Через тернии — к медалям

Четыре золотые медали и специальный приз за лучшую работу привезли украинские школьники — члены Киевской малой академии наук «Исследователь» — с престижного Пекинского международного юношеского конкурса научного творчества.

По всей видимости, на членов жюри, рассматривавших работы школьников из 13 стран — Австралии, Кореи, Италии, Дании, США, Японии, Германии и др., работы наших юных исследователей произвели большое впечатление. И названия у них совсем как у «взрослых» научных трудов: «Коллоидно-химические и лекарственные особенности наноразмерных систем глинистых минералов» (автор — ученица 10-го класса столичной 155-й школы Наташа Яремчук), «Влияние стресса на индюков бройлеров» (автор — одиннадцатиклассница 179-й гимназии Юля Марченкова), «Экстрагирование ДНК из клеток растений, грибов и животных» (первокурсница Киево-Могилянской академии Марина Слоненко), «Золотая пропорция как проявление гармонии» (ученик 11 класса гимназии «Престиж» Роман Балашевич).

Надо сказать, что члены столичной МАН уже третий год участвуют в Пекинском научном конкурсе, откуда неизменно возвращаются с победой. Более того, Пекинская научно-технологическая ассоциация обратилась к руководству Малой академии с предложением о сотрудничестве в плане обмена программами, популяризации науки и усовершенствования научного образования для юношества.

Один из таких энтузиастов — ведущий научный сотрудник Института биохимии им. А.Палладина Владимир Назаренко, который вот уже 40 лет стоит у руля Киевской малой академии наук, занимая пост ее вице-президента. Именно он возглавлял нашу делегацию в Китае.

Сам Владимир Иванович в победах своих подопечных не видит ничего необычного: ведь серьезная кропотливая работа с талантливыми детьми ведется планомерно: независимо от пертурбаций на политическом олимпе, финансовых и политических кризисов. На вопрос, где сейчас находят детей, интересующихся наукой, Назаренко отвечает просто: там же, где и раньше, — в школах.

— В нашей Академии наук есть программа работы с талантливой молодежью, — рассказывает ученый. — Мы проводим дни открытых дверей, читаем лекции, информацию о которых распространяем через управление образования города. Кроме того, желающие могут работать в кружках в Киевском дворце детей и юношества. Все эти дети — невероятно увлеченные. Ведь если в школу ходят практически все, то к нам приходят ребята необычные, которые просто горят желанием познать новое, неизведанное, вписать свою строчку в науку.

О работе в МАН Владимир Иванович говорит с огромным воодушевлением, хотя и признается, что ему она начинает даваться с трудом. Одно время он даже решил было передать свое дело в другие, более молодые руки. Однако преемника не нашлось, а руководство академии так прямо и заявило: если вы не придете, то кто же будет заниматься с ребятами? Вот он и решил не уходить, тем более что общение с нынешней молодежью очень интересное.

— С ними нельзя разговаривать как с детьми — это коллеги, — признается ученый. — Причем и между собой они говорят далеко не на «детские» темы: я иногда здесь работаю и слышу, о чем они беседуют — чаще о «высоких материях». Сами они считают, что уже стали настоящими биохимиками и потому требуют к себе соответствующего отношения. Я их только поощряю и считаю, что это очень полезная деятельность. Те, кто проходит нашу школу, действительно становятся настоящими учеными. По окончании работы выдаем каждому удостоверение, что он прошел курс биохимии, после окончания школы может работать лаборантом в НИИ. Таких примеров достаточно.

— Прежде среди школьников было больше интересующихся наукой?

— Да, больше, но если говорить о подготовке, уровне самих членов МАН, то он нисколько не изменился.

— Сколько из пришедших впервые ребят остаются работать?

— Приходят целые классы. Если один человек из класса серьезно заинтересуется — это хорошо. Потом они приходят у нас слушать лекции, работать в кружке. Из тех, кто приходит, активных участников остается процентов 20, и потом если из этих 20%, которые проходят всю программу, процентов пять становятся биохимиками, мы считаем, что это хорошо.

— Такой большой отсев?

— Раньше от нас требовали стопроцентную отдачу. Но я вижу свою задачу не только в том, чтобы привлечь, но и наоборот — отсечь тех, для кого это не является призванием. Ведь есть дети, которым родители внушили, что они должны заниматься наукой, а у них самих душа к этому не лежит. Им нужно показать, что они пришли сюда по ошибке.

— Удивительно, что есть не только дети, которые хотят заниматься наукой, но и родители, которые их на это нацеливают. Казалось бы, сейчас все должно быть наоборот.

— Есть и те, кто действительно пытается отговорить ребенка. У меня был случай, когда родители просили не пускать сына на занятия в кружке — мол, он хочет стать биохимиком, а это по нынешним временам не профессия, да и поступить в университет сложно, у них же есть связи в горном институте. Я, конечно, запрещать не стал — считаю, каждый должен определять свой путь сам. Но молодой человек уступил родителям — поступил в горный институт, закончил его, и только потом поступил в университет на биохимию.

— Работать со школьниками сегодня, наверное, намного сложнее?

— Конечно, но вовсе не потому, что изменились сами ребята. Условий сейчас не так много. К примеру, с реактивами осложнения. Те опыты, которые школьники хотели бы поставить, даже в этой лаборатории мы далеко не всегда можем обеспечить. Раньше мы закупали наборы «Юный химик», можно было до 100 опытов поставить.

— Как же выходите из положения?

— Иногда участвуем в международных научных программах, и нам удается кое-что получить. Скажем, по одной из совместных с американцами экологических программ мы получили набор для определения качества воды. И сейчас ребята могут самостоятельно выполнять работу: берут воду из источников, водоемов и определяют наличие в ней различных загрязнителей. Получить гуманитарную помощь — тоже проблема, поскольку за нее нужно уплатить пошлину, на которую у нас денег нет. Как-то даже пришлось просить благодетелей забрать свою помощь обратно.

Кроме того, раньше было намного проще найти наставника для школьника. Тогда практически все были комсомольцами, а комсомолец, как вы помните, должен был иметь общественную нагрузку. И поэтому ребят с удовольствием брали в качестве такой «нагрузки» — им помогали и с выбором темы, и с постановкой экспериментов, и с написанием работы.

Сейчас найти того, кто захотел бы заниматься с будущим коллегой, очень сложно. Это серьезный труд, отнимающий время и силы, к тому же совершенно бесплатный. Приходится ходить, уговаривать, упрашивать. Из-за этого, к сожалению, ориентируем детей на выполнение работ по профилю лаборатории, в которой они ставят опыты.

Надо сказать, что это нисколько не сказывается на самих работах: под руководством ученых дети часто выполняют не только свои собственные работы, но и участвуют в серьезных программах. К примеру, в украинско-американском космическом эксперименте по биологии «Учителя и ученики исследуют растения в космосе». Так, в 1995 году научный руководитель эксперимента от Украины членкор НАНУ Елизавета Львовна Кордюм предложила юным исследователям поучаствовать в эксперименте, выполнение которого проходило на борту космического корабля «Колумбия» с участием Леонида Каденюка. Через два года более 20 тыс. школьников — членов МАН из 25 областей страны отчитывались о своих результатах наземного контроля. Ребята настолько увлеклись, что это сотрудничество, задумываемое как временное, переросло в долгосрочное, в результате которого были реализованы несколько программ по космической биологии и экологии. Их участники исследовали возможности существования живых существ за пределами Земли, рост и развитие томатов после их пребывания в космосе, влияния микрогравитации на комаров и так далее. Ребята из Украины и США постоянно переписывались, был даже организован прямой телемост с Леонидом Каденюком, который находился тогда на борту Шаттла. По этим программам было издано три методических пособия для учителей, студентов и учеников, опубликовано множество статей в серьезных научных и научно-популярных журналах.