Поддержать
Прошел год после того, как западные лидеры пообещали скорые и жесткие санкции против России. Соответствует ли реальность политической риторике? Об этом говорится в опубликованном Королевским институтом объединенных служб (RUSI) старейшим в мире и ведущим аналитическим центром в области обороны и безопасности Великобритании анализе.
Полномасштабное вторжение России в Украину близится к своей первой годовщине. Санкции наряду с оказанием военной поддержки остаются центральной частью ответа на агрессию, которую применяют союзные западные страны. Быстроту, сплоченность и координацию этой реакции часто называли беспрецедентными. Несмотря на давление, с которыми сталкиваются страны в плане поставок энергоресурсов, инфляции и значительных экономических убытков, связанных с внедрением ими программ санкций, обеспокоенность тем, что узкие экономические интересы отдельных государств могут раздробить эту коалицию, до сих пор не оправдались.
Вместе с тем, прошло больше года с тех пор, как западные лидеры впервые заявили о применении санкций против России, после того, как Кремль сосредоточил свои силы на границе с Украиной.
Как эти угрозы самых «жестких санкций против России» воплотились в жизнь, столкнувшись с реальностью? И оправдалось ли их влияние на российскую экономику и тех, кто извлекает выгоду от российского правительства или поддерживает его — то, что обещали западные лидеры накануне полномасштабного вторжения 24 февраля 2022 года?
Эта статья – обзор последних 12 месяцев. В ней собраны темы и нарративы, предпринятые в отношении санкций политическими лидерами Великобритании, ЕС и США в ответ на дальнейшее вторжение России в Украину. Обзор сообщений СМИ, правительственных заявлений и политических дебатов анализирует политические цели и ограничения, с которыми сталкиваются западные лидеры в своих обсуждениях по применению санкций против России, сосредотачиваясь на единстве оправданий и угроз, оценке их неоднозначности и разнице в стоимости для каждой из стран.
Забегая вперед, хотя сейчас появляются четкие доказательства того, что санкции сворачивают российскую экономику, переход от политической риторики к реальности оказался сложным для западных лидеров, а влияние и последствия санкций для России были менее молниеносными, чем предполагалось.
Несмотря на общие ценности и обоснования, политические лидеры США, ЕС и Великобритании столкнулись с асимметричными издержками и внутренним давлением; попытки достичь и сохранить единство ответа ограничили скорость развертывания, а, следовательно, и эффективность санкций. Это, в конечном счете, привело к неоднозначным сообщениям о том, какие санкции будут применены к каким целям и когда.
Союзники Украины не должны останавливаться. В 2023 году достигнутые в 2022 общность действий и сплоченность нужно будет укрепить и расширить, поскольку удавку вокруг российской экономики следует сохранить и затянуть.
Что звучало в начале
С самого начала наращивания военной силы Кремля западные лидеры ответили своей риторикой наращивания санкций. Например, 25 ноября 2021 тогдашний канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что «любая дальнейшая агрессия против суверенитета Украины будет иметь высокую цену».
За ней выступил президент США Джо Байден, который 10 декабря заявил, что «если [Путин] пойдет на Украину, экономические последствия для его экономики будут разрушительными».
Тогдашний премьер-министр Великобритании Борис Джонсон 14 декабря предупредил, что «если действия России будут необдуманными и безумными настолько, чтобы вторгнуться на суверенную территорию Украины, союзники введут жесткий пакет экономических санкций.
Желание западных лидеров сдержать воинственность Путина было четким и единым. Страны согласовали обоснование вмешательства, в частности: упор на суверенитет и территориальную целостность Украины; ответ на нарушение Россией основанного на правилах международного порядка; важность соблюдения Россией существующих дипломатических соглашений; и широкое желание поддержать Украину против направленных на изменение установленных границ и правовых норм дестабилизирующих действий России,
В этих широко распространенных обоснованиях были четко заметны различия в мотивациях, что отражало разное влияние членов коалиции на Россию. Например, для стран Балтии, граничащих с Россией, особое беспокойство вызвало нарушение Кремлем национального суверенитета и территориальной целостности. Нарратив Великобритании, в свою очередь, заключался в подчеркивании ее роли как суверенного защитника свободы и демократии, отвечая позиции правительства после Brexit. Для Германии источником длительного политического давления и тревоги были энергетическая безопасность и будущее Северного потока-2.
Основную формулировку целей применения санкций было впервые сделано при их развертывании против России в ответ на признание Кремлем независимости сепаратистских регионов Донецкой и Луганской областей на востоке Украины за несколько дней до полномасштабного вторжения. Как отметил тогда канцлер Германии Олаф Шольц, мы не можем с этим согласиться. Если все в Европе начнут листать учебники истории в поисках того, где раньше были границы, тогда нас ждет очень неспокойное время».
Поскольку еще за несколько месяцев до этого первого открытого шага к дальнейшему нарушению суверенитета и независимости Украины провокации Кремля усиливались, западные лидеры пытались использовать обещание санкций и угрозу их влиянию как рычаги для сдерживания планов Путина и деэскалации его очевидных военных амбиций.
В декабре 2021 года президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляен отметила, что мы хотим деэскалации и прекращения любой агрессии против соседей [России]. В противном случае Европейский Союз будет пытаться усилить свои санкции и принять другие меры в экономическом и финансовом секторах по согласованию с нашими партнерами».
Также за несколько дней до вторжения Кремля государственный секретарь США Энтони Блинкен заявил, что «целью санкций, в первую очередь, является попытка сдержать Россию от войны. Как только вы их активируете, это сдерживание исчезает».
Борис Джонсон, стоя рядом с президентом Украины Владимиром Зеленским, громко пообещал, что санкции будут автоматически применены к России, как только первый российский солдат пересечет границу с Украиной.
Однако, несмотря на эти угрозы и обещания, стратегию Запада могли взорвать несколько факторов. Одним из таких факторов было то, как западные лидеры, казалось, полагались на определенную стратегическую неоднозначность в своем нарративе. Например, спикер ЕС Питер Стано только за три дня до полномасштабного вторжения отметил, что «никаких решений по каким-либо новым санкциям против России не принято… Наши санкции будут предложены, обсуждены и приняты только в ответ на дальнейшее нарушение или агрессию против Украины».
Возможно, это имело целью оставить открытым путь для деэскалации, но в сочетании с предыдущей анемичной реакцией Запада на российскую агрессию в Украине, а также другие примеры нарушения международных норм, таких как экстерриториальные убийства и отравления оппозиционеров – это могло заставить Кремль поверить, что разговоры Запада не приведут к обещанным партнерами «беспрецедентным действиям».
Выравнивание и усиление
Несмотря на то, что в целом наблюдалось совпадение риторики, согласование стратегии и выполнение санкций было труднее заметить, возможно, частично из-за желания сохранить стратегическую двусмысленность, а также из-за неоднозначных сообщений, поступающих от некоторых западных лидеров. Таким образом, еще одной причиной, по которой Путин сомневался в способности союзников Украины ввести режимы санкций, которыми они угрожали, могло быть убеждение, что согласование действий государств-членов ЕС и других западных стран будет для них слишком сложной задачей, особенно с учетом того, что среди них были и те, кто готов был саботировать их внедрение в это движение.
Например, во время встречи с Путиным в начале февраля 2022 года премьер-министр Венгрии Виктор Орбан отметил, что Россия столкнулась с предыдущими пакетами санкций, которые, по его мнению, нанесли больший ущерб экономике Венгрии, прежде всего из-за потери доступа к рынку. Он настаивал на том, что санкции являются «неудачным инструментом, инструментом, обреченным на провал в международной политике».
В более широком плане лидеры ЕС признали, что источником потенциального напряжения являются разные расходы для государств-членов. Германия, в то время крупнейший потребитель российского газа в ЕС, обдумывала свою будущую энергетическую безопасность и необратимые затраты на Северный поток-2, газопровод с Россией стоимостью 11 миллиардов долларов.
Первые политические сигналы из Германии ставили акцент на переговорах и деэскалациях, утверждая, что недавно завершенный проект не следует использовать в качестве санкционного инструмента. Как отметил высокопоставленный дипломат ЕС, «бесплатного сыра не бывает». Мол Германия имеет глубокие отношения с Россией, так что экономическая боль от санкций для нее будет более ощутимой, чем для других.
Президент США Джо Байден, чья экономика гораздо меньше, чем большинство экономик мира завязана на России, также, казалось, не был слишком готов мириться с этими последствиями, выражая желание «ограничить боль, которую испытывает американский народ из-за цен на горючее».
В противоположность этому, Эндрю Бейли, управляющий Банком Англии, был более оптимистичен в своей оценке потенциального ущерба Великобритании, утверждая, что то, что «санкции против России могут причинить вред Лондону как финансовому центру», является аргументом, не удерживающим критики.
От разговоров к делу
Неизвестно, не поверил ли Путин угрозам и обещаниям западных лидеров, основываясь на прошлом опыте, или на собственном убеждении, что западные экономики не могут позволить себе выполнить угрозы, особенно учитывая их энергетическую зависимость. Так же неизвестно, верил ли он (советовали ли ему), что российская экономика достаточно устойчива, чтобы выдержать обещанные западные санкции. Или просто не считался с этим и упорно сосредоточился на воплощении своей веры в то, что Россия и Украина являются «единым народом», попытки союзников сдержать его провалились 24 февраля 2022 года.
Несмотря на немалые проблемы, включая проблему объединения 27 стран-членов ЕС, узкие места в процессе определения Великобритании и очевидное отсутствие единства в выборе целей санкций союзников, развертывание санкций Запада было действительно быстрым и сильным.
Но «уничтожили» ли российскую экономику? Нет, пока нет – но так же постоянные возражения со стороны Москвы, в частности заявления Путина о том, что «стратегия экономического блица провалилась» и влечет за собой «ухудшение экономики на Западе», также не соответствуют действительности.
Дорога вперед
Угрожая «массовыми» санкциями в неудачной попытке сдержать вторжение Путина, западные лидеры придерживались обещанного шквала экономических и торговых ограничений, постоянно определяя новые цели в своих усилиях ограничить способность Кремля финансировать и снабжать ресурсами свою военную машину.
Незадолго до того, как российские танки пересекли украинскую границу 24 февраля прошлого года, бывший посол США в России Майкл Макфол отметил, что путь к успешному применению санкций заключается в постоянном усилении давления, которое они оказывают. В последние 12 месяцев союзники Украины стремились сделать именно это, но впереди еще долгий путь.
Как признают сами западные лидеры, санкции легче объявить, чем реализовать. Для многих стран предыдущие режимы санкций были направлены против более отдаленных целей и требовали ограниченных действий из-за отсутствия связи между целями санкций и теми, кто принимают решения. Отсутствие эффективного внедрения, таким образом, почти не имело последствий. Например, санкции против России после ее аннексии Крыма в 2014 году и против Беларуси после фальсифицированных президентских выборов в августе 2020 года были тусклыми и оказали ограниченное влияние.
Если одной из целей санкций было «отправить сообщение», то, скорее всего, сообщения, которые присылали западные лидеры 12 месяцев назад накануне военной мобилизации России, не воспринимались как реальные и имеющие последствия.
В последующие 12 месяцев задача состоит в том, чтобы эти союзники оставались едиными и находили дальнейшие меры, с помощью которых можно было бы ограничить военное финансирование и ресурсы России. Они должны включать определение дополнительных средств для уменьшения способности России получать иностранные доходы и источники компонентов, необходимых для пополнения ее военной деятельности; выявление и устранение лазейок, по которым Россия обходит финансовые и торговые ограничения Запада; а также устранение лазейок и возможностей уклонения от предложенных третьими странами санкций, которые до сих пор не признали важность применения санкций перед лицом российской агрессии для собственной безопасности.
В течение всего наращивания российской военной силы за несколько месяцев до вторжения Запад считал санкции критическим инструментом в ответ на агрессию Кремля. Несмотря на то, что они были критически важными, нам еще предстоит увидеть, будут ли они в конце концов иметь обещанный эффект, о котором многие политики говорили 12 месяцев назад.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google