РОХ СТЕФАНИК: «ЛУЧШАЯ ШКОЛА — ЭТО ТО, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ»

Для завсегдатаев и жюри ХХХ международного кинофестиваля «Молодость» французский режиссер с необычной для галла, но зато милой украинскому уху фамилией — Рох Стефаник — был стопроцентной «темной лошадкой». Его полнометражный дебют — почти двухчасовая лента «Stand by» попала на конкурс в последний момент. Решение организаторов оказалось более чем удачным. «Stand by» с первых же кадров заворожил зал зрелым мастерством и воистину адреналиновой динамикой. Муж бросает жену прямо в аэропорту, вместо того чтобы лететь с ней в запланированный заокеанский отпуск. Обманутая и отчаявшаяся, она остается жить прямо там, среди снующих безразличных толп, в тщетной надежде, что все вдруг закончится, как кошмарный сон. Встречи, которые ей дарует это странное существование, исподволь меняют ее, а развязка, столь же неожиданная, как и начало фильма, вновь разводит героев. Но на сей раз каждый отправляется своим путем, без отчаяния и с открытым сердцем.

Простая, но выразительно рассказанная история покорила фестиваль. Гран-при «Молодости» — «Скифский олень», с премией 10000 долларов, Роху Стефанику присудили единогласно и уже вдогонку. Приехать в Киев ему удалось лишь спустя месяц, уже в качестве триумфатора.

— Господин Стефаник, начну с вопроса, который вам здесь наверняка не раз задавали: какого вы рода-племени?

— Я стопроцентно уверен в том, что у меня русско-украинское происхождение. Моя бабушка была из Украины, дед — родом из Тамбова. Встретились они еще до Первой мировой войны, в Одессе. Не знаю деталей, но если бы это было по-другому, я бы до четырех лет не говорил по-русски.

— А кому вы обязаны своим происхождением как кинорежиссер? Кого считаете учителями?

— Не могу сказать, что у меня есть учитель. Учился сам, когда снимал. Конечно, мне нравилось очень много фильмов, но не пробовал их копировать. Может, и есть какое-то влияние, но это неумышленно.

— Собственно, этот вопрос возник в силу нашей специфики — старшее поколение кинематографистов у нас настаивает на том, что диплом в специальном институте необходим, молодые же придерживаются иной точки зрения…

— Зависит, наверное, от характера. Одни люди чувствуют себя намного увереннее, когда их кто- то обучает, а другие сами учатся, в процессе. Важна свобода выбора — делать что-то или не делать. Ведь кинематограф — не медицина. В медицине надо учиться. Что касается кинематографа, можно купить в рассрочку или одолжить видеокамеру и снимать. Есть друзья-актеры, и можно все делать — даже с очень маленьким количеством денег. Есть и еще одна проблема. Во Франции, когда учишься, ты не можешь зарабатывать. Мне приходилось работать, чтобы как-то жить. Может быть, здесь это легче, не знаю. Во Франции, для того чтобы учиться, надо иметь свое жилье и деньги, чтобы оплачивать и учебу, и жилье.

— Каков ваш практический опыт до фильма «Stand by»?

— Несколько короткометражных фильмов, которые делал полностью сам: писал сценарий, искал деньги, камеру, людей, согласных работать без предоплаты. Так научился выходить из всех сложных ситуаций. Мы находили декорации практически за копейки. Занимал деньги, потом снимал. И мне повезло — один фильм получил приз в конкурсе короткого метра в Канне, поэтому он продался в дюжине стран. Удалось вернуть все долги.

— Положа руку на сердце — насколько неожиданным для вас был Гран-при фестиваля «Молодость»?

— Лучшее доказательство, что я не ожидал получить приз, — мой отъезд до конца фестиваля. Если бы знал, что получу «Оленя», конечно, остался бы.

— Почему для полнометражного дебюта вы избрали мелодраматический сюжет?

— Я не задавался целью снять драму. Писал, что нравилось. Можно даже сказать, что фильм был спонтанный. И поскольку я даже слишком требователен, то, наверное, основным тормозом при съемках и при написании сценария был я сам. Сам себя отбрасываю назад, сам — переделываю и критикую.

— Что, по вашим ощущениям, легче снимать — серьезное, драматическое кино или комедию?

— Это зависит от режиссера, но для меня комедия была бы тяжелее. Чувствую себя намного увереннее в среде драматического кино. Даже зрителем. Очень мало комедий мне нравятся.

— Не опасаетесь ли вы, что на ваш фильм обратят пристальное внимание феминистские организации?

— Наверное, каждая женщина может узнать себя в этом фильме. Вначале это, конечно, женщина- жертва, но потом ей удается изменить саму себя, в конце концов, она — победитель в этой ситуации, так что это очень позитивная роль и позитивное кино. Насколько я знаю, отзывы как раз такие.

— У нас говорят о хорошем, надежном муже, что с ним — как за каменной стеной. Вы показываете, как эта стена рушится. В чем же залог семейного счастья, по-вашему?

— Помощь и определенное сотрудничество, если так можно назвать, важны в жизни пары. Но главное — сохранить свою личность, живя с другим человеком, смотреть на мир своими глазами, оставаться собой. И это, наверное, самое сложное. Очень трудно провести черту, за которой начинается другая личность, другая жизнь, другой человек, где теряешь себя и начинаешь смотреть на мир через кого-то другого и уступать кому-то, где теряется один человек и начинается другой. Это равновесие сложнее всего найти. Многие думают: мне уже тридцать, пора выходить замуж — так нельзя. Чувствуешь, что пришел момент, — тогда и женись, рожай детей. Это может прийти и в 25 лет, и в 38.

— Бывали вы сами в положениях, подобных тому, в котором очутилась героиня «Stand by»?

— В моей жизни случались похожие ситуации. Как и всем, мне приходилось переживать разрывы, неудачи. Я их пережил сложно и страстно — может, потому, что у меня славянские корни, — все происходило с большим эмоциональным накалом.

— Вопрос несколько неожиданный — согласились бы вы снимать телесериал, мыльную оперу?

— Нет.

— Но опыт Триера и Линча показывает, что можно снять серийную продукцию высокого качества.

— Я сказал «нет» в контексте французском. Линч — известный режиссер, он мог позволить себе такую попытку, и она удалась. Что касается французского ТВ, то люди, продающие эфирное время на том или другом канале, выставляют определенные требования, и чаще всего это нивелирует уровень картины. Это должны быть очень простые, неглубокие по смыслу ленты, чтобы затронуть публику. Я не Линч, не могу сделать фильм, подняв его за счет своего реноме, своего имени. Насколько я знаю, во Франции подобных примеров не было.

— Доводилось вам что-то видеть из украинского кино?

— К сожалению, не смог посмотреть ничего. Трех дней было слишком мало. Впервые оказался в Киеве, хотел посмотреть город, почувствовать атмосферу фестиваля, и даже если шли украинские фильмы, не успевал на сеансы. Сейчас очень хочу посмотреть «Каменный крест», сделанный Леонидом Осыкой по рассказу Василя Стефаника. Многие говорят, что это лучший фильм в истории украинского кино. К сожалению, во Франции украинские и русские режиссеры не очень известны — помнят Тарковского, Эйзенштейна, а из новых знают Михалкова.

— Что бы вы посоветовали тем, кто собирается снять свой первый фильм?

— Брать обычную видеокамеру, снимать любые сюжеты. Быть искренним, честным по отношению к себе, к тому, что делаешь, и по отношению к другим. Это как в семье: нельзя жить и ждать, что придет кто-то и все поставит на свои места. Надо постараться найти себя — тогда легче найти другого. С первого дня надо быть искренним и не попадать под чье-то влияние, имитировать кого-то. Просто делать то, что любишь…