ВИТАЛИЙ БОЙКО: «СОЗДАЕТСЯ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО ИЗМЕНЕНИЯ СУДОУСТРОЙСТВА БЛОКИРУЮТ»

Конституцию принимали в последнюю ночь, старая история повторяется. В который уже раз парламенту не хватает времени надлежащим образом проститься с Переходными положениями Основного Закона. Дедлайн наступит 28 июня, когда страна будет праздновать пятую годовщину Конституции. После этого суд, прокуратура, следственные органы должны наконец заработать по-новому — в точном соответствии с буквой Конституции. Но законодательной базы, позволяющей провести реформу, пока нет. До сих пор не существует даже единой редакции закона о судоустройстве, который должен был бы стать основой реформирования судебной системы. Впрочем, какой-то коллапс в судопроизводстве едва ли произойдет. Ну кто же позволит... Тем не менее знать, какое «похмелье» ожидает страну утром 29-го, во всяком случае, не помешает. «ЗН» беседует с председателем Верховного суда Украины Виталием Бойко.

— В самом деле, ситуация чрезвычайно серьезная: после 28 июня суды не могут использовать законодательство, противоречащее действующей Конституции. Вместе с тем реформирование судопроизводства, к которому причастны миллионы граждан, — это очень непростой процесс. Если в прошлом году суды рассмотрели около двух миллионов дел, то это означает, что 4—5 миллионов граждан, если не более, точно были причастны к судебным процессам. И все равно судебную систему реформировать необходимо, хотя с этим мы чрезвычайно опоздали. Мы снова в роли студента, которому не хватило одной ночи для подготовки к экзаменам.

— Виталий Федорович, в чем именно вы видите суть судебной реформы?

— Реформа судебной системы — это прежде всего воплощение конституционных основ судопроизводства, которые должны усилить судебную защиту прав и свобод граждан. Эти основы должны действовать уже с 29 июня, как предусмотрено 129 статьей Основного закона. Прежде всего следует обеспечить равенство всех участников судебного процесса перед законом и судом. О каком равенстве сегодня может идти речь, если представители государства, роль которых исполняют органы прокуратуры, по сравнению с рядовыми гражданами имеют значительно большие полномочия? Особенно это бросается в глаза, когда гражданин судится с государством. И такая ситуация на всех стадиях судопроизводства, включая кассационные и надзорные инстанции. Например, по инициативе прокурора может быть задействован механизм пересмотра судебного решения, ему по силам приостановить выполнение любого решения, за исключением решений пленума Верховного суда. Адвокат же такого права не имеет. Какое же здесь равенство участников процесса? Мы и должны этот принцип равества воплотить по окончании Переходных положений. Не работает сейчас и принцип состязательности сторон и свободы в предоставлении суду своих доказательств и доведении перед судом их убедительности. Не действует в полной мере и конституционная основа обеспечения апелляционного и кассационного обжалования решения суда. Пока что существует лишь кассационный пересмотр судебных решений. Суд вышестоящей инстанции не имеет права доследовать новые доказательства и давать им оценку.

Бесспорно, с точки зрения квалификации судей и внедрения принципов, делавших невозможными судебные ошибки, важное значение имеет также специализация судов. Мы считаем, что нужно имеющуюся сегодня систему арбитражных судов превратить в специализированные хозяйственные суды, рассматривающие споры между субъектами хозяйствования.

— То есть в процессе реформирования в системе арбитражных судов принципиально ничего не меняется?

— За исключением того, что и в этой системе также должны быть воплощены те же основы судопроизводства, о которых мы только что вспоминали. Их там сейчас совсем нет. Я уже не говорю, что основы судопроизводства предусматривают полную фиксацию судебного процесса техническими способами. Пока что такое возможно только в Верховном суде. Что же касается арбитражных судов, то там вообще протокол не ведется — никакого фиксирования судебного процесса не производится.

— В Конституции записано, что государство отвечает за свою деятельность перед гражданином. Кто будет определять эту ответственность? Само государство?

— Только суд. Гражданин имеет право обратиться в суд с иском против государства или его органа с требованием возмещения причиненного ущерба. В таких случаях, чтобы у гражданина была уверенность в объективности судопроизводства, следует наполнить новым содержанием конституционное положение о независимости судебных властей. Чтоб уже никто не мог давить на суд и таким образом влиять на его решение. Для этого придется в конце концов изменить взаимоотношения между исполнительной ветвью власти и судебной, которые сформировались еще в период командно-административной системы, а действуют и поныне. Не секрет, что через финансирование и кадровую политику можно существенным образом влиять на решение судей. Поэтому мы и предлагаем в законопроектах, чтобы функцию финансового обеспечения выполняла не структура исполнительной ветви власти, которой сегодня является Министерство юстиции, а специально созданная структура — Государственная судебная администрация, подконтрольная органам судейского самоуправления.

— Теперь уже очевидно: Верховная Рада не успеет с принятием в целом закона о судоустройстве. Тогда каким образом уже через несколько недель будут обеспечиваться перечисленные вами конституционные основы?

— Два альтернативных законопроекта, выносимые на рассмотрение, не прошли в парламенте, и сейчас идет работа, чтоб из двух сделать один. Поэтому было предложено внести изменения в уже действующее законодательство – тогда действующая судебная система заработала бы в рамках конституционных основ судопроизводства. Соответствующие предложения отражены в пакете, состоящем из 10 законодательных актов. Бесспорно, и после 28 июня все положения и основы Конституции должны действовать так, как они записаны.

Изменения касаются также порядка обжалований судебного решения. Мы хотим предоставить судам вышестоящей инстанции право проверять новые доказательства. Сегодня они могут только отменить предыдущее решение и направить дело на новое рассмотрение нижестоящему суду или еще и на дорасследование. Кроме того, изменениями в законодательстве мы хотим добиться, чтобы суды вышестоящей инстанции при проверке дел имели право не только смягчать наказание, а и, при наличии на то оснований, ужесточать его. Пока что это запрещено законодательством. Считаю, что благодаря пакету из 10 законодательных актов, уже принятому Верховной Радой в первом чтении, все-таки удастся «не выскочить» за рамки конституционных требований. Бесспорно, полностью выполнить эти требования в пределах имеющейся системы невозможно, но максимально приблизиться, думаю, удастся. Радикальная реформа реальна только на основе нового закона о судоустройстве. Нам следует перестроить всю судебную систему и создать не только специализированный суд на манер хозяйственного, но и суд, рассматривающий споры лишь одной категории — с претензиями к государству.

— Почему такое особое внимание к государству? Оно что — наибольший правонарушитель?

— Мировой опыт свидетельствует: перспектива таких дел впечатляющая — это же сотни тысяч дел. Раньше человек, похваляясь своей законопослушностью, говорил, что за всю жизнь ни разу даже свидетелем в суде не был. Мы же хотим повернуть правосознание в противоположную сторону. Люди должны доверять суду, чтобы в случае конфликта, когда человек не согласен с решением должностного лица, органа самоуправления или государственного органа, он знал, куда надо обращаться. Суд — это единственное место, где гласно, на основе состязательности, равенства можно доказать свою правоту, где судья от лица государства может вынести решение, имеющее силу закона для всех государственных органов. Это уже не будущее, а нынешнее время. Например, если Верховная Рада приняла закон, не отвечающий Конституции, то Конституционный суд может отменить его. А если, простите, министр издал приказ или утвердил инструкцию — то что же должен делать гражданин, считающий свои права нарушенными? Он идет в районный суд с просьбой отменить принятый документ. И суд имеет на это право. Именно для такой категории дел создаются административные суды.

— Отныне санкции на арест будут давать суды, а не прокурор. Есть ли у судов возможность оперативно выполнять эту дополнительную обязанность?

— То же самое касается продолжения сроков на арест и предоставления разрешений на обыск жилья. Разумеется, делать это следует чрезвычайно оперативно. Ибо если суды не обеспечат оперативность, например, в рассмотрении представления о необходимости избрания такой меры пресечения, как арест, то может быть заблокирована вся правоохранительная система. Ведь закон ограничивает во времени содержание человека, подозреваемого в совершении преступления. Поэтому суды окажутся в непростом положении. Трудно будет еще и потому, что такое существенное расширение их юрисдикции не подкрепляется ни материально, ни в кадровом плане. Не говоря уже об условиях работы судов. Вообще реформирование материальной сферы — одна из самых больных проблем. Один пример: предусматривается 140—150 тысяч обращений следственных органов об аресте и обыске жилья. Что делать в такой ситуации тем судам, где лишь два судьи? Таких у нас аж 84, еще около 300 судов, где по три судьи. Судьи ведь тоже болеют, бывают в отпуске... Уже сейчас в Донецком областном суде граждане ждут рассмотрения своих дел по 6—7 месяцев. Некому сопровождать в суд, потому что у конвоя нет бензина. Да и залов судебного заседания лишь четыре, а необходимо восемь.

— Если у государства не хватает средств на потребности судопроизводства сегодня, как быть в таком случае с созданием новых судебных учреждений, в частности специализированных, тоже предусмотренных Конституцией?

— Это чудесно, если реформа идет путем широкой специализации: создаются финансовые, семейные, налоговые, земельные суды и тому подобное. Мы за это, но сегодня у государства нет возможности создавать сотни судов, подбирать кадры тысячи судей и обеспечивать условия для их деятельности. Определенные шаги делаются, но недостаточные. Так, по предыдущим оценкам, реализация проекта закона о судоустройстве в редакции депутатов Виктора Шишкина и Александра Задорожного будет стоить государству сотни миллионов гривен. Создавать окружные суды, а в каждой области еще и апелляционные суды отдельных юрисдикций – отдельно уголовные, гражданские, административные, хозяйственные, а в придачу высшие специализированные суды, дисциплинарную коллегию для судей — это непростая задача.

— Предусматривает ли специализацию альтернативный законопроект?

— Да. Законопроект депутатов Василия Онопенко и Юрия Кармазина предусматривает создание системы арбитражных судов. Они станут хозяйственными. В перспективе — создание административных судов. Остается система районных и городских судов — это основное звено судебной системы, в ней рассматривается 95—97% всех дел. Остаются областные суды, они будут исполнять роль апелляционных. Предусматривается создание Апелляционного суда Украины и существование Верховного суда Украины как наивысшего судебного органа государства.

— Каким образом изменятся полномочия нынешних высших органов судебной власти?

— В соответствии с Конституцией, Верховный суд Украины — наивысший судебный орган. На сегодня наивысшим судебным органом в системе арбитражных судов является Высший арбитражный суд Украины, а наивысшим судебным органом в системе общих судов — Верховный суд Украины. Но Конституция гласит, что в Украине должна существовать единая система общих судов, в которую входят и специализированные суды. В этой системе общих судов наивысшим судебным органом является Верховный суд. То есть по окончании пятилетнего срока действия Переходных положений арбитражные суды включаются в систему общих судов.

— Тогда из-за чего же здесь сыр-бор?

— Арбитражные суды хотят сохранить свою автономию. Они против того, чтобы определенные их решения пересматривались Верховным судом относительно правильности применения закона. Если Верховный суд не сможет выполнять функцию наивысшего судебного органа в государстве: следить за одинаковым применением законодательства судами всех юрисдикций — тогда появляется ряд высших судов (высший уголовный, высший гражданский, высший административный, высший хозяйственный), которые каждый в отдельности дают разъяснения относительно практики применения законодательства. Тем не менее такой подход может привести к существенным судебным ошибкам.

— Как будут реформироваться взаимоотношения судов с исполнительной ветвью власти?

— Судьям хорошо известно, как используются рычаги влияния на суд. Решение должно быть одно, чтобы исполнительная власть не могла влиять на судопроизводство. Законопроект депутатов Онопенко, Кармазина предусматривает большую независимость судей, тогда как законопроект Шишкина, Задорожного содержит механизм назначения исполнительной властью на должность председателей судов и их заместителей. В то время как Конституция предусматривает, что председателя Верховного суда избирают судьи Верховного суда без чьей-либо помощи. А это серьезный рычаг влияния на правосудие. Особенно когда в качестве ответчика стоит представитель Министерства юстиции, занимающегося финансированием судов.

— Какой законопроект поддерживает Верховный суд?

— Мы поддерживаем законопроект Онопенко—Кармазина, хотя и там есть позиции, с которыми мы не согласны. Оба проекта в основе своей (на 70—80%) похожи. Законопроект Шишкина—Задорожного предусматривает сплошную специализацию судов. Зато он полностью игнорирует специализацию в Верховном суде. Мы не можем с этим согласиться. И к тому же этот законопроект слишком дорог в реализации.

— Каких конкретных новаций следует ожидать от пакета законодательных изменений, которые будут действовать до принятия нового закона о судоустройстве?

— Цель пакета – изменения в действующем законе о судоустройстве. Им исключается право прокуроров и руководителей судов выносить протест для пересмотра решений, вступающих в законную силу. Предусматривается вести кассационный порядок обжалования. Для соблюдения правил состязательности вносятся изменения в закон о прокуратуре: исключается право прокурора выносить протесты, приостанавливать выполнения судебных решений. В связи с этим следует изменить процессуальный кодекс и исключить главу уголовного и гражданского судопроизводства, регулирующую порядок рассмотрения дел в порядке надзора, вместо этого ввести рассмотрение в апелляционном и кассационном порядке. Следует исключить из закона об оперативно-розыскной деятельности вопрос ареста, проникновение в жилье. Закон об арбитражном суде требует изменений, позволяющих включить эти суды в общую систему судов. Соответственно, в арбитражный процессуальный кодекс следует ввести порядок рассмотрения судебных решений в кассационном, апелляционном порядке с выходом отдельных решений на Верховный суд как высший судебный орган. Главное в этом пакете, чтобы в действующей судебной системе на период до принятия нового закона о судоустройстве заработали конституционные основы судопроизводства и были обеспечены требования Переходных положений относительно санкции на арест. Понятно, что экстренно необходим порядок дачи такой санкции судами и порядок ее обжалования в суде высшего уровня.

— Успеет ли парламент: между первым чтением и принятием в целом может пройти немало времени?

— На днях состоялось обсуждение этого вопроса на рабочем совещании, и у меня сложилось впечатление, что кое-кто сознательно хочет, чтобы эти законы не были приняты. Фактически эти люди блокируют работу под видом желания переделать все в точном соответствии с будущим законом о судоустройстве. Но мы ведь тогда не успеем согласовать процессуальные нормы (непосредственно привязанные к судебной системе) с изменениями в законе о судоустройстве. Все предложения относительно процессуальной нормы мы привязываем к действующей судебной системе, и только предлагаем ввести в нее новые положения о введении в действие принципов судопроизводства. Примут законопроект или Шишкина, или Онопенко — это уже дело наших законодателей. Тогда на основе нового закона о судоустройстве будут приняты новые кодексы: уголовный процессуальный, гражданский процессуальный, административный процессуальный. А на этой основе, вполне возможно, будут изменены все другие законодательные акты. Но это все дело не одного дня. Если мы за пять лет не смогли подойти к нему фундаментально и сделать то, что требовалось от законодателя, то сейчас этого уже не сделаешь.