ДИСКРИМИНАЦИЯ ПО- МИНИСТЕРСКИ

Мои многолетние наблюдения за эволюцией Министерства образования показывают, что финансовые потоки на издание школьных учебников регулируются им в интересах узкой группы лиц и издательств. Смена министров ситуации не меняет, интересы школьных педагогов игнорируются, разработка новых технологий обучения и соответствующей учебной литературы лишь декларируется, а уже готовые рукописи учебников тормозятся, если в их выпуске не заинтересованы издательства, которым отдают бюджетные деньги, — ведь чем старее учебник, тем большую прибыль он приносит издателю.

Это достаточно хорошо видно на примере моих шести учебников (кстати, никто в Украине столько новых книг для обучения иностранному единолично не разработал). Аналогичная ситуация и у других авторов книг для школ — К.Дуба (ДГУ, хрестоматия по украинской литературе), Т.Бевзенко (Киев, английский язык), А.Матвиец (Полтавская обл., английский язык), Н.Клевченко (Донецк, английский язык) — и этот список можно было бы продолжить. Ведь декларируемые министерством конкурсы на создание учебников до конца ни разу не доводились (кроме одного, проведенного фондом «Відродження») скорее всего, потому, что потребителям госбюджетных денег (издательствам и их покровителям) нужны чистые прибыли, а не новые педагогические технологии и новые учебники.

Заказав первые национальные учебники нескольким авторам, Минобразования провело презентацию моего первого учебника летом 1992 года, однако когда я предпочла издательство ДГУ киевской «Освіті» (киевляне отказали мне в праве корректировать работу художников — а ведь рисунки несут дидактическую нагрузку), финансирование моего издания задержали. В 1995 году на коллегии министерства докладывали о степени готовности моих рукописей, однако в марте 1996 г. я узнала, что их вообще исключили из плана, хотя с ноября 1995 г. три рукописи (7, 8 и 9-й кл.) уже лежали на экспертизе у рецензента — главного специалиста министерства В.Мошкова.

В начале 1996 года, когда в стране вообще не было никаких учебников английского для 9, 10 и 11-го классов, кроме моей «Яскравої англійської» (учителя выпрашивали на курсах страницы рукописей и размножали их, используя потом на уроках!), министерство сначала вообще отказалось принять рукописи моих книг на экспертизу без указания издательства (а называемые им киевские издательства, в первую очередь «Освіта», отказывались брать рукописи без гарантированного бюджетного финансирования), а потом, когда я нашла нестандартный выход из ситуации, коллегия министерства приняла решение издать пять моих учебников (для 7—11-го классов)... за счет автора (не получавшего к тому времени зарплату почти пять месяцев, как и весь Днепропетровский госуниверситет). В ситуации, когда для 10-х и 11-х классов школ иных учебников вообще не было, такое решение выглядит более чем предвзятым, а позиция министерства откровенно издевательской: учебников английского никто, кроме Литвинюк, не написал, но мы их издавать не будем, подождем пока напишет Плахотник («Багато вас тут дніпропетровських наїхало»!).

В 1997 году, когда школы страдали без учебников, в министерстве мне предложили одолжить где-нибудь деньги и издать книги для старших классов, пообещав в октябре-ноябре вернуть. После долгих мытарств мне удалось найти деньги на печатание 100 тысяч книг для 10-го и 11-го классов, и новый учебный год Украина наконец начала с учебниками английского. Но когда я радостно привезла готовые книги в министерство и попросила поскорее вернуть одолженное инвестору, пока не выросли проценты, мне заявили: «На ваші підручники грошей немає i не буде». Письмо министру с предложением выкупить готовый тираж по низким ценам, которые можно было еще уменьшить (в финансовом плане для меня главным было вернуть чужие деньги), осталось без ответа. Вскоре из разных областей (я раздала книги знакомым и незнакомым под честное слово, и они постепенно возвращали деньги) начали звонить педагоги и сообщать, что из Киева телефонограммой под страхом увольнения с работы запретили собирать со школьников деньги и покупать учебники.

Несмотря на то, что мои учебники долгое время были безальтернативными, два года входили в перечень основных учебников (с нынешнего — переведены в дополнительные), министерство не только до сих пор не выделило на них ни копейки, но ни разу не включало их в рассылаемые по областям бланки заказов новой литературы и даже не удосужилось организовать сбор откликов.

То есть, с одной стороны, министерство не может не признавать методической ценности предложенного мной подхода (с 1991 года он и его элементы апробируются на многих конференциях, в том числе и в странах Западной Европы, опубликованы десятки статей, есть пособия и для вузов, и для детсадов), и такое признание выразилось в предоставлении грифа и включении в перечни. С другой стороны, и мои учебники, и весь предложенный подход (многоуровневый диалог культур) всячески замалчиваются, а деньги никогда не выделялись даже на экспериментальные тиражи. Вместе с тем, на книги киевских авторов-конкурентов независимо от их методического уровня, деньги выделяются исправно, причем сразу на массовые тиражи (иногда даже без экспертизы).

В результате Украина теряет не только качество школьного образования, но и международный приоритет на разработку инновационного подхода к обучению иностранному языку, который мне с большим трудом удалось закрепить в 1994—95 годах за нашей страной на международных конференциях в Великобритании, Австрии и Чехии.

К сожалению, в Украине развитие такой стратегически важной области педагогических знаний, как методика преподавания иностранных языков, искусственно деформируется в пользу тех направлений, в которых заинтересованы получающие госбюджетное финансирование стороны и зарубежные товаропроизводители. В Украине сейчас развиваются сразу три направления методики преподавания иностранных языков: 1) несколько обновленный сознательно-сопоставительный метод (известен с 40—50-х годов, написанные на его основе учебники В.Плахотника с соавторами щедро финансируются министерством, об эффективности обучения люди старшего поколения могут судить из собственного опыта); 2) коммуникативный подход (финансируется менее щедро, из-за ограниченности психологической базы хорош для начального обучения, так как ориентирован в основном на механическое запоминание); 3) предложенный мной многоуровневый диалог культур (принципиально отличается от остальных тем, что ориентирован не на изучение языка как системы (1) или речи в ограниченном наборе ситуаций общения (2), а на деятельность обучаемого по детализации своей индивидуальной картины мира с помощью чужого языка, что обеспечивает развивающее обучение не только на репродуктивном и продуктивном, но и на креативном (т.е. в нестандартных ситуациях) уровнях речи.

Изменить ситуацию к лучшему и, в частности, прекратить дискриминацию авторов по географическому или какому-либо иному признаку можно только в том случае, если будут введены рыночные инструменты регулирования спроса и предложения на технологии образования и учебную литературу.

Сегодня же ситуация ужасает своей безнравственностью. Искусственное сдерживание Министерством образования и науки распространения новых подходов к обучению и новых учебников имеет, как представляется, не столько столично-амбициозную подоплеку, сколько ярко выраженный экономический характер. Даже беглый анализ доступных данных показывает, что министерство фактически действует на рынке школьных учебников как субъект предпринимательской деятельности, используя госбюджетное финансирование для перевода части бюджетных денег в теневой оборот (вероятно, до 50%) с последующим получением теневой прибыли и развитием производства именно в этом секторе. Используемые приемы криминализации капитала традиционны для переходной экономики: искусственное завышение себестоимости финансируемых из бюджета учебников, многоступенчатая система распространения, регулирование спроса и предложения административными методами, монополистическое ценообразование и т.д. Не исключена и коррупция (например, сложно объяснить иными причинами включение в этом году в перечень основных учебников несоответствующих нашим программам (!) всех (!) пособий двух зарубежных издательств).

Вместе с тем, выход из положения достаточно прост — нужно дать возможность школам самим выбирать нужные им учебники, заказывая их прямо в издательствах из предложенного министерством перечня (только так выбор будет действительно объективным) без всяких посреднических структур, где могут исказить информацию. Нет сомнений в том, что у школьных педагогов страны квалификация не ниже (а часто и значительно выше), чем, например, у вчерашней киевской учительницы, которая сегодня сидит в министерском кабинете и отвечает за преподавание иностранных языков. Может, мудрость педагогов и держит пока на плаву наш «освітянський» корабль, яростно сокрушаемый топорами каждой очередной квазиреформаторской команды каждого нового министра? (Реформы-то тоже не мешало бы сначала теоретически обосновать, смоделировать ход, спрогнозировать результаты — современная наука имеет достаточно средств для этого.)

И с учебниками все очень просто — спрос и предложение нужно регулировать рыночными методами, как делают это в странах с развитой экономикой. И цена на книги значительно упадет, и многочисленные посредники останутся не у дел, а, значит, на те же суммы бюджетных денег можно будет напечатать больше учебников и отдать их в школьные библиотеки.

Правда, левых прибылей не будет. Может, это наше министерство и останавливает?