СТОЛИЦА МУЗЫКАЛЬНОЙ ПРОВИНЦИИ

Мы находимся в лихорадочном поиске комплекса критериев, по которым нас можно считать или не считать цивилизованной европейской страной. Но некоторые из этих критериев не связаны ни с обеспеченностью колбасой, ни с хитроумной казуистикой международного законодательства. Есть такие показатели, которые объективно отражают некую государственную ментальность Украины в гуманитарной сфере и говорят о нас не меньше, чем экономическая статистика.

Одним из важнейших условий культурной жизни любой столицы является достаточная обеспеченность концертными залами. Для постороннего наблюдателя это сразу говорит о многих социокультурных приоритетах государства, а именно: насколько развита в этой стране музыкальная культура (не только академическая), насколько велик спрос граждан этой страны на определенный тип эстетических услуг, насколько важны для государства соображения, связанные с просветительством, гуманитаризацией, престижем наконец. Для того чтобы попытаться оценить преимущества Украины в этом отношении, позволим себе небольшую экскурсию по концертным залам ее столицы. Сразу же придется признать, что у нас каждый зал является бережно хранимым памятником архитектуры, святыней, величайшим исключением из правил. Говорю это не ради того, чтобы возбудить в душе священный трепет гордости. Дело совсем в другом. Каждый из немногочисленных более или менее полноценных концертных залов Киева возник в незапамятные времена, до Первой мировой войны. При этом он был рассчитан на совсем небольшой город, а чаще всего и не считался заведомо концертным залом. За последние сто лет, в том числе за все время советской власти и государственной независимости, ни одного концертного зала в Киеве построено не было.

Если нынешнее помещение Колонного зала Национальной филармонии и было предназначено для концертов, то возникло оно в городе, население которого было на несколько порядков меньше теперешнего. Но сложилось так, что и на сегодняшний день оно остается главной официальной филармонической площадкой города. Прекрасная акустика и интерьер, традиции и кадровый состав — всё это свидетельствует в его пользу. Но сколько разочарований и неутоленных стремлений приносило оно киевским меломанам в лучшие периоды своего существования! Читая какую-нибудь сенсационную афишу, многие заранее понимали, что им не удастся попасть на этот концерт. И совсем не по причине дороговизны билетов. (В советское время цена любого билета в филармонию не превышала двух рублей.) Незадачливый слушатель заранее смирялся с тем, что ему просто не удастся оказаться в числе тех счастливчиков, которые протиснутся на концерт, проходящий в зале, едва насчитывающем несколько сотен мест. Попробуем специально вспомнить «навскидку» хотя бы один пример, чтобы сразу стало понятно, о чем идет речь. Почти двадцать лет назад в Киеве состоялись два последних, исторических для нашего города сольных концерта Святослава Рихтера. Как это происходило?

Апрельский вечер. Музыканты всю ночь обзванивают друг друга, сообщая, что завтра в Киеве играет Рихтер. Бесполезно было вывешивать афиши — чрезмерная реклама не могла бы привести ни к чему, кроме человеческих жертв (и в переносном, и даже в прямом смысле). Программа тоже оставалась в тайне. Первый концерт был назначен на 11 часов утра. В разгар рабочего дня филармонию штурмовало несметное количество человек. В толпе обиженно судачили: «Билеты были только для ЦК!». Концерт начался, и в течение всего времени выступления Рихтера народ толпился у дверей и со всех сторон филармонии, серьезно угрожая уличному движению. Хрясь! — и треснуло одно из огромных матовых стекол, украшавших входную дверь. (С тех пор его заменили на стекло другого цвета и вплоть до ремонта филармонии эта загадочная цветовая асимметрия безмолвно напоминала о былых штурмах). Как попадали на этот концерт — загадка. В зал продолжали заходить в течение всего концерта. После получаса отчаянных бдений я, прогуляв школу, проскочил на балкон (имеющий свой ограниченный запас прочности). Пришлось стоять не только за спинами сидящих, но и за спинами уже стоящих счастливчиков, прорвавшихся ранее. Вечером случилось невообразимое. Два кордона милиции. Полное оцепление нынешней Европейской площади. Билетики спрашивают еще у выхода из метро (хотя откуда вообще брались эти «билетики», для меня до сих пор осталось загадкой). Возбужденная толпа плотным кольцом обступила все стены филармонии. Пробраться к входу, даже имея билет, составляет огромную проблему. Несколько безумцев карабкаются по какой-то пожарной лесенке, начинающейся на высоте трех метров и ведущей на крышу Колонного зала. В последнюю минуту зачем-то вывешивают рукописную афишу с программой — две сонаты Гайдна, прелюдии Дебюсси. Как только концерт начался, я решил, что терять нечего, и посредством гипноза в сочетании с оптическим обманом преодолел оба кордона милиции. Оказывается, стражи порядка смотрели лишь на дату, обозначенную в билетах. Поэтому я рискнул им предъявить специально купленные в последнюю минуту входные билеты на «Лебединое озеро», шедшее в тот вечер на сцене Октябрьского дворца. Благо, цвет билетов совпадал, дата тоже.

К этому затянувшемуся, но очень поучительному повествованию можно было бы добавить много других подобных повествований. Выводы из изложенного остаются актуальными и поныне. А именно: приезжий гастролер мирового уровня (если бы таковой появился в наших пенатах) мог бы себе позволить выступить разве что в здании Колонного зала Национальной филармонии. Ибо его акустика действительно является не просто удовлетворительной, а уникальной, безупречной, мало с чем сравнимой. Да и инструментарий там прекрасный. Но двух шагах от Колонного зала находится Украинский дом. Именно в его стенах проходили филармонические концерты во время ремонта Колонного зала. И что же? Некоторые зарубежные гастролеры с содроганием выходили к публике и в устной форме предупреждали перед концертом, что снимают с себя всякую ответственность за чудовищные акустические условия зала!

Еще одна проблема обрушилась на нас недавно. Все мы привыкли к тому, что одним из самых оригинальных и ни на кого не похожих концертных залов столицы уже долгое время является Национальный дом органной и камерной музыки. Специфика деятельности этой концертной организации не повторяет репертуарную политику ни одного из других концертных залов. Всё, связанное с этим залом, привлекает интерес меломанов — гастролёры, выступающие здесь, единственные в своем роде фестивали органной музыки, а также весь штат этой концертной организации, включающий, между прочим, уникальный ансамбль старинной музыки, созданный маэстро Иконником. И вот сейчас этот зал оказался перед клубком неразрешимых проблем, связанных с имущественными претензиями на храм со стороны религиозной общины римских католиков. Оказывается, мирное сосуществование концертного зала и культового учреждения, столь характерное для современной Европы, кому-то начало мешать. Сейчас производится ремонт здания за государственный счет, и, похоже, в организационном отношении компромисс почти найден. Но акустика и интерьер готического храма имеют свои особенности, и далеко не всякий репертуар может там исполняться. Честь и хвала труженикам органного зала, но и он тоже не решает всех проблем, связанных с недостатком концертных залов в столице.

Что же остается у нас еще? Концерты проходят и в костеле святого Александра, и в Андреевской церкви, и в небольших залах вроде Дома ученых или Дома актера, в музеях. Зал «Золотые ворота», увы, прекратил свое существование. Исчезла традиция проводить филармонические концерты в Кирилловской церкви. Большой зал Национальной музыкальной академии грешит акустическими изъянами, да и сам по себе загружен спектаклями оперной студии (ныне именуемой «Молодой оперой») и прочими вузовскими мероприятиями. Иногда для крупных концертов предоставляется помещение Национальной оперы. И всё! Никакого сравнения с Прагой или Веной — ближайшими примерами других центральноевропейских столичных полисов. Там вы не пройдете и двух кварталов, чтобы вам не вручили рекламки какого-нибудь концерта, который состоится сегодня же в ближайшем маленьком зале. А большие государственные концертные залы имеют многолетние традиции и изначально возникли именно для своего основного предназначения. Чехия тоже была социалистической. Но посмотрите на пражские залы… Пройдитесь от Вацлавской площади к залу «Сметановы син» (зал имени Сметаны). Или, прогулявшись по набережной Влтавы, загляните в «Дворжаковы син» (зал имени Дворжака). Оба зала (далеко не единственные крупные залы Праги) выглядят как величественные памятники музыкального искусства, они продолжают традиции, возникшие чуть ли не во времена Моцарта. Ничего подобного у нас не было и нет. Возникает невольный вопрос — но почему же этого и не будет на нашем веку? Почему Москва, которую принято обвинять в культивировании непритязательной попсы, смогла лишь недавно построить колоссальный Международный центр музыки на Красных холмах? А у нас подобными проектами пока и не пахнет.

Заканчивая экскурс по концертным залам Киева, упомянем о дворце «Украина». Это помещение было задумано как парадный зал для компартийных триумфов. Он имеет мало общего с требованиями к современному филармоническому залу. Даже оперная и симфоническая музыка исполняются там с «подзвучкой» и микрофонами. Поэтому дворец «Украина» может быть лишь подходящей киевской точкой для гастрольного «чёса» попсовиков, и не более того. Сейчас Киев встал перед необходимостью явить миру новенький концертный зал ко дню открытия юбилейного «Евровиде-
ния-2005». Дворец спорта (тоже отнюдь не являющийся концертным залом) для этого оказался непригоден. Может быть, хотя бы внимание со стороны ЕС подвигнет нас соорудить нечто пристойное в виде концертного зала Международного выставочного центра. Но это касается лишь «Евровидения». Классическая музыка от этого снова не выиграет ничего. А значит у нас и впредь останутся все шансы прозябать в отдаленной провинции, в которой и слыхом не слыхивали об истинно европейских стандартах академической концертной жизни.