СВЕТЛЫЙ ЛИК КИНО К 60-ЛЕТИЮ ИВАНА МИКОЛАЙЧУКА

Нет, наверное, человека, который бы не ощутил притягательной силы кино, который бы не сливался с персонажами, не проникался бы их волнениями и бедами, их страстями. Чарующий мир! Мы, четко осознавая дистанцию, разделяющую нас с экранным миром, все же вживаемся в него. Кто на уровне бытовых и житейских проблем и подробностей, кто на высшем уровне, каковым является познание смысла жизни, на уровне познания духа, всегда неутоленного и мятущегося. Сегодня, к сожалению, кино повернулось к нам агрессивной стороной, используя единственную пружину действия — убийство, всячески варьируя его разновидности. Тем не менее, несмотря на мощные технологические новации, кино топчется на месте, постоянно переваривая одно и то же. Впрочем, зрители, особенно славянских стран, не могут принять такой вариант кинозрелища — большинство еще помнит о светлом лике кино, которое не подавляло человека и не разжигало нездоровые инстинкты, а возносило и исцеляло душу. Не растлевало, а помогало понять и познать себя. Среди тех, кто творил такое искусство, — Иван Миколайчук.

Он поступал с первым
набором на актерское
отделение кинофакультета Киевского института театрального искусства им. И.Карпенко-Карого как выпускник студии при Черновицком областном театре, а заканчивал учебу актером, у которого было уже две главные роли в широко известных фильмах — «Сон» Владимира Денисенко и «Тени забытых предков» Сергея Параджанова. Участие в создании шедевра не поразило молодого актера звездной болезнью, он остался человеком, открытым для новых ролей, знакомств, спокойно относящимся к собственной славе и желающим только одного — работать, сниматься. Но для актера такого исключительного таланта должны быть адекватные фильмы, то есть на уровне «Теней забытых предков». И сначала так и складывалось — он снимался активно, внося энергию своего таланта, наделяя личной привлекательностью героев, не всегда поднимавшихся до уровня его личности («Гадюка», «Сорняк», «Анничка», «Разведчики»). Но было и другое кино — жило и, преодолевая запреты, развивалось направление украинского поэтического кино, и, несмотря на объем сыгранного, Миколайчук становился притягательным центром картины, где пульсировала живая мысль и человеческая боль, где вырисовывалось национальное лицо. Здесь и «Каменный крест», и «Комиссары», и «Белая птица с черной отметиной», и «Захар Беркут», и «Вопреки всему», и «Пропавшая грамота», и чрезвычайно проникновенно прочитанное актером слово Григория Сковороды в фильме Ролана Сергиенко «Открой себя». Но после запрета «Пропавшей грамоты» и «Открой себя» было запрещено и уникальное направление в мировом кино — официальная власть почувствовала крамолу в красоте, олицетворявшей украинское народное искусство, богатство обычаев, чистоту морали и человеческой души. Запрет таких ценностей стал тотальным — после 1973 года наступила самая черная полоса в творческой жизни актера, а к тому времени и сценариста, вдохновителя и соавтора сценариев «Белой птицы с черной отметиной» и «Мечтать и жить», написанных вместе с Юрием Ильенко. Актеру, получившему признание благодаря собственному таланту и трудолюбию, запрещали сниматься! Да и где было тогда сниматься? Параджанов сидел в тюрьме, а постановщики прославленных картин «Каменный крест» и «Белая птица», чтобы не попасть под запрет, вынуждены были втискиваться в прокрустово ложе соцреализма.

А Иван Миколайчук тосковал по миру поэтического кино. У него был конкретный замысел — поставить фильм об украинцах, которых судьба оторвала от родной земли. Тема, которую еще никто не затрагивал в украинском кино. Он хотел снять фильм о ностальгии, о безвозвратной потере. Но сценарий «По ту сторону ночи», написанный совместно с Виталием Коротичем, отвергли. Украинская эмиграция — достаточно многочисленная — не вызывала доверия у советских властей.

Трудно предсказать, как сложилась бы режиссерская судьба Миколайчука, да и сложилась ли, если бы не появился роман Василя Земляка «Лебединая стая», привлекший внимание и активизировавший осмысление такого интересного явления, как украинская фантастическая проза. Кроме того, Земляк был своим человеком в мире кино — не один год работал в сценарной мастерской, в свое время был главным редактором студии им. А.Довженко. Поэтому, разумеется, желание Миколайчука перенести на экран его роман, получивший широкую огласку, и отпугивало, и привлекало писателя. Привлекало, поскольку он знал, как усиливает популярность литературного произведения его экранная версия, а отпугивало, поскольку это был определенный риск: Иван Миколайчук до сих не стоял по эту сторону камеры, поэтому трудно было предвидеть — найдется ли визуальное соответствие для столь непростого текста.

Опасения оказались напрасными — фильм «Вавилон ХХ» (1979) был признан успешным режиссерским дебютом, более того — это признали авторитетные ценители всесоюзного кинофестиваля, где соревновались опытные мастера, — картина завоевала приз за лучшую режиссуру. У этого фильма было индивидуальное лицо, он отличался фантазией, лирической атмосферой, мягким юмором, мастерством актеров, среди которых был и сам режиссер. Миколайчук творил не прозу жизни, а извлекал из жизни ее возвышенную душу. Конкретное историческое бытие подольского села второй половины 20-х годов воспринималось как вполне достоверное, и вместе с тем было в нем что-то от фантастической изобретательности художника. И не случайно, ведь видели мы это село и его жителей мудрыми и добрыми глазами Миколайчука, который всматривался и вслушивался в свой народ и сам был его неотделимой частью, его выразителем.

Но повторилась история десятилетней давности. Успех картины не стал доказательством его лояльности — вновь и вновь недремлющий глаз официальной власти усматривал в творческом успехе Миколайчука крамолу и прикладывал все усилия, чтобы успеха больше не было. Миколайчук возвращается к своему предыдущему замыслу и ему наконец-то позволяют снимать «По ту сторону ночи». Название он меняет — двусмысленность этого выражения, по-видимому, не устраивала режиссера. Он снова, как и «Тени», «Каменный крест», «Белую птицу», снимает в Карпатах, на этот раз в своем родном селе Черторыя на Буковине. Но «недремлющее око» вновь и вновь вмешивается в работу, заставляет переснимать, перерабатывать. В таком изувеченном виде фильм в конце концов появляется, но его признают неудачей. Тем не менее сегодня он является убедительным свидетельством того времени: прежде всего проясняются непрочитанные тогда нюансы (например, тот факт, что иностранных граждан украинского происхождения, приезжавших в СССР и желавших посетить родное село или город, туда не пускали). Кроме того, история создания фильма еще требует более детального исследования, чтобы более понятными стали причины драмы Миколайчука. Он, признанный деятель киноискусства, не был диссидентом. Однако власть не устраивал, поскольку тоталитарная система, как справедливо подчеркивают ее исследователи, не терпела чьей-то популярности, завидовала ей. И потому часто любимцы зрителей попадали в немилость. И еще одна причина гонений — это национальное достоинство актера, осознание собственной идентичности. От этого Миколайчук не отступал. И не только в силу органичности своего таланта — он осознавал себя украинским художником и жил святой любовью к Украине. А в те времена такая позиция просто запрещалась.

Много задуманного он не успел воплотить (хорошо было бы издать его сценарии, заявки, наброски). Но его кинороли, фильмы, сценарии, подобранная к четырем фильмам музыка — это сокровищница украинского кино. Сегодня, когда с экранов вытеснены украинские фильмы, фактически нет ретроспектив (благодаря 60-летию Миколайчука УТ проводит ретроспективу фильмов с участием художника, но каждый вечер отодвигая показ фильма на все более позднее время), молодежь фактически лишена возможности общения с актером. И в этом наша вина — мы, украинцы (это утверждение уже стало трюизмом), не умеем достойно ценить свои таланты, любить их при жизни. Даже несмотря на то, что кино их сделало популярными.