ПОКОРЯЮЩАЯ КРАСОТА СОВЕРШЕННЫХ ФОРМ

Над программой этого концерта, организованного Немецким культурным центром «Гете- институт» в зале Национальной филармонии Украины, витало имя Йоганна Себастьяна Баха, 250- летию со дня смерти которого он был посвящен. Немецкий струнный ансамбль Номос-квартет, активно гастролирующий по всему миру коллектив, мастерство которого отмечено многочисленными престижными премиями, начал с исполнения трех фуг из уникального опуса Баха «Искусство фуги», в котором великий Мастер незадолго до своей кончины достиг высшего совершенства реализации сложнейшего технического задания. Основанная на строгом расчете и самоограничениях форма фуги, как никакая иная из музыкальных форм, вызывает аналогии с архитектурой, которую называют застывшей музыкой. Цикл «Искусство фуги» подобен объединенному общей идеей архитектурному ансамблю, каждое отдельное строение в котором, представляя образец художественной законченности, неразрывно соотнесен с целым. Заимствованную у Баха идею музыканты Номос-квартета решили распространить на весь концерт, представив фуги Баха в качестве отправной точки и образца, на который так или иначе ориентировались два других совершенных мастера — поздний Бетховен и Дмитрий Шостакович.

В первом отделении без перерыва прозвучали Бах и VIII струнный квартет Д.Шостаковича. Последнее сочинение хорошо известно нашим слушателям как в оригинальной версии, так и в оркестровом варианте. Его программная основа, связанная с музыкой к фильму «Пять дней, пять ночей», его музыкальные автоцитаты, а также воспринимающаяся как трагическая кульминация мелодия революционной песни «Замучен тяжелой неволей» сформировали ассоциативное поле, которое влияло на характер исполнения и восприятия. В версии немецких музыкантов эти ассоциации как бы снимаются. Соотнесенность с высокой отстраненностью баховской лирики, с легкостью несущих звуковых конструкций его фуг и непринужденным развертыванием сложных комбинаций переплетающихся голосов наложила отпечаток на интерпретацию квартета Шостаковича. Его острый драматизм и экспрессия были сглажены, резкие контрасты и гротескные сломы внутри частей уравновешены. Образы приобрели более камерный, интимный характер. Красиво и мягко прозвучали лирические места, четко проартикулированы темы из первой симфонии и оперы «Леди Макбет Мценского уезда».

Шостакович, подобно Баху, любил зашифровывать в своих произведениях начальные латинские буквы своего имени и фамилии, которые складывались в лаконичную тему-монограмму D-S-C-H. Два последних звукосимвола этого мотива совпадают с монограммой создателя «Хорошо темперированнного клавира»: В-А-С-Н. Через двести лет после смерти Баха Шостакович создал в память о великом немце свой цикл прелюдий и фуг. Фуга как сложнейшая и совершенная полифоническая форма привлекала в последний период творчества и Бетховена. Бетховен последних сонат и квартетов, величественной Торжественной мессы был особенно близок Баху раскованностью и свободой творческой фантазии, склонностью к разрешению сложных технических задач.

Во втором отделении концерта немецкие музыканты великолепно сыграли Тринадцатый квартет Бетховена ор. 130, завершив его, как первоначально было задумано самим композитором, монументальной Большой фугой. Исполнение Бетховена можно назвать кульминацией программы. Здесь в полную меру проявились ансамблевая сыгранность и тембровая слитность коллектива, умение добиваться особой непринужденности музыкального развертывания, выявлять контрасты фактурных планов. Безусловным лидером показал себя скрипач Мартин Денинг. Соня-Мария Маркс, Фридерика Кох и Сабина Пфайффер — три женщины, которых он умело направлял и вел за собой, раскрылись прежде всего как прекрасные ансамблистки. Можно сказать, что сердца этих четырех музыкантов бились в такт, а их мастерство было поставлено на службу сверхзадаче концерта — показать искусство Баха как величественную вершину, на которую устремляли свои взоры музыкальные гении последующих поколений.