Процентомания

Одна из главных задач системы криминальной юстиции — увеличение риска для преступника быть пойманным и наказанным. Как она выполняется, рассмотрим на примере борьбы с организованной преступностью в Украине.

Криминологи давно пришли к выводу, что организованная преступность — это качественно новая характеристика такого состояния преступности, когда она встроена в социальную систему и существенным образом влияет на другие составляющие (элементы) системы, прежде всего — на экономику и политику. Основная цель организованной преступной деятельности — получение прибылей и сверхприбылей с помощью совершения преступлений. Не сами по себе преступления являются целью организованных групп (ОГ) и преступных организаций (ПО), а вкладывание незаконных прибылей, полученных от преступлений, в легальную экономику. К сожалению, в Уголовном кодексе Украины нет такого определения. В то время как в международно-правовых документах ЕС, в законодательстве таких стран, как Германия, Нидерланды, Великобритания, Польша, Чехия, наоборот, внимание акцентируется именно на этом признаке.

Поэтому у нас учитываются как организованные те объединения преступников, которые совершают так называемые общекриминальные преступления (кражи, разбойные нападения, грабежи), как правило, характеризующиеся простыми формами соучастия. А это, на наш взгляд, не соответствует современному пониманию сущности явления «организованная преступность». Соответственно, не тот уровень опасности криминальных сообществ, которым должны заниматься специальные подразделения МВД и СБУ.

Отсутствие новых концептуальных изменений и приоритетов в противодействии организованной преступности привело к тому, что в 2005 году продолжались инерционные процессы в сфере выявления преступных сообществ. О старых подходах свидетельствуют статистические показатели, которым до сих пор уделяется такое серьезное внимание. Но сможем ли мы из них объективно узнать о состоянии дел?

Первый вывод, который можно сделать, — через пять лет организованная преступность в нашем государстве исчезнет как явление, если такими темпами будет уменьшаться: в прошлом году, по сравнению с 2004 годом, — на 21% по Украине и 17% — по Харьковской области. (Статистические данные приводятся в соответствии с информационно-статистическим сборником: «Про результати боротьби з організованими групами і злочинними організаціями за 12 місяців 2005 р.» ДІТ, МВС — 2005 р.). Уменьшение количества выявленных организованных групп и преступных организаций можно было бы считать положительным фактом, если бы соответствующие министерства, ведомства сосредоточились на организованных группах преступников, действующих в органах власти и управления, в сфере приватизации, в системе АПК. Но таких преступных сообществ обнаружили только 6% от общего количества. Соотношение организованных групп экономической направленности и общекриминальной — 32% против 68%. Подавляющее большинство групп (71%) действовало до одного года, что также не подтверждает их особо опасного характера, учитывая объемы теневой экономики и политические реалии недалекого прошлого. Международные связи были выявлены среди 8% организованных преступных сообществ. Если говорить о «достижениях» всех правоохранителей Украины, то в 2005 году среди законченных расследованием дел о преступлениях, совершенных ОГ и ПО (всего 568 дел), взяточничества касались три дела, контрабанды — шесть, контрабанды наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов и прекурсоров — одна. Комментарии, очевидно, излишни.

СБУ в течение года обнаружила 13 организованных групп. Семь из них состояли из трех человек (минимальное количество для того, чтобы сообщество считалось организованным), а остальные насчитывали от четырех до десяти человек. Подавляющее большинство выявленных групп — девять — действовали в течение одного года. Налоговая милиция Украины за все тот же 2005 год выявила пять организованных групп, в составе которых было 23 человека.

Официальные данные свидетельствуют, что только половина из общего количества выявленных лиц, совершивших преступления в составе ОГ и ПО, осуждается за свои противоправные действия.

Преступная деятельность устойчивых объединений носит универсальный характер и не ограничивается преступлениями определенного вида. Например, для торговли людьми нужны, как правило, десятки исполнителей, выполняющих различные действия, имеющих свою специализацию, разделение труда. Это касается и наркобизнеса, и контрабанды, преступлений в сфере высоких технологий, других видов преступной деятельности. Созданные в МВД специализированные подразделения отделены от УБОПа. Поэтому правоприменимая практика свидетельствует, что, например, УБОП УМВД в Харьковской области ежегодно разоблачает две-три организованные группы, связанные с незаконным оборотом наркотиков. А откуда добывают «дозы», как минимум, 20 тысяч потребителей дурмана на Слобожанщине? От одиночек-любителей, которыми занимается УБНОН?

Интересно, что в 1991 г. в Италии в структуре министерства внутренних дел также было создано специальное подразделение по борьбе с организованной преступностью — DIA. Его деятельность направлена не на выявление отдельных действий преступных организаций, а на всю сферу их интересов, включая трансграничные преступления.

Много говорится о неотъемлемой составляющей организованной преступности — коррупции. Коррупционные связи в общеукраинском масштабе были выявлены только в 26 организованных группах и двух преступных организациях (что составляет 5% от общего количества ОГ и ПО). В Харьковской области такая группа была одна.

Для сравнения: в Бельгии использование коррупции выявлено в 17,4% уголовных дел, связанных с организованными группами, в Нидерландах — 45% групп прибегли к тем или иным коррупционным действиям как в своей стране, так и за границей, в том числе в частном секторе. Использование коррупционного влияния на политиков, СМИ, органы власти, суды выявлено правоохранителями Германии в 26% расследованных дел, касающихся организованной преступности.

Таким образом, имеем красноречивые факты неспособности системы криминальной юстиции в том виде, в каком она существует на данный момент, хоть каким-то образом реально противодействовать организованной преступности и коррупции. С другой стороны, система, которая «больна» теми же проблемами, не в состоянии «вылечить» других. В особенности удивляет спокойная позиция руководства Генеральной прокуратуры и СБУ.

Надеемся, СНБО Украины проанализирует сложившуюся ситуацию. Необходимо четко определиться: верить такой констатации фактов или, наоборот, понять, что уменьшение показателей выявленных ОГ и ПО, а тем более такая качественная характеристика совершенных ими преступлений свидетельствуют о серьезных законодательных, правоприменимых проблемах и определенном параличе всей системы правоохранительных органов, в особенности тех ее подразделений, которые должны препятствовать криминализации государства.

Необходимо кардинально пересмотреть систему отчета правоохранительных органов и критерии оценки работы различных подразделений. Гонка только за количественными показателями приводила и до сих пор приводит к их фальсификации и процентомании («ЗН» неоднократно обращалось к этой проблеме, например, в статьях С. Бовбалана «Советы непостороннего человека», С.Трофимова и М.Хавронюка «Статистика — главный враг правосудия»). Как следствие, мы не знаем реального состояния проблемы.

Именно старый советский подход «дутых» цифр и плана на выявление, раскрытие, передачу уголовных дел в суд является ловушкой. Оценка работы по такому критерию априори не предусматривает кропотливого, согласованного между всеми подразделениями всестороннего труда, направленного на выявление и ликвидацию всех сегментов преступных организаций.

Одна из главных задач правоохранительных органов во всем мире — полная регистрация преступлений. Это должно стать главной целью наших стражей порядка. И не нужно бояться роста показателей, которые могут свидетельствовать о хорошей работе правоохранителей, их активности, соответственно — уменьшении объемов латентной преступности.

Во многих странах мира официальную криминально-правовую статистику проверяют с помощью альтернативных источников информации. Общепринятым в большинстве европейских государств, США является опрос граждан о том, становились ли они жертвами преступлений в течение последнего года (полугода). Сопоставление официальных данных с такими виктимологическими исследованиями дает более точную «картину» ситуации. Хотя, разумеется, эту методику можно применить не ко всем преступлениям.

Другим критерием оценки в странах демократии является общественное мнение. Поскольку сообщение в прессе о совершенных преступлениях, коррупционных действиях того или иного должностного лица служит поводом к возбуждению уголовного дела, необходимо обратить внимание руководства МВД, СБУ, генерального прокурора на важность отслеживания материалов прессы, обращений граждан и обнародование отчетов о результатах работы на этом направлении.

Необходимо проследить, насколько велика разница между количеством заявлений и сообщений о преступлениях, зарегистрированных преступлений, направленных в суд, — и количеством осужденных лиц. (В последние годы в целом по Украине соотношение между сообщениями граждан и зарегистрированными преступлениями примерно 4:1.) Чем больше «ножницы» у этих показателей, тем серьезнее проблемы на этапах досудебного следствия и рассмотрения дел в судах. Самые опасные организованные преступники прячутся за формулировкой — «не установленные следствием лица». Безусловно, заполнение законодательных «пробелов», принятие адекватного материального и процессуального законодательства — насущная необходимость. Но это отдельная тема.

Принципы реформирования правоохранительных органов требуют изучения и обобщения как положительного, так и отрицательного зарубежного опыта, конкурентных основ в изучении проблемы. Внедрение новых подходов в борьбу с организованной преступностью, что, например, в Нидерландах стало возможным после критического обсуждения в обществе. Ученые-эксперты, проводящие исследования и дающие рекомендации законодательной и исполнительной власти, привлекаются к работе путем проведения конкурсов.