ОТКРЫТИЕ «НЕБЕСНОЙ ИТАЛИИ»

Когда случается то, что случилось, все, даже предельно обычное и обыденное, обретает как бы новый смысл, обнаруживает странное «второе дно». Задним числом пугаешься сказанных когда-то и оставшихся совершенно незамеченными слов. Почему персональная выставка Сергея Животкова (она тоже проходила в «Ирэне») называлась «Небесная Италия»? Тогда это, пожалуй, казалось романтичным и уж наверняка совершенно безобидным. А теперь? А это вставленное в название одной из последних картин слово — «Эпилог»?..

Он не был многословен, оставивший нас киевский художник, воспевавший последние годы Италию, у него похожую, впрочем, куда больше не на реальную географическую территорию и несколько банальную туристическую Мекку, а на явившийся в образе Италии Небесный Иерусалим, некий Град Обетованный. Можно удивиться — почему, вернувшийся из поездки потрясенным до предела и изображая отныне почти только одну Италию, Сергей Животков не рвался побывать в ней еще раз. Опасался разочароваться — не увидеть еще раз того, что уже увидел? Или наоборот — уже обрел все, в чем нуждался, все, что должен был передать в картинах, — и потом раздать?

Семья Животковых — семья художников. Олег Животков уже без малого четверть века — преподаватель рисунка, живописи и композиции в Республиканской художественной школе им. Т. Г. Шевченко. Оба его сына — и старший, Сергей, и младший, Александр, — стали художниками. Сергей Животков женился на художнице Елене Янченко, его старшая дочь Таня уже посещает Республиканскую художественную школу. Совсем недавно отпраздновали появление на свет младшей дочери.

Таких творческих семей существует немного. Атмосфера, в которой растут и воспитываются дети, — особая. Впрочем, в семье Животковых главное было — в получении импульса. Никакого диктата. Поэтому братья Животковы — художники очень разные. Александр — абстракционист. Сергей остался на позициях «фигуративности» — если, конечно, так можно назвать предпринятую им попытку материализации мечты, которую он в конце концов назвал «Небесной Италией».

«Сергей Животков. Родился 7 мая 1961 г. в Киеве. Закончил Республиканскую художественную школу им. Т. Г. Шевченко (1972—1979) и Киевский государственный художественный институт (1979—1985). С 1989 г. — член Союза художников Украины. С 1988 г. — участник региональных и зарубежных выставок». Биография, достаточно традиционная для киевского художника, магическую жуть приобрела 30 января нынешнего года, когда вдруг была дописана. Кому- то кажется — закончена, но большинству — оборвана.

Теперь о тех страшных (особенно в своей полной неожиданности) событиях рассказывают по- разному. Вроде бы соседи увидели сорванный замок на воротах запертой на зиму дачи Животковых. Предупредили — как бы там кто не обосновался. Сергей Животков отправился проверить. Рассчитывал скоро вернуться — не взял с собой даже бутербродов, ограничился термосом с чаем. Потом даже это вполне будничное обстоятельство будет тысячу раз вспоминаться, как и то, какой в этот день валил снег.

Вовремя не вернулся. Все забеспокоились. Поехали следом, но... опоздали.

Как вполне самостоятельный, зрелый мастер Сергей Животков определился до итальянской серии. Параллельно с ней возникали, вполне неожиданно и одновременно вполне естественно, работы совершенно иные. И все-таки после той, оказавшейся для него этапной, поездки на всех выставках от него ждали «Небесной Италии». Порой даже создавалось впечатление, что сам художник начинает чуть-чуть тяготиться громкой славой своих итальянских пейзажей. Некоторые из них имели такой успех, что пришлось их повторить, как говорится, «на бис».

Впрочем, все было в его руках. От него зависело — продолжать или кардинально менять — излюбленную тему, выработавшуюся, узнаваемую манеру. Он не был в плену своей «Небесной Италии». Он просто снова и снова возвращался в нее.

Италия Сергея Животкова — это, собственно, Венеция. Появление других городов (например, Флоренции — в картине «Флоренция. Понто-Веккио») здесь скорее исключительно, если не случайно.

Эта Венеция необычна. Вместо прославленных и драгоценных колористических эффектов («вспоминая Тициана», «вспоминая Веронезе»), вместо карнавала и масок Комеди дель Арте, словом — вместо всей этой красочной и блестящей, да простят меня все почитатели Жемчужины Адриатики, шелухи — тихий перламутрово-серебряно-розовый Город, одновременно и вечный, и словно бы никогда в действительности не существовавший, исчезающий, тающий, растворяющийся во влажном воздухе над каналами. Каналы, равно как и гондолы, и мосты, и опустевшие дворцы — конечно, признаки реальной Венеции, но в той же степени — Венеции Небесной.

Разумеется, на все есть свои причины. В Венеции, которую увидел Сергей Животков, шел дождь. Следовательно, в Небесной Венеции дождь будет идти всегда — ничего удивительного.

В туристических проспектах «Солнечную Италию» представляют, конечно, немного иначе. Но настоящие, из Италии прибывшие итальянцы картинами Сергея Животкова восхищались. Уверяли, что Венеция такая и есть — перламутрово-серебряно-розовая, исчезающая, тающая, растворяющаяся во влажном воздухе над каналами... И еще — там в самом деле почти всегда, во всяком случае очень часто, идет дождь.

В общем — итальянцев удивляло другое. Как украинский художник, проведший в Венеции несколько дней, смог так тонко и глубоко постичь едва ли не самый загадочный город мира?

Не дни провел Сергей Животков в Венеции. Он провел там годы — все, что ему осталось.

Несомненно — началом Небесной Венеции была Венеция реальная — восхитившая, поразившая, захватившая. «Небесную Италию» Сергея Животкова можно считать и впечатлением, и воспоминанием — тем более что все начиналось именно с впечатлений и воспоминаний. Есть такое скользкое, но в данном случае, кажется, неизбежное словосочетание — «медитативная живопись». Венеция Сергея Животкова — урок медитации. Это даже не гармония. Это полный покой — иногда почти мучительный для живого человека, сердце которого упрямо отказывается замереть.

Картины венецианской серии наделены вполне обыденными названиями — «Уголок Венеции», «Вечер на Гранд-канале», «Венецианская элегия», «Зеленая лагуна», «Вечер в Венеции», «Проплывая по Гранд-каналу», а то и просто — «Венеция № 1», «Венеция № 2». Кажется, Сергей Животков сознательно избегал каких бы то ни было «глубокомысленных» словосочетаний, столь обычных для живописи, которая откровенно именуется медитативной. Однако под названием, которое вполне могло быть перенесено на какой-нибудь «популярный туристический фотомотив», существует нечто прямо противоположное, сложное, состоящее из нескольких художественно-философских слоев, верхние из которых — состояние и настроение (одновременно — и ускользающие, подобно туману над лагунами, и вечные, как космос), а самый верхний — отражение (еще по-земному материальное, на реальном холсте и реальными красками, но все-таки — предельно искреннее) Горного Мира.

* * *

Нынешняя выставка в «Ирэне» не названа никак. Среди картин, ее составивших, многие не завершены. Сергей Животков мог — и, кажется, любил — работать сразу над несколькими произведениями: оставлял, возвращался, снова оставлял и снова возвращался...

Но итальянский цикл Сергея Животкова уже навсегда останется «Небесной Италией» — название, достаточно случайно явившееся, но теперь наполнившееся особым смыслом, сулящим — Надежду.