Юрий Макаров: «ПРИШЛО ВРЕМЯ ЗАНЯТЬСЯ СОБСТВЕННО ТЕЛЕВИДЕНИЕМ»

Летом на ТВ — штиль. Заканчивается сезон, на каналах — время отпусков. Но не следует думать, что телевизионщики лишь отдыхают от трудов праведных. В большей мере они накапливают силы, чтобы осенью во всеоружии начать новый сезон. Об итогах минувшего и планах на будущее я решила поговорить с известным тележурналистом, автором и ведущим программы «Телемания» Юрием Макаровым, который к тому же является главным редактором канала «1+1».

— По окончании сезона меня одолевают два чувства. С одной стороны — облегчения, с другой — беспокойства. Завершилась бесконечная предвыборная эпопея, и теперь можно заняться собственно телевидением. Появился наконец Нацсовет. И можно рассчитывать, что будут устранены некоторые диспропорции по распределению частот, оставшихся от прошлых времен. Или, наоборот, появится много новых диспропорций.

— Вы подразумеваете, что состав Нацсовета вызывает определенное недоумение и много вопросов?

— Он всегда будет вызывать вопросы, но лично у меня — намного меньше, чем предыдущий, несостоявшийся. Во всяком случае, у нас на канале возникло ощущение нормального процесса, когда мы сражаемся не с обстоятельствами, а соревнуемся с конкурентами за зрителя. Кстати, оказалось, что в боевой обстановке завоевать внимание телеаудитории труднее. Сейчас у нас поднялся рейтинг, появилось больше рекламы, что также отрадно. Видимо, та модель телевидения, которую мы исповедуем, скорее верна, чем неверна.

— В какую сторону, на ваш взгляд, она должна модифицироваться?

— Возьмем наши документальные проекты, которых на «1+1» четыре: «Версии» Ольги Герасимюк, «Монологи» Анатолия Борсюка, «Телемания» и эпизодические программы Валерии Мирошниченко. Я считаю, они должны занять более достойное место. Но, вероятно, изменятся и сами в определенной мере. Это моменты взаимосвязанные. Постольку поскольку эти программы стояли в эфирной сетке в глубокой ночи и не могли сражаться с более рейтинговыми проектами по определению, то и относились к ним на канале как к проектам маргинальным. Они были, по сути, единственным (за исключением серьезных политических программ и межпрограммок) напоминанием о том, что кроме Уокера мы еще о чем-то думаем, что-то читаем, что-то нам нравится. Менять их не было смысла. Но есть же модель НТВ, где документальные проекты стоят в прайм-тайм и при благоприятных обстоятельствах бьют одной левой кино на других каналах. Это, как сказал бы чукча, тенденция, однако. Поэтому мы решили все документальные программы показывать раз в неделю (пока) по воскресеньям в приличное время — в 21.00—22.00.

— Как изменятся сами программы?

— С программами Ольги Герасимюк все более-менее ясно: их можно только совершенствовать, но не кардинально менять. Они имеют свою четкую интонацию, подачу и, главное, героя — собственно саму Олю. Я допускаю, что кому-то ее программы могут не нравиться, для кого-то они слишком усложненные по форме, но в целом Ольга Герасимюк, бесспорно, талантливый персонаж, что подтверждает и масса призов, собранных ею в разных странах.

Далее, «Монологи» Анатолия Борсюка. Передача достойная и в некоторых своих проявлениях просто очень интересная. Но ток-шоу такого типа обречено на угасание по мере того, как ты снимаешь пенки со знаменитостей, любимых тобою. Дальше уже появляются не самые любимые или случайные, что, естественно, сказывается на программе. И тут пришло время вспомнить, что Анатолий, самый опытный из всех присутствующих на ТВ документалист, у которого было множество достижений еще до того, как все мы встали на ноги. Поэтому Анатолий по совету Александра Роднянского решил сделать крутой вираж и заняться криминальными расследованиями. Думаю, что с его дотошностью и владением экранными средствами это должно быть интересно.

Валерия Мирошниченко будет делать минимум четыре программы об основных кинематографических событиях — кинофестивалях в Каннах и Берлине, а есть еще «неокученная» Венеция и, наконец, «Оскар». Плюс, возможно, еще какие-нибудь документальные проекты — ее репортерский дар грех не поэксплуатировать.

— Что нового нас ожидает в «Телемании»? Будет ли возвращение к форме альманаха, у которого было немало поклонников?

— Я до сих пор не жалею, что он почил в бозе. Кстати, первые выпуски «Телемании» в виде больших документальных проектов имели рейтинги в полтора-два раза выше, чем альманах. Решил продолжать двигаться по исторической дорожке. Будет немного путешествий и биографических программ, которые тоже можно отнести к историческому материалу. Главное, что все эти сюжеты будут так или иначе связаны с Украиной, даже если их действие происходит в Новой Гвинее. Я не претендую на роль цивилизатора, но если попадаются какие-то интересные и неизвестные вещи, то желательно знать, зачем ты за них берешься.

Но — по порядку. В начале сезона мы выпустим «Телеманию», посвященную пятилетию канала. Хотим показать зрителям закулисье телевидения: как клеится, монтируется, как подбирается музыка и т. д. Это должно быть любопытно.

Далее. Мы работаем над программой, посвященной убийству Столыпина. С одной стороны, это не украинский персонаж. С другой — все происходило в Киеве. И его убийца Дмитрий Багров — киевлянин, и вербовали его здесь, и места все сохранились. Есть желание сделать документальный детектив. До сих пор непонятно, чего собственно хотел Багров, когда стрелял в Столыпина. Но совершенно очевидно, что если бы он не был убит, то Россия еще какое-то время шла бы, скажем, по более правильному пути.

— И вам тут же напомнят известную фразу, что история не любит сослагательного наклонения.

— На что я должен ответить: господа, — ваши сведения устарели. Развитие исторической науки, во всяком случае в лучших ее образцах, в конце XX века как раз шло по пути исследования «а что было бы, если». Потому что только таким способом можно отделить закономерности от слепой игры случая. Иначе мы приходим к тому, что все предопределено и роль человека в принципе минимальна. Итак, историки обнаружили ряд поразительных вещей. Если бы Столыпин не был убит, возможно, он продержался бы некоторое время на посту премьер-министра; возможно, Россия была бы лучше подготовлена к войне или не вступила бы в нее; возможно, не было бы революции и, возможно, не было бы... Украины. Вот такой, казалось бы, достаточно авантюрный детектив с глубоким подтекстом.

Еще один биографический персонаж — гетман Скоропадский, который интересует меня по личным обстоятельствам. Скоропадский — украинец, представитель древнего рода. Однако сделал карьеру в Петербурге, где закончил военное училище. Служил командиром полка, командиром первой бригады лейб-гвардии, был флигель-адъютантом императора. Безупречный офицер, патриот и т. д. И когда обстоятельства де-факто освободили его от присяги, он приходит к собственному выбору, уже в зрелом возрасте, начав с нуля. Тут к нему приходят и говорят: «Бери государство». Зависимое, марионеточное, занятое иностранными войсками. И человек берет, все отлично понимая, что от него отвернутся вчерашние знакомые, что обстоятельства не в его пользу. И несколько месяцев занимается созидательной, разумной, интеллигентной работой. Строит финансовую систему, систему академии наук. Поразительно, как за такое короткое время можно было заложить механизмы, многие из которых действуют благополучно до сих пор. Нельзя сказать, что это была преуспевающая страна, но с исторической перспективой. Конечно, когда немцы ушли, нашлось много менее образованных, но более патриотичных людей, которые решили: теперь мы похозяйничаем. Похозяйничали...

Скоропадского ненавидели украинцы, потому что он был... «недостаточно украинцем». Его ненавидели русские, потому что он был хохлом. А он был в высшей степени достойный и интересный человек. И для меня очень важен этот момент идентификации себя со своей страной.

Что касается биографий, то есть еще Тарас Шевченко. Большое спасибо Олесю Бузине, который привлек внимание к этому персонажу. Его книга была сознательной провокацией. Можно говорить о мере вкуса и чувстве меры, она в полной мере удалась. И обнаружилось, что национальная икона остается абсолютно неизвестной. Кстати, уровень критики Бузины показал: люди могут на нее молиться, но при этом не знать фактических деталей. При том, что вроде бы все издано. Никаких особых исторических изысканий производить не надо. Когда я этим заинтересовался, стал вырисовываться образ чрезвычайно несчастного и очень симпатичного, безумно изломанного и вместе с тем невероятно обаятельного человека, который мне глубоко интересен. Повторяю, все это уже известно и написано сто раз. Но ведь телевидение — это не открытие, а напоминание. В этом его изначальная вторичность, но и огромный кайф.

А еще «Телемания» планирует путешествие в Японию по следам одной забавной книжки очерков Виталия Примакова, героя гражданской войны, дипломата и шпиона, утвердителя счастья всего человечества, погибшего под сталинской метлой. Для меня это путешествие — два взгляда украинцев на Японию — с одной стороны. С другой — взгляд спустя 60 лет на две бедные страны, избравшие разные пути развития.

И еще планируем одну программу, которую я просто не могу не сделать, — о беспризорниках.