СЛАВА И ИРЭН. КНИГА ЖИЗНИ

Я не был «домашним другом» выдающегося офтальмолога и общественного деятеля Святослава Николаевича Федорова, хотя общался с ним достаточно тесно во время командировок в Москву, мы часто разговаривали по телефону и переписывались. В душу этого человека проникнуть не пытался, боясь потерять 35-летнюю дружбу из-за ненужного любопытства.

И с женой его, Ирэн Федоровой, сблизился только после гибели Святослава Николаевича, по ее приглашению ездил на годовщину смерти Федорова. И вот совсем недавно она передала мне свою книгу «Долгое эхо любви».

Это рассказ о жизни одной из самых красивых и состоявшихся пар нашей многострадальной и тогда еще общей страны, а потом — России. Кому это интересно? По-моему, всем. Молодежи, которая понятия «любовь» и «благополучие» нередко путает, чаще выбирая второе, за что судить ее в наше нелепое время не стоит; людям, начинающим семейную жизнь и не знающим еще ее подводных камней; юбилярам семейной жизни, только вчера с хорошей завистью наблюдавшим на телеэкране признаки благополучия и любви этих двух людей в передачах Киры Прошутинской и Оксаны Пушкиной…

Встретились они, Слава и Ирэн, уже кое-что в жизни повидав. Он — после двух не слишком удачных браков, имея двух дочерей, она — после короткого замужества и с двумя девочками-близнецами на руках. Оба красивые, полные сил и планов. Долго приглядывались друг к другу, сомневались, прерывали встречи, расставались и встречались, пока не поняли — дальше можно существовать только вдвоем, всегда рядом и не просто существовать, а жить друг другом, не пресыщаясь и не разлучаясь. Вы помните это: «С любимыми не расставайтесь…»

Ирэн пишет, что она растворилась в Федорове, и иначе быть не могло. Она не лукавит, это так. Но при этом осталась сама собой, иначе просто надоела бы ему, переполненному действием, планами, идеями.

Когда-то на мой ревнивый вопрос: «Что он нашел в этой женщине?» — один из Славиных преданных и тоже немного ревнующих к Ирэн сподвижников ответил просто и ясно: «Ему нужна была такая спутница, которая, если он сам полезет на стену, ни минуты не колеблясь и ничего не спрашивая, полезла бы за ним». Тогда, лет двадцать назад, я этого не понял, понимание пришло позже, когда мы стали общаться с Ирэн.

Это была стопроцентно его женщина!

Естественно, появляться с женой — красавицей и умницей — в обществе, и не только советском, а и за границей, было, безусловно, приятно.

Вот они смотрят на нас с многочисленных фотографий — Слава в смокинге, Ира в элегантных платьях, сшитых не самыми последними кутюрье. Ирэн пообещала ему в самом начале их совместной жизни: «Святослав Николаевич, можете не волноваться, со мной проблем не будет». Он и не волновался, наконец-то его тыл был обеспечен, они были рядом в самые ответственные моменты жизни. После смерти Святослава Николаевича его жена, тоскующая женщина, пишет об их неповторимых отношениях.

«Очень много мужчин и женщин — половинок одного яблока — ходят по свету, не в силах найти друг друга. Или прилепляются к кому-то чужому, и тогда яблоко гниет. Нам повезло, мы встретились».

Конечно, их жизнь не могла оставаться безоблачной — это была сплошная борьба. Сначала создание Межотраслевого научно-технического комплекса (МНТК) «Микрохирургии глаза», когда с подачи жены Гейдара Алиева (тоже офтальмолога) Славу готовились арестовать и лишить не просто профессорского звания, а врачебного диплома. Затем в период становления этой уникальной структуры вместе с 23 филиалами в России и за рубежом. А чего стоило выдержать шантаж во время баллотирования в президенты России, отказаться от постов премьера и вице-премьера, когда Федорову стало ясно, чего стоят Ельцин и его окружение (Слава об этом говорил, когда Б.Н. еще был секретарем МГК КПСС, а мне верилось с трудом). Приходилось отстаивать каждую заработанную коллективом копейку, честно распределяя эти деньги не по чинам, а по труду. Гонения не прекращались и в ту пору, когда Федоров уже был признан всем миром, встречался с Папой Римским, президентами США, Фиделем Кастро, дружил с эстрадными звездами — от Челентано до Пугачевой — и имел немало пациентов и друзей в т.н. властных структурах. Ну кто у нас любил людей, говорящих правду и только правду, имеющих собственную неординарную точку зрения, своими руками обустраивающих жизнь хоть на маленьком кусочке нашей земли?!

Некто, кого знает, но не называет Ирэн, пытался устроить «антифедоровскую» революцию в МНТК, сумел разделить коллектив на пятую колонну и равнодушных, что было не менее страшно и больно создателю глазной микрохирургии в последний год его жизни.

Федорова поддержали друзья — Евгений Примаков обратился к В.Путину, и подзуживания сверху прекратились.

Ирэн пытается ответить на сложный вопрос, почему так произошло. Ведь еще недавно и в МНТК, и в его филиалах 100% сотрудников голосовали за его избрание генеральным директором. И с горечью отмечает, что Федоров, пожалуй, несколько увлекся «немедициной» — работой в Думе, созданием партии самоуправления трудящихся, разработкой экономических теорий, выборами, сельскохозяйственными заботами в Протасово-Славино. Не могу с этим согласиться — Святослав Николаевич был слишком цельной натурой, и все, что он делал, должно было лечить человечество. Честь ему и память за это!

После гибели Федорова, да и после возвращения из Москвы с годовщины со дня гибели, меня часто спрашивали: что это было — трагическая случайность или убийство?

Потихоньку от Ирэн, чтобы не травмировать ее, я сам задавал этот вопрос друзьям Федорова. Многие из его окружения сами заговаривали со мной. Так, бывший летчик-афганец, с которым я поднимался в лифте МНТК, утверждал, что вертолет был сбит ракетой и у него, как специалиста, в этом нет сомнений. Ближайшая сподвижница Святослава Николаевича рассказала, что были и телефонные угрозы, и вымогательство. Федоров на это сказал, что стоит гораздо дороже, чем просят за его благополучие, а друзьям сообщил: «Похоже, что меня заказали!»

Глава, посвященная последним дням этого выдающегося человека, подтверждает предположения о неслучайности трагедии. Практически три летчика — два классных профессионала (а Федоров стремился иметь дело только с такими специалистами) и он сам, имеющий права на управление вертолетом, — могли предотвратить любую случайность. Тем более что предостережение было уже по дороге «туда» — не хватило горючего, и машину пришлось сажать за 10 км от точки назначения.

Нужно было поберечься? Конечно, но, во-первых, Федоров всегда был фаталистом, во-вторых, он был уверен в «своих» людях, а в-третьих, — спешил к своей Ирише, праздновавшей с опозданием из-за его командировки день рождения…

Последующие события в МНТК подтвердили, что гибель его создателя не была случайностью. Единственный в стране медицинский комплекс, равного которому не было нигде в мире, пытались разорить, растащить на куски, просто разворовать. К счастью, это удалось предотвратить, — Ирэн подняла на ноги Славиных друзей. МНТК существует, кабинет Федорова превращается в музей, дело медленно оживает.

Стараниями Ирэн создан «Фонд содействия развитию передовых медицинских технологий имени Святослава Федорова». В деревне Протасово планируется восстановление церковно-приходской школы, а в ней — создание школьных музеев А.Суворова (он здесь родился) и С.Федорова, поднявшего эти места до европейского уровня. Среди планов также организация в России и за рубежом центров реабилитации для слабовидящих детей, международных консилиумов и мастер-классов с приглашением лучших офтальмологов мира, финансовая поддержка врачей-новаторов. Вот так несет груз, теперь уже за двоих, женщина, сильная своей слабостью и красотой.

Спросите, — зачем все это украинскому читателю? Да ведь Федоров всегда подчеркивал, что он родился в Украине, мечтал создать в Киеве филиал МНТК, живо интересовался событиями в нашей стране, здесь у него было много друзей и пациентов, хотя и недоброжелателей-завистников всегда хватало. Но он гордился украинским происхождением и никогда не был Иваном, не помнящим родства.

Увы, книга его жены издана в Москве тиражом всего 3 тыс. экземпляров и ее сложно будет найти даже на киевской Петровке. Может быть, стоит нашим страждущим издателям ее перевести и напечатать здесь, в Украине, чтобы не только автор этого материала смог прочитать и должным образом оценить эту исповедь.