, в котором ученый, проведя некоторые манипуляции над собой и мухой, постепенно сам превратился в это насекомое. На самом деле, конечно, химер человека и мухи не получали. Хотя в данном случае речь идет вовсе не о них. Химеры — это организмы, эмбрион которых изначально состоит из клеток разного происхождения. Создавать их начали еще в начале 70-х годов прошлого столетия из разных видов мышей — на них изучали механизм образования опухолей. Получение химер очень помогает в изучении механизмов дифференциации клеток. Почему из почти одинаковых клеток эмбриона в конечном итоге получаются такие разные ткани, как клетки крови или кожи? Как это происходит? Чтобы найти ответ, используют химеры, в которых легко можно проследить отдельную судьбу каждой клеточной популяции.

Совершенно фантастические животные создаются и методами генной инженерии. Японские биологи, к примеру, ввели гены шпината в оплодотворенную яйцеклетку свиньи. В результате получился совершенно нормальный поросенок, хотя, возможно, он и намного вкуснее обычного. Обещают, что скоро можно будет лицезреть генетически модифицированных домашних животных. Например, кошку, шерсть которой не вызывает аллергию. Но в основном ГМО создаются в медицинских целях.

Именно на животных, обладающих определенными человеческими генами, удобнее всего отрабатывать новые методы лечения различных заболеваний. Так, на плодовой мушке с человеческим геном собираются испытывать лекарства против рака, а на поросенке со встроенным флуоресцентным геном медузы (у него светятся «пятачок» и копытца) будут изучать возможности выращивания человеческих органов для ксенотрансплантации. Увенчались успехом и первые опыты на крысах с врожденной невосприимчивостью лактозы.

Кстати, генетически модифицированный человек появился еще в 2000 году. Тогда в яйцеклетки двух маленьких девочек, страдающих от так называемой острой комбинированной иммунной недостаточности, внесли чужеродные митохондрии — от чужой женщины, так как мамины имели дефект и дети болели.

Однако перспективы, открывшиеся после того, как мы научились вводить генетический материал в эмбрион человека, фантастичны. Они вплотную подводят к возможности генетического программирования людей, когда еще до рождения малыш приобретает нужные качества: способность к языкам, целеустремленность или музыкальный слух. Уже сейчас единственное, что препятствует проведению подобных экспериментов над человеческими эмбрионами, это несовершенство методик и этические ограничения.

Зато с растениями и животными подобные работы ведутся уже давно. Их «научили» не бояться холода, засухи, добывать пищу из воздуха и больше плодоносить. Хотя глобальных практических результатов получить не удалось. Невозможно несколькими генами реорганизовать всю сложную систему генетического материала так, чтобы это привело к образованию нового вида.

Тем не менее ученые не унывают и продолжают работать над созданием гибрида человека и животного. Правда, сегодня это уже не требует прямого скрещивания с «братьями нашими меньшими»: все делается на молекулярном уровне. В 1996 году ученый Массачусетского университета Хосе Сибелли выделил собственную ДНК и поместил ее в коровью яйцеклетку, предварительно удалив из нее наследственную информацию несчастного парнокопытного. Профессор Преображенский наших дней прервал эксперимент через неделю. Как он пояснил на заседании Национальной академии наук в Вашингтоне, в основном по этическим соображениям: кем должен был стать гибрид? Большинство ученых полагают, что, скорее, человеком, хотя некоторые характеристики клеток изменились бы. По всей видимости, энергетика такого несчастного была бы коровьей: генетический материал энергетических элементов клеток — митохондрий — находится как раз в оставшейся цитоплазме, а не в удаленном ядре.

Сколько таких попыток было предпринято на самом деле и насколько успешными они оказались, никто не знает, так как подобные эксперименты не афишируются. Собственно, о том, что мы чуть было не получили человека-корову, научный мир узнал лишь через два года, да и то потому, что финансировавшая изыскания биотехнологическая фирма хотела получить патент на изобретение. Еще как минимум две фирмы — американская и австралийская — намеревались соединить человека со свиньей: вырастив эмбрион до 32 клеток, ученые предпочли его уничтожить. Опять-таки из этических соображений. Хотя можно предположить и возникшие чисто научные проблемы. Подобные трансгенные организмы нежизнеспособны: «дорастая» до определенной стадии, они тихо погибают.

Так что опасаться того, что какой-нибудь человек-бактерия выскочит из пробирки и поселится среди нас, пока не стоит. Хотя не исключено, что через какое-то время это и станет возможным: когда мы, по словам академика Виталия Кордюма, сможем создать полную компьютерную версию такого существа — чтобы вырастить «гомункулуса» не методом «тыка», а на основе точных расчетов.

Но пока это предположение кажется слишком оптимистичным. В основном потому, что просчитать нуклеотидную последовательность материала наследственности, похоже, намного легче, чем выяснить все особенности взаимодействия элементов генома, а также различных клеточных популяций, благодаря которым и формируются признаки живого организма. Вероятно, пару веков еще придется поработать методом «тыка», ломая то или иное звено в бесконечно сложном мире макромолекул и изучая последствия. Слишком сложной оказалась проблема.