ВЕЛИЧАЙШИЙ СИМФОНИСТ ВЕКА

К 90-летию со дня рождения Дмитрия Шостаковича

Накануне юбилея Шостаковича состоялась беседа корреспондента «ЗН» с дирижером, народным артистом Украины Игорем Ивановичем БЛАЖКОВЫМ. За плечами этого музыканта - огромное количество продирижированных сочинений Шостаковича, включая 11 из 15 его симфоний, многочисленные записи его музыки, а также - долгие годы творческого и человеческого общения с композитором.

- Игорь Иванович, расскажите, пожалуйста, о вашей первой встрече с Шостаковичем.

- Она состоялась в октябре 1963 года. Я дирижировал в Колонном зале Дома союзов оркестром Всесоюзного радио. Это была московская премьера «Симфонических фресок» Леонида Грабовского. Дмитрий Дмитриевич, который обычно очень интересовался произведениями молодых композиторов и не пропускал премьер их сочинений, присутствовал на этом концерте. Признаюсь, я испытал растерянность, когда после концерта в артистической появился Шостакович и в свойственной ему сдержанной манере сказал, протянув руку: «Шостакович Дмитрий Дмитриевич». Это и была наша первая встреча. Затем я переехал на постоянное место работы в Ленинград, где пять лет проработал дирижером Ленинградской филармонии. Ленинградская филармония была своеобразным храмом, где проходило множество премьер сочинений Дмитрия Дмитриевича. И меня тогда удивило, что две его симфонии - Вторая и Третья - не исполнялись. Я заинтересовался этим вопросом, поднял прессу. Вторая симфония исполнялась в 1927 году, Третья - в 1930-м. Но оба сочинения подверглись в те годы уничтожающей критике. Я загорелся желанием опровергнуть мнение первых критиков и доказать, что эти сочинения жизнеспособны и могут вызывать интерес и в 60-е годы. Начал с Третьей. Написал письмо Дмитрию Дмитриевичу, сообщив о своем намерении. Сначала он отнесся к этой идее с некоторым недоверием - а вызовет ли это интерес? Но я попытался его переубедить. Премьера состоялась 12 ноября 1964 года в зале Ленинградской капеллы. Перед генеральной репетицией Шостакович невероятно волновался, ходил по залу, нервно потирая руки. Когда симфония прозвучала, он подбежал ко мне и с каким-то детским восторгом воскликнул: «Я узнал свою музыку!». Исполнение имело успех, и таким образом возникли наши контакты - и творческие, и человеческие.

Из радиопередачи 1964 года, голос Д.Д.Шостаковича:

«Я глубоко благодарен Симфоническому оркестру Ленинградской филармонии, хору студентов Института культуры имени Крупской под руководством профессора Полтавцева и хормейстера Славницкого. И особенно горячо благодарен замечательному дирижеру Игорю Ивановичу Блажкову за прекрасное исполнение моей Третьей симфонии. Моя Третья симфония была сочинена очень давно, много времени она не исполнялась. И вот сейчас, благодаря Игорю Блажкову, она прозвучала великолепно. Я очень рад, что ленинградские слушатели так хорошо ее приняли».

Когда впоследствии Шостакович приезжал из Москвы в Ленинград, он всегда давал о себе знать, мы виделись или в гостинице, или у его сестры Марии Дмитриевны, у которой он как правило останавливался. Я, в свою очередь, бывая в Москве, звонил ему и навещал его дома, на улице Огарева. Эти контакты были довольно регулярными.

- Обращались ли вы ко Второй симфонии?

- Да, потом последовало возрождение Второй симфонии. Оно состоялось в октябре 1965 года, с тем же оркестром. Концерт проходил в Большом зале филармонии. После этого мои отношения с Дмитрием Дмитриевичем стали еще более тесными. Не скрою, я испытал удовлетворение, когда пресса восторженно приняла обе премьеры. Без ложной скромности могу сказать, что эти симфонии были действительно возрождены и начали исполняться - как в СССР, так и за его пределами. Эти же две симфонии исполнил и Евгений Светланов в Москве. Он хотел впервые записать их на пластинку и подал соответствующую заявку на фирму «Мелодия». Узнав об этом, Шостакович счел своим долгом настоять, чтобы первая запись была осуществлена мною.

- Были ли в вашей биографии другие примеры обращения к забытым сочинениям Шостаковича?

- После этого Шостакович доверил мне первые исполнения двух своих сочинений - «Шести романсов на слова японских поэтов» для тенора и оркестра, написанных в очень экспрессивной, берговской манере, и «Пяти фрагментов для оркестра» ор.42. Эти произведения были созданы в

30-е годы. Тогда, в период печально известных статей и постановлений, автор не осмелился их обнародовать. Они долго пролежали у него в столе. Дмитрий Дмитриевич прислал мне фотокопии этих партитур.

Премьерное исполнение вышеупомянутых сочинений я осуществил в Ленинграде весной 1965 года (ор.42) и весной 1966 года (цикл романсов).

Следующей ленинградской премьерой, прошедшей в декабре 1966 года под моим управлением, была сюита из оперы «Нос». Это произведение также возвратилось после многих десятилетий забвения и уничтожающей критики, постигшей в свое время оперу. Из возрожденных мною произведений Шостаковича можно упомянуть также «Две пьесы Скарлатти, обработанные для духового оркестра». Но в целом мой репертуар включал и многие другие его сочинения.

Затем, после моего переезда в Киев в 1969 году, наши контакты продолжились. Меня, естественно, заинтересовала Четырнадцатая симфония. Я как раз возглавил Киевский камерный оркестр. По составу этот коллектив подходил для исполнения новой симфонии Шостаковича. И вот Дмитрий Дмитриевич дал мне партитуру и доверил первое в Украине исполнение этой симфонии. Мы долго репетировали, концерт прошел в Колонном зале имени Лысенко в начале 1970 года. Композитор хотел приехать, но состояние его здоровья резко ухудшилось и он не смог присутствовать на этом исполнении, так как выехал в Курган на лечение. О впечатлениях от концерта ему сообщила в письме Ирина Молостова, с которой он контактировал в связи с киевской постановкой «Катерины Измайловой». В ответном письме Шостакович выразил сожаление по поводу своего отсутствия и, что мне особенно приятно, полное доверие к нашему камерному оркестру и ко мне как музыканту.

Последняя встреча с Шостаковичем состоялась в декабре 1974 года, когда он приезжал в Киев на возобновление «Катерины Измайловой». День накануне премьеры был свободен от репетиций, Дмитрий Дмитриевич позвонил мне и пригласил приехать к нему в гостиницу «Киев». Было много бесед, в основном грустных, связанных с жалобами на здоровье. Отчасти они носили покаянный характер. Видимо, сказалось предчувствие - через полгода композитора не стало. В тот раз Дмитрий Дмитриевич восхищался дирижерскими достоинствами Симеонова - дирижера-постановщика киевского возобновления «Катерины». Признавался, что, несмотря на впечатления от многих постановок этой оперы в разных театрах мира, лучшим прочтением оперы считал прочтение Симеонова.

- Скажите, какими были человеческие качества Шостаковича?

- Я осмелюсь сказать, что среди известных мне больших музыкантов не было людей столь же сострадательных и чувствительных к чужим бедам, как Дмитрий Дмитриевич. Это делает его совершенно уникальной фигурой. Ведь буквально до конца своей жизни он сам был унижаем. Достаточно вспомнить генеральную репетицию перед премьерой его Тринадцатой симфонии, когда сотрудники отдела культуры ЦК КПСС при оркестре, хоре, солисте и дирижере начали его, всемирно известного композитора, нещадно унижать, как провинившегося мальчишку. И это наряду с тем, что в Англии во время премьеры «Катерины Измайловой» в «Ковент-Гардене» весь зал встал, приветствуя автора, появившегося в партере. Впоследствии Шостакович смущенно говорил: «Я же не королева, чтобы вставать при моем появлении». Надо сказать, что и в СССР он все же занимал очень высокое положение - был и депутатом Верховного Совета, и первым секретарем Союза композиторов РСФСР. Но и это порой не останавливало тех чинуш, которые испытывали удовольствие, унижая гения.

Сам же Шостакович всегда стремился помогать всем и во всем. Его сестра, Мария Дмитриевна, рассказывала мне, что во время приездов Шостаковича в Ленинград в подъезде ее дома, где останавливался композитор, выстраивалась целая очередь «просителей», тянувшаяся по лестнице с первого этажа до четвертого. Это могли быть и рабочие, и военные, самые разные люди. И Шостакович брался решать все их проблемы. Если надо, мог, например, написать министру обороны. Именно так случилось, когда к Шостаковичу обратился какой-то капитан Советской Армии, которому строили козни, пытаясь воспрепятствовать получению им чина майора и т.д. Само восприятие действительности Шостаковичем предполагало в первую очередь сострадание, это слышно даже в его музыке. А в жизни во многих случаях его заступничество помогало. Я в свое время тоже ощутил его помощь, когда пришлось защищать свои позиции - я активно пропагандировал новую музыку, а это не всем нравилось. Из украинских композиторов Шостакович помог, в частности, Валентину Сильвестрову, когда его не хотели восстанавливать в Союзе композиторов.

_ Вы, видимо, переписывались с Шостаковичем?

- Да, я являюсь счастливым обладателем 25 писем от него. Одно из них я впервые передаю для публикации,

«14 V 1969 Москва

Дорогой Игорь Иванович!

Спасибо Вам за Ваше письмо и интерес к моей 14-й симфонии. Я рад, что Вы взяли на себя руководство Киевским камерным оркестром. Оркестр этот очень хорош. В его составе первоклассные артисты. Несомненно, что под Вашим руководством этот оркестр расцветет еще больше.

Ноты моей 14-й симфонии (партитуру и клавир) я Вам вышлю через некоторое время. Сейчас у меня нет ни одного свободного экземпляра. Как только появятся, я Вам их вышлю.

Желаю Вам доброго здоровья,

Д.Шостакович»