ПРЕЛЕСТНО. НАИВНО. ПРОФЕССИОНАЛЬНО?

Удивительным подарком порадовала зрителей Национальная опера — балетом «Венский вальс». Очень интересный замысел — из отдельных небольших творений семейства Штраусов (отца, сына и... брата) сочинить сквозной сюжет романтического плана и станцевать его средствами классического балета. Смелая идея принадлежит широко известной в узких кругах Анико Рехвиашвили, хореографу, заслуженной артистке Украины, заведующей кафедрой современной хореографии Национального университета культуры и искусства.

Ожидалось чудо. Классически легкомысленная, праздничная музыка позапрошлого века, трактованная суперсовременным балетмейстером Анико, которая умела удивлять пластическими решениями драматических спектаклей и собственным созвездием, обещали зрелище необыкновенное, парадоксальное, авангардное, этакий пьянящий коктейль. Тем более что Анико сама сочинила сюжет, над ней не тяготели гениальные решения великих предшественников, она была свободна в полёте творческой фантазии на крыльях очаровательной музыки. Музыкальный текст балета щедро, весьма остроумно, а иногда и неожиданно скомпоновал дирижёр Алексей Баклан. А он знает толк в хореографическом искусстве, будучи сыном знаменитого киевского танцовщика, светлой памяти Фёдора Баклана, идеального принца всех классических балетов.

Но улетела Анико недалеко. Создалось впечатление, что, получив доступ к большой форме (три акта!) на главной балетной площадке Украины, она горела одной, но пламенной страстью — доказать, что умеет сочинять балеты в классическом стиле, с пуантами, гранд- и тандю-батманами, плие, фуэте, жетэ эт сетера. Оказалось, что до Петипа, Фокина, Лифаря и Григоровича с Шекерой ей очень далеко. «Венский вальс» обернулся скудным набором хореографических штампов. «Буквы» азбучных балетных поз, позиций, вращений и прыжков плохо складывались в тусклое «слово» и совсем уже не хотели соединяться во внятные фразы. В результате хореографический текст оставил много вопросов.

Например — чем отличается знаменитая балерина Клара от незнаменитой невесты Аннель? Действительно ли композитор Франц сочинил вальс «Голубой Дунай» (как пишет либретто) или это волны легендарной реки потопили изменника? Ведь сцена вдохновенного сочинительства просто отсутствует — в этот момент Франц бежит за кулисы (к роялю, что ли?).

Ещё — что за танцовщица Клара, что именно она танцует? В далёкой глубине огромного пространства построена сценическая площадка (ракурс взгляда зрителя из партера «режет» ноги балеринам на ней выше щиколоток даже на пуантах), где в стиле «вообщизма» красиво машут руками и ногами некие балерины и ничуть не лучше их знаменитая Клара. А потом на неё слетает огромная летучая мышь. Возникает зрительская ассоциация с бэтменом или опереттой того же композитора. Если с опереттой — то вот она, упущенная возможность автора нового киевского балета! Клара — опереточная дива! Сколько неожиданностей, пикантностей, контрастов и модерна обещал этот ход! Но, увы и ах...

И наконец, финал. Влюблённые поссорились, он увлёкся другой, они с огромным трудом помирились и воссоединились (оцените оригинальность придуманного Рехвиашвили сюжета!). И как только это произошло, он улетает на нелепом воздушном шаре из цветов (поди, догадайся, что это именно монгольфьер), а она остаётся на земле улыбаться зрителям. Или это хэппи энд? Хоть бы вместе улетели...

Вопросы множатся.Стиль? Жанр? Романтический балет? А-ля «Жизель», что-ли? Не то. Но и не «Шопениана», в которой просто превозносится абстрактная красота Женщины и обобщённое благородство Мужчины, их прекрасный союз. А здесь наличествует сюжет — конфликты, события, характеры, отношения. Но события выявлены слабо (особенно во втором акте), характеры размыты, развитие отношений едва угадывается. В музыке легкость и прозрачность чувств, а на сцене натужность, искусственность, нечёткость сценического действия.

А где юмор, которым пронизана даже лирическая музыка Штраусов? У Рехвиашвили обособленно существует каскадная, почти клоунская пара тирольца и кондитера, а герои почти из «Лебединого озера», хотя у Чайковского и Петипа Одетта и Одилия всё же заметно различны, а тут Анель и Клара — хореографические близняшки.

Впрочем, спектакль будет пользоваться зрительским успехом. Три часа звучит очаровательная, во многом узнаваемая любимая музыка (напоминаю — всех трёх Штраусов) в прекрасном исполнении оркестра театра под управлением А.Баклана. Радуют глаз милые, красивые костюмы, особенно в «Голубом Дунае» (художник А.Иконников). Танцевальные «номера», на которые разбит балетный текст, соответствуют «клипововому» восприятию современной молодёжи. Забавны и очаровательны бравые вояки (позабытые в шикарной программке) во главе с графом Кайзерлингом в исполнении пушинкообразного Вадима Буртана. Летят к небесам милые ножки Татьяны Билецкой (Клара), Яны Гладких (Аннель). Мечтой юных девиц порхает на сцене мужественно-субтильный Евгений Кайгородов (Франц). Выезжает на сцену древний автомобиль марки «Антилопа гну». И ещё куча разноцветного народу пляшет на сцене, изображая австрийский народ, театральную публику, горажан под дождём и волны Дуная...

Шутки в сторону, господа! Дай бог профессионально-наивному балету «Венский вальс» успешного существования в репертуаре театра. Ведь красиво же. И просто. Премьера «Венского вальса» — повод поговорить о другом. О нашем балете вообще.

«Душой исполненный полёт» — так справедливо называли русский классический балет, родившийся из лона французского (Тальони) и завоевавший весь мир. Он стал вненациональным, даже внерассовым, общечеловеческим явлением мировой культуры. Таким он существует триста лет и будет жить вечно. В том числе и в Украине.

В его словесной формуле соединены два существенных понятия — душа и полёт. «Полёт», т.е. техника балетного искусства, у нас пока ещё (!) в относительном (!) порядке. Хотя уже и кордебалет теряет синхронность (самоутверждается каждый непризнанный солист?), и с прыжка приземляемся с грохотом булыжника (даже в Мариинском театре), и на поддержку нет сил вытолкнуть балерину. И даже в такт музыке не всегда попадаем. Но вообще-то ещё держимся, ещё летаем и порхаем. Правда, не заметили, как из полёта упорхнула душа. Та самая, которая позволяла великой Улановой, с её некрасивыми коленками и в пятьдесят лет потрясать мир Джульеттой.

Наши балерины и их партнеры остались танцовщиками, но перестали быть в своём большинстве АРТИСТАМИ балета. На сцене они Коппелии, изящные механические куклы. Их движения не рождаются, а придумываются и исполняются. Чувства не заразительны (ибо их нет), а обозначены и проиллюстрированы. Никто из балетных не задумывается над тем, что артист на сцене, «проживающий» образ, излучает некую энергию (по Станиславскому — «лучеиспускание»), которая вступает в контакт с энергией зрителя и вызывает эмоциональный резонанс, объединяющий публику в подобие монокристалла, вибрации которого возвращаются на сцену, «подзаряжая» артиста и многократно усиливая его талант. Вот вам и «душа»!.. А если нечего «испускать»?

А в том, что «испускать» нечего, повинны многие факторы. Но, в основном, профессиональное балетное образование, в котором «актёрскому мастерству» уделяется слабое и — главное! — позднее внимание. Ребёнка сначала заковывают в панцырь тренированных, развитых мышц, а потом пытаются легонько достучаться до его души. Но броня уже крепка... Может стоило бы наоборот — сначала развить в человеке артистизм, то есть внутреннюю свободу и смелость, сочувствие и сопереживание, образное восприятие мира, искренность и чувствительность, а потом научить сложностям танцевального искусства, «одеть» это личностное «содержание» в «форму» балета. Все эти «раньше» и «позже» в данном случае абсолютно условны. Речь идёт, конечно, об акцентах, последовательности приоритетов в комплексном формировании творческой личности артиста балета.

Очень много не хватает и нашим балетмейстерам, даже известным и признанным. Не говорю о богатстве хореографической лексики, о творческой фантазии, которая и отличает образованного мастера танцевальных компиляций от подлинного творца, т.е. создателя нового. Это уж кому сколько и чего дано или насколько развито.

Однако постановщикам, этим выдумщикам движений, слишком часто не хватает знаний и навыков в области режиссуры. Хотя бы в таких её категориях, как драматическое действие, мизансцена, общение персонажей, конфликт и его развитие в событийном ряду и прочее. Не мешало бы им хорошо разбираться и в особенностях построения сюжета, его композиции, раскрытии характера в действии, структуре поступка, особенностях разных жанров и так далее. Может быть, этому где-то и учат балетмейстеров?

Да, многое меняется в нашей жизни. Весь мир меняется на глазах. Меняется и балет. Возможно, его обновление не сразу бывает доступно глазу дилетанта с минусовыми диоптриями. Но в изменчивом мире есть, должно быть что-то вечное красота, гармония, профессионализм, творчество, мышление, любовь... Хотя бы любовь к балету, которой и продиктованы эти записки дилетанта.

Р.S. Всячески приветствую поддержку, оказанную Министерством культуры и искусств постановке «Венского вальса». Так, глядишь, наше государство научится поддерживать смелые творческие эксперименты без оглядки на результат. Каким бы этот поиск ни был, он безусловно полезен, важен и вселяет надежды.