Призрак оперы и проклятие вечной провинции

Нынче модно рассуждать о вхождении Украины в Европу. И порой нам кажется, что для приобретения полноценного статуса европейской страны нам достаточно добиться улучшения каких-то экономических показателей и исправить несколько строчек в законах. Ан нет. Социокультурное пространство Западной Европы взращено веками и сродни британскому газону, который, как говорится в анекдоте, нужно сначала подстригать триста лет. Одним из признаков нашего безнадёжного отставания можно признать состояние музыкальной жизни Украины. Давайте попытаемся приглядеться хотя бы к столичным концертно-театральным афишам. Где наш просвещенный соотечественник может приобщиться к «переднему краю» академической музыки? Где он может услышать нынешних зарубежных звёзд оперы или прославленных инструменталистов? Да попросту нигде. Здесь и кроется ключевая причина нашей провинциальности: к нам никто не ездит, к нам никого не приглашают. Потому что нет ни денег, ни достаточного количества залов, да и информационный разрыв с «цивилизованной» Европой у нас колоссальный. Спросите у любого киевлянина (я уж не говорю о жителях провинции), кого он считает звёздами оперы первой величины. Подавляющее большинство назовёт имена Паваротти, Доминго, Каррераса, а то и нескольких соотечественников, чьи успехи за рубежом нам кажутся особенно впечатляющими. Но нам и невдомёк, что такая табель о рангах отражает даже не вчерашний, а позавчерашний день оперного искусства.

Для нашего сознания эта картина запечатлелась еще со времен разнообразных передач о классической музыке, которые показывало московское Центральное телевидение. Не отдавая себе в этом отчета, мы просто привыкли к тому, что закончившие свою карьеру звёзды иногда появляются в Киеве, чтобы срывать последние цветы славы накануне полного ухода со сцены. Эта чуть грустная традиция была заложена еще Ренатой Тебальди, посетившей Киев в семидесятых. Ярким примером той же тенденции стали и недавние гастроли Джесси Норман. Да и в обозримом прошлом таких случаев было несколько — Хосе Каррерас, Ренато Брузон, недавно выступившая у нас во второй раз Монтсеррат Кабалье. Во время их выступлений прессой создавался ажиотаж, да и билеты распродавались довольно успешно. Но вряд ли здесь можно было говорить об утолении духовной жажды киевского слушателя. Ибо цены на билеты были высоки, а сами события были возведены в ранг престижных светских «тусовок». И то нас не очень-то баловали: кого-либо из подобных звёзд видели в Киеве с частотой примерно раз в два-три года. При этом гонорар выплачивался из «альтернативных источников» — выступление Брузона оплачивала итальянская сторона, Норман появилась в Киеве при всяческом содействии Спивакова, а Кабалье пожаловала к нам благодаря мощному банковскому спонсору. Причем никогда ни эти, ни другие звёзды не выступали в Киеве в оперных спектаклях. Приглашение гастролёров из дальнего зарубежья вообще не практикуется Национальной оперой. Поэтому спорадические появления экс-звёзд с короткими, необременительными концертами оставались для украинского слушателя единственной возможностью услышать что-нибудь свежее.

Итак, в том, что касается оперы, отличительной особенностью нашей страны является типичная картина, характерная для стран третьего мира. То есть — никто из звёзд не выступает в местных спектаклях, никто из теперешних европейских «дорогостоящих» певцов вообще не посещает Украину. Единственное, что происходит, — это редкие и строго дозированные появления «призраков вчерашнего дня». Пустым звуком для нас остаются многие имена ныне действующих звезд мирового уровня — таких как Анжела Георгиу, Роберто Аланья, Чечилия Бартоли и других, среди которых та же Мария Гулегина, которой, казалось бы, сам Бог велел появляться в Украине чаще. Они слишком востребованы, еще достаточно молоды, а поэтому им и в голову не придет, что на данном этапе для них есть хоть какой-то смысл ехать в Украину. А здешние носители культурных инициатив не возьмутся их заманивать: какой смысл это делать, если весть о теперешних звездах долетит до нашей забытой Богом державы лишь лет через двадцать, когда те превратятся в живых легенд (а физически будут выглядеть скорее уже как полуживые). Вот тогда, пожалуй, мы и получим шанс попасть на их киевские концерты. Всё это создаёт такую ужасающую брешь в нашей музыкальной жизни, что мы должны искренне признать — да, Киеву пока далеко до европейского размаха. Мы чудовищно изолированы и, в сущности, в сфере академической музыки представляем собой некий аналог Северной Кореи. Можно привести бездну фактов, подтверждающих это жутковатое сравнение. Ведь, кроме всего сказанного, к нам не приезжают ни солисты-музыканты, ни оркестры, ни дирижёры, входящие в современную музыкальную элиту. А многие лучшие отечественные исполнительские силы, напротив, стараются покинуть страну и ищут лучшей жизни на сценах и в оркестровых ямах более развитых в музыкальном отношении зарубежных стран.

Со времен приобретения независимости к нам устремилось и некоторое количество зарубежных гастролеров, чье появление у нас инспирировано культурными службами различных посольств зарубежных стран. Но этот путь проникновения в нашу страну новых «гастрольных единиц» не всегда можно считать таким, который существенно изменяет картину к лучшему. Возьмем несколько примеров из недавнего прошлого. Почему у нас вдруг происходит сольный концерт какой-нибудь певицы из Швейцарии, валторниста из Австрии, кларнетиста из Франции (фамилий мы не называем, но все примеры взяты из реальной жизни)? Это не только и не столько результат трогательного и фанатичного стремления дипломатов «экспортировать» музыкальную культуру своих стран. Зачастую дело просто в субъективных пристрастиях и желании пригласить кого-нибудь, с кем имеются определенные личные контакты. Наверное, это не очень плохо, когда западный музыкант выступает в Киеве «по знакомству», благодаря дружеским связям с кем-то из дипломатов. Но практика показывает: что такой принцип подбора предлагаемых нашему вниманию гастролеров, вряд ли должен быть единственным. Когда в прошлом году речь шла об организации концертов в ознаменование столетия со дня смерти великого австрийского композитора Гуго Вольфа, автору этих строк, выступившему с идеей соответствующего проекта, пришлось сначала получить на словах концептуальное одобрение культурной службы австрийского посольства, а затем, увы, столкнуться с непроницаемой стеной полнейшего безразличия. Видимо, среди сотрудников посольства не отыскалось ни одного родственника упомянутого композитора. А «чистая идея» сама по себе оказалась мало привлекательной для них. Почему? Наверное, потому, что проще не сделать чего-нибудь, чем совершить. Угасла еще одна инициатива, ранее дававшая обильные плоды — устройство концертов французской классической музыки силами отечественных исполнителей или совместно украинскими и французскими музыкантами, которое осуществлялось при содействии Французского культурного центра. Есть надежда, что сейчас, после смен в руководстве центром, эта традиция получит новую жизнь.

За рубежом не существует такой впечатляющей разницы в качестве и разнообразии гастрольно-концертной жизни между столицей и провинцией, как у нас. Поэтому, если бы мы попытались проанализировать, какие эстетические блага доступны жителям наших провинциальных городов, то результаты оказались бы еще более плачевными. А звезды первой величины вовсе не гнушаются выступать в небольших городах. Их жизнь лишь отчасти связана с триумфами в Париже, Лондоне, Нью-Йорке. А другая, и вполне достойная часть их деятельности, протекает в небольших городах. Даже в тех случаях, когда речь идет о Восточной Европе. Когда Паваротти, например, давал один из своих последних концертов в Словакии, он выступил вовсе не в столице. Поинтересуйтесь у жителей пусть даже самых небольших городов Западной Европы, кто из мировых звезд «заглядывал» к ним в последнее время. И вы наверняка услышите в ответ внушительный перечень именитых исполнителей. Гигантомания вовсе не входит в число приоритетов при планировании концертной деятельности зарубежных музыкантов. Зальцбург, например, — это всего полтораста тысяч жителей. Куда меньше Оболони. Но это ничуть не мешает крохотному австрийскому городку быть мировой музыкальной Меккой.

Что же касается Киева, то ему никогда не поздно заявить о своих притязаниях. Были бы силы, которые способны проявить неравнодушие к состоянию нашей концертной жизни и привлечь средства из тех источников, которые окажутся доступными. Что ж поделаешь, если украинское государство не в состоянии заплатить гонорар какой-нибудь из многочисленных оперных звезд, еще не посещавших Украину. Тогда пусть это сделает какой-то банк или другой спонсор. Здесь все честные средства окажутся хороши. Только бы не случилось так, что поколение за поколением, и мы превратимся в нацию с эстетическим опытом, достойным какой-нибудь «банановой республики».

Тенденция, обозначившаяся в последнее время в нашей культуре, предполагает выраженный акцент на пропаганде и исследованиях всего украинского, отечественного. Это вполне понятно. Но как быть с развитием исполнительской школы, с одной стороны, и расширением горизонта музыкальных впечатлений наших соотечественников — с другой? Если молодой отечественный музыкант хочет систематически исполнять мировой репертуар, его в первую очередь посещает мысль о поиске финансовой поддержки в соответствующем посольстве или о перспективе концертирования за рубежом. Так как мировая музыкальная классика во всех своих проявлениях не относится к числу предпочтительных направлений деятельности тех структур, которые ведают у нас культурой. Это чрезвычайно существенный фактор провинциализации нашей музыкальной жизни. И здесь хотелось бы задать вопрос — почему так сложилось? Неужели в отношениях с мировой музыкальной классикой у нас все так безупречно? Если копнуть глубже, то наблюдения окажутся малоутешительными. Оказывается, причина стойкости такого пренебрежения заключается в том, что сам «процесс» зашел уже слишком далеко.

Позволим себе один-два показательных примера, которые выразительно проиллюстрируют возможности наших исполнителей и отличительные черты среды их обитания. Предположим, киевский вокалист задался целью исполнить какие-нибудь песни Шуберта. Он отправляется в библиотеку за нотами (ибо о нотных магазинах мы уже успели забыть раз и навсегда). Его путь может пролечь лишь через библиотеку Национальной музыкальной академии и музыкальный отдел Национальной библиотеки Украины имени В.Вернадского — других сколько-нибудь значительных музыкальных библиотек в нашей столице попросту не существует. И что же предстанет взору такого вдохновенного искателя? В указанных библиотеках нет даже половины песен Шуберта! Разумеется, какую-нибудь «Прекрасную мельничиху» или «Зимний путь» отыскать будет нетрудно. Но нот доброй половины песенных опусов прославленного романтика в нашей стране не существует просто физически, их нет нигде в Украине! И заметим, речь идет о Шуберте, а не о каких-то суперредкостях, созданных забытыми сегодня Райхардтом или Цельтером, которые при жизни были куда более популярными в Австрии песенными композиторами.

Сделаем еще один шаг в сторону. Предположим, того же пытливого вокалиста или дирижера интересуют кантаты Баха, да еще, не дай бог, партитуры. История та же — их нот зачастую не отыскать. И снова оговорюсь — речь идет о вершинных достижениях музыки, о тех авторах, которые входят в первую десятку, нет — пятерку самых выдающихся композиторов всех времен и народов. Шутка сказать — Бах и Шуберт! Вот как, позвольте заметить, обстоит у нас дело с отношением к мировой классике. Поэтому недавно, дабы заполучить ноты крохотной песни Шуберта, мне пришлось обращаться ни больше ни меньше, чем в лондонский Институт Франца Шуберта. Спасибо, хоть англичане помогли.

Поэтому давайте честно признаемся, что по этой и другим причинам мы находимся в арьергарде европейской музыкальной жизни. Если согласиться с этим, тогда останется какое-никакое поле для деятельности. Но если непрестанно гордиться наличием университета Поплавского и наличием «Наталки-Полтавки» в репертуаре Национальной оперы, то горизонт «светлого будущего» и вовсе станет неразличимым.