Нарушение прав человека и терроризм: замкнутый круг?

Интерес большинства наших соотечественников ко второму докладу Дика Марти, проверявшего по поручению Парламентской Ассамблеи Совета Европы информацию о существовании на территории Европы тайных тюрем ЦРУ, ограничивался в основном одним аспектом: а упоминается ли в этом докладе Украина? Не упоминается? И ладно. А сообщения о начале суда в Италии над агентами ЦРУ, обвиняемыми в похищении и вывозе из страны подозреваемого в терроризме, и вовсе прошли стороной. Хотя поиском той трудноощутимой грани, которая отделяет борьбу с терроризмом, воспринимающимся сейчас как одна из основных угроз демократии, и разрушением устоев демократии самими борцами с терроризмом, озабочена сейчас мировая общественность. Отдельные ее представители собрались в конце прошлой недели в Киеве для участия в IVМеждународном антитеррористическом форуме «Защита прав человека в борьбе с терроризмом».

«Международное антитеррористическое единство» (МАЕ), которое, наряду с Уполномоченным Верховной Рады Украины по правам человека выступает соорганизатором форума, является первой и пока единственной украинской неправительственной организацией со статусом постоянного участника конференции НПО при Совете Европы (среди почти что 500 организаций из других стран). Именно Страсбург первым начал бить тревогу по поводу необходимости установления эффективного гражданского контроля над действиями силовых структур и подотчетности государств за выполнение их обязательств по защите прав всех людей, которые находятся под их юрисдикцией. Однако наша страна, которая пока еще, к счастью осведомлена, о национальных особенностях терроризма в основном из сообщений министра транспорта, судя по всему, считает, что эти проблемы для нее не так уж актуальны. Совсем другой точки зрения придерживается Василий Крутов, почетный глава правления МАЕ. Любопытно, что Василий Васильевич 30 лет отдал служению именно тем силовым антитеррористическим структурам, гражданского контроля над которыми он добивается сейчас.

— Этими угрозами озабочена не только Европа. Международный терроризм приобретает сейчас черты системного характера, неся угрозу самому существованию мировой цивилизации, и мировая общественность должна противопоставить ему системный ответ, основанный на комплексном подходе к решению проблемы. Последняя глобальная контртеррористическая стратегия, которая была принята Организацией Объединенных Наций 11 сентября прошлого года, выделяет две фундаментальные составляющие борьбы с терроризмом: соблюдение прав человека и обеспечение верховенства права. Причем не на уровне абстрактных теоретических постулатов, а в качестве осознанных действий всех компетентных структур.

Борьба с терроризмом не может быть сконцентрирована только лишь на военных, правоохранительных, разведывательных мероприятиях. Концептуальный подход к проблеме терроризма как к сложному политико-криминально-правовому явлению заключается в том, что воздействовать нужно не только на идеологов и исполнителей терактов, но и на питательную среду, из которой они получают как сторонников, так и разнообразную помощь и поддержку. Иными словами, кроме специальных мероприятий, о которых я уже говорил, необходимо принимать меры внешнеполитического, организационно-правового, социально-экономического, информационного, я бы сказал, гуманитарно-культурологического, образовательного характера. Осуществить этот комплексный подход исключительно силами государственных структур невозможно. Причем касается это не только Украины, но любого другого государства. Ни одно государство мира, каким бы мощным государственным аппаратом, возможностями оно ни обладало, не может защитить себя от терроризма. Только объединив очень многие слагаемые, можно найти пути противодействия терроризму.

Я всю жизнь занимался антитеррористическими технологиями. Руководил оперативными, боевыми подразделениями, которые противодействовали терроризму, не зная всего того, что происходит в гражданском международном сообществе. Однако, учитывая тенденцию к демократизации общества, к его структурированию, я решил создать именно гражданскую организацию.

Изначально это планировалось исключительно как национальная структура. Создали, начали развиваться, добились первых результатов, вокруг нас начали объединяться серьезные интеллектуальные силы, определенный административный ресурс. На этом этапе нас заинтересовало, а как же этот процесс происходит в других странах? На территории СНГ, например, ничего подобного нет. Хотя, если взять нашу северную соседку, то эта проблема для нее сейчас весьма актуальна. Причем как для государства, так и для общества. Не нашли аналогичных организаций ни в Восточной Европе, ни в целом на континенте. Заглянули в список НПО, имеющих официальный статус при Совете Европы, и выяснили, что там нет ни одной, занимающейся данной проблематикой. Подали документы, у нас провели мониторинг. И поняли, что МАЕ может своей продуктивной конструктивной деятельностью решать не только проблемы национальной безопасности, но и осуществлять весомый вклад на уровне европейского сообщества.

— Нет, это уже реалии. И не только потому, что у нас существует соответствующий закон. Мы сейчас формируем негосударственную систему безопасности бизнеса как одну из составляющих национальной безопасности. Это не изобретение велосипеда. Система безопасности наиболее демократических и экономически развитых стран как раз и строится на этих двух составляющих — государственной и негосударственной. Эта система предусматривает создание координационных советов при министерствах и ведомствах. Сейчас мы работаем над их созданием.

— Украина в этом отношении смотрится вполне благополучно. Правда, не столько из-за того, что у нас, если можно так выразиться, более окультуренная технология оказания противодействия терроризму, сколько из-за того, что у нас пока, к счастью, нет системного проявления терроризма. А значит, нет и определенных адекватных действий государственных структур. Ведь это всегда усиливает уровень репрессивности со стороны государственных институций, в результате чего неизбежно возникает угроза ущемления прав и свобод человека. Хотя у нас существуют достаточно серьезные факторы риска: большое скопление техногенно-опасных объектов, которые могут представлять интерес для террористов, большие масштабы нелегальной миграции, близость Украины к местам локальных вооруженных конфликтов, транзитное значение нашей страны, в том числе и с точки зрения наркотрафика и контрабанды оружием.

Мы должны готовить и государственные структуры, и гражданское общество к определенной толерантности, к стремлению нахождения компромисса между усилением антитеррористической деятельности и максимально возможным соблюдением прав человека.