ТАЙНЫЙ ЯЗЫК АРНОЛЬДА ШЕНБЕРГА

Нечасто нашим слушателям приходится видеть на афишах имена европейских композиторов XX века. Если их музыку и можно услышать, то главным образом в исполнении гастролеров. Имя великого реформатора музыкального языка Арнольда Шенберга, во многом определившего судьбы современной академической музыки, на сей раз появилось на афише Юрия Башмета, представившего киевскому слушателю «Просветленную ночь». К сожалению, подобная музыка остается экзотикой для нас. Но Шенберга никогда не воспринимали однозначно.

«Вряд ли существует композитор, чьи произведения исполнялись бы так редко и так мало были бы известны, как произведения Арнольда Шенберга. Точно так же нет другого такого композитора, который оказал бы на поколение своих современников столь непреодолимые влияния, после того, как уже все сказано».

Эти слова принадлежат композитору, эксперту современного музыкального искусства Эрнсту Кшенеку. Что имеется в виду под фразой «уже все сказано»? В истории музыки бывали периоды, когда казалось, что исчерпаны все возможности звука, что ничего нового сказать нельзя. В начале нашего века эти нигилистические идеи сплелись с идеями упадничества и декаданса. Композиторы ощущали острую потребность в изменении законов музыкальной композиции постромантического века. Каждый шел своим путем. Но вряд ли кто-либо был способен создать другую систему музыкальных законов, которая бы явилась равноценной альтернативой старой. Все преобразования касались прежде всего локальной реформы старой тональности и гармонии.

Первые попытки сочинительства Арнольда Шенберга ничем не отличались от других. На молодого композитора тогда имели влияние Рихард Вагнер, Густав Малер - патриархи позднеромантической музыки. И эти влияния обнаруживались буквально в каждом музыкальном высказывании композитора. Хотя уже первые опусы в нагромождении всевозможных влияний репрезентуют начало его стилевого становления. И вскоре появляются произведения, которые обращают на себя внимание берлинской публики.

Своими новыми произведениями - «Пеллиас и Мелисанда», «Песни Гурре», «Лунный Пьеро» - Шенберг стремился завоевать Вену - музыкальную столицу Европы. Однако, кроме неприятия, началась откровенная вражда Шенберга и Вены. И оставив надежду, он возвращается в Берлин, продолжает заниматься преподаванием, окружив себя учениками. Немного позже станут говорить о школе Шенберга как о целой композиторской школе, которая получила название «нововенская классическая школа» (по аналогии с венскими классиками Гайдном, Моцартом, Бетховеном). А вместе со своими самыми талантливыми учениками Альбаном Бергом и Антоном Веберном Арнольд Шенберг на время возглавил уже сформировавшееся в начале века направление - экспрессионизм. Оно было обусловлено отчасти исторической и политической ситуацией в Европе первой половины века. В преддверии мировых военных катастроф сознание художественной интеллигенции заполнили образы страха, одиночества и отчуждения. Эти образы были эстетической подоплекой экспрессионизма. А музыка нововенцев как нельзя более точно отражала эту эстетику: обостренные созвучия, ломаная мелодия стали выразителями образов ужаса и смерти. И с каждым годом экспрессионистские влияния все больше подчиняли себе сферу искусства…

Шенберг непосредственно на себе ощутил политику военной машины Германии. Он был евреем и в протест антисемитскому фашистскому режиму принял иудаизм, был вынужден покинуть родную Германию, а позже эмигрировать в США. Впрочем, многие люди искусства покидали Европу по тем же причинам. Жизнь Арнольда Шенберга прошла в угрожающих условиях. Его музыка исполнялась усилиями друзей-единомышленников, но принималась зачастую враждебно. Зарабатывать творчеством он не мог. Единственным отдохновением была его педагогическая работа и его ученики. Но преподавал он вовсе не законы новой музыки, а традиционную классическую гармонию и композицию. Шенберг учил своих учеников на выдающихся примерах музыки Баха, Бетховена, Малера. Он издал ряд учебников, среди них - «Учение о гармонии», грандиозный труд в истории теоретической мысли о музыке.

Что же касается его творчества, то примерно в это же время композитор пытается найти свой универсальный механизм языка звуков. К счастью, мы имеем некоторые представления о подоплеке шенберговских изысканий, ибо он оставил ряд литературно-эстетических очерков и статей, вошедших в его знаменитый сборник «Стиль и идея». Яркие высказывания и афоризмы говорят о том, что композитор долгое время искал свой особый музыкальный язык. Они говорят сами за себя: «Композитор - подлинный творец - сочиняет только тогда, когда имеет сказать нечто такое, что еще не было сказано и что, он чувствует, должно быть сказано»… «Вербальный язык лишь благодаря своей поэтической функции может приблизиться к тайне мироздания. Но и музыкальный язык выражает эту тайну туманно, а постичь ее дано лишь тому, кто наделен особым даром слышания». Эти слова имеют «эзотерический» подтекст, ибо Шенберг придавал искусству слова и звука мифологический, мистический смысл. Он сознательно шел по пути создания такого музыкального «алфавита», символы которого могли бы стать звучащими изображениями и своими очертаниями представлять доподлинно идею. Композитор погружался в детальное изучение древних священных писаний - Каббалы, Пятикнижия Моисеева, Торы, Талмуда. На протяжении десятилетия Шенберг вынашивал свои идеи, пока они не приняли более или менее четкие очертания. К 20-м годам был практически найден ключ к новому художественному открытию. Оставалось решить задачу воплощения новых идей, то есть стал вопрос, в каком произведении можно заявить о новой музыкальной системе. Для Шенберга это было необычайно важно, и он пришел к идее создания оперы на теософско-мифологическую тему. «Всемирно-историческая трилогия» Августа Стриндберга подтолкнула композитора к написанию оперы «Моисей и Аарон». Как известно, библейские легенды о Моисее поднимают проблему толкования Слова и тайны Посвящения. Эти идеи как ничто другое были созвучны шенберговским. Таким путем он пришел к произведению своей жизни. Работал он над оперой на протяжении четверти века, сам написал либретто в трех актах. Но его «Моисей» остался незавершенным по причине смерти композитора, а может быть, и по другим, не доступным пониманию, причинам.

В чем же заключается смысл новой музыкальной системы Арнольда Шенберга? Музыка сочинялась с помощью всех известных двенадцати тонов, которые были равноправны относительно друг друга. Такая техника сочинения получила название додекафонии, или серийной техники. До «Моисея» Шенберг апробировал новую систему в знаменитой фортепианной сюите ор. 25. А когда новое художественное открытие потрясло весь музыкальный мир, Шенберга стали обвинять в холодном бесчеловечном расчете и в том, что он своей музыкой оскверняет и отрицает наследие прошлого. Хотя на самом деле он основал свою теорию на музыкальных законах мастеров Готики и Ренессанса, на полифонии Генделя и Баха, считая свою музыку истинно немецкой. Новая музыкальная система Шенберга - это поэзия его сокровенных мыслей, смысл его жизни.

В тот момент, когда додекафония стала более известной, когда другие композиторы стали пробовать свои силы в этой технике, появляются причины, которые вынуждают Шенберга защищать свои авторские права. Ибо появляются музыканты, которые экспериментировали приблизительно в том же направлении, и их начинают ошибочно считать авторами додекафонной системы. Возможно, они и изобретали новые законы, но эти законы вряд ли обладали той универсальностью и богатым потенциалом, какими обладает серийная музыка Шенберга. Или же такой пример. Томас Манн в «Докторе Фаустусе» описывает своего главного героя - композитора Адриана Леверкюна - как создателя новой музыкальной системы, напоминающей шенберговскую. После довольно напряженной переписки Манн помещает в конце романа резюме, в котором говорится, что прототипом музыкальной системы Леверкюна - вымышленного героя - является додекафонная система Арнольда Шенберга.

Композиторы последующих лет нашли в такой технике свое выражение. Додекафония превратилась в целую систему мышления, обогатилась и эволюционировала, стала предтечей новой авангардной музыки. Сегодня, пожалуй, нет композитора, который бы не обращался к серийной технике, пусть даже в учебных целях. Шенберг, сам того не ведая, сыграл историческую роль и оказал непреодолимое влияние на современников и последователей, хоть и задачу ставил иную - быть честным перед самим собой.