ОПОМНИТЬСЯ... В МОСКВЕ СОСТОЯЛСЯ СЕДЬМОЙ ФОРУМ КИНЕМАТОГРАФИЙ СНГ И БАЛТИИ

Он все же состоялся, этот форум. Хотя палки в колеса совались до последнего. Кто и зачем это делал? Команда Никиты Михалкова, то бишь Союз кинематографистов России. Уже не первый год идет война за имущество, его передел — ситуация, как по нынешним временам, вполне банальная. Известно, что бывший Союз, объединявший всех советских кинематографистов, не распался, преобразовавшись в Конфедерацию союзов. Имущественные права тоже остались за ним. Все было относительно мирно и гладко, пока российский Союз не возглавил «их Никита Сергеевич». Он повел планомерную атаку на «конфедератов». Одно из последних событий — работники Конфедерации были попросту выброшены из Дома кино. А за две недели до ставшего уже традиционным форума михалковцы провели свой — под таким же названием. Типичный ход новейших политтехнологий: сбить с панталыку общественность

«Культурализм» — новое понятие, нечто вроде «культурный империализм». Именно им обозначил суть происходящего председатель Конфедерации, известнейший киносценарист Рустам Ибрагимбеков. Неназванный, но подразумеваемый Михалков (друг, кстати сказать, до недавних времен) был соответственно квалифицирован как «культурал». Способ ведения культурной политики с позиций силы — не бог весть какая новация. Ну, уж такая сегодня Россия. С одной стороны, в ней побеждает стремление к обновлению на базе либеральных ценностей прозападного толка, к созданию привлекательного внутреннего и внешнего имиджа страны. И здесь россияне преуспели много больше нас, скажем, украинцев. С другой же — есть и такие вот феодальные замашки… За этим скрывается множество всяких причин. Одну из них называет известный московский критик Елена Стишова: изоляционизм, «спутник неизжитого великодержавного сознания. К примеру, российским СМИ глубоко неинтересно, что происходит за пределами Садового кольца, на территории бывшей советской империи — тем более. Всемирная отзывчивость русских, воспетая классиком, давно иссякла» (цитирую по фестивальному каталогу).

Форум кинематографий стран бывшего СССР ничем не напоминает всесоюзные кинофестивали. Никакой тебе помпы, суеты, банкетов и тостов о нерушимой дружбе народов. Впрочем, нет — последние как раз остались, но уже без прежнего придыхания, скорее как призыв объединяться перед лицом «вражеских» войск. В остальном доминирует деловитость: просмотры фильмов неизменно переходят в их обсуждения, «круглые столы» и прочие разговоры. В этот раз, к примеру, было нечто новенькое — показ коллекции документальных фильмов «Люди и роли: гендерный формат» (проект «Гендерная политика и СМИ» Института «Открытое общество» Фонда Сороса»).

Девять документальных картин (в том числе и украинская «Власть женского рода» Нины Рудик и Влада Гелло) представили различные ипостаси женских судеб в постсоветских странах. Довольно страшненький получился пейзаж — настолько, что во время обсуждения одна из киевлянок благодарила судьбу, что привелось родиться в Украине, где «почти матриархат». Даже в продвинутой Эстонии как-то не очень, знаете. В «Красоте Отчизны» (режиссеры Яак Килми и Андрес Маймик) мы имеем возможность понаблюдать за создательницей скаутской организации «Дочери Эстонии» Анни Ээнпалу — не без оторопи. Девочек обучают, словно солдат, согласно некоему уставу «Дочерей»: быть порядочной, честной, верно служить Родине и… будущему мужу, которого надлежит холить и лелеять.

Во время обсуждения фильмовой программы (малоинтересной, кстати сказать, с точки зрения искусства) сошлись две точки зрения. Одна сводилась к тому, что нужно все радикально менять — в пользу женщин. Другая, которую отстаивал и автор этих строк, ориентировалась на некие естественно-исторические законы бытия, нарушать которые очень не хотелось бы. Уж наповорачивались мы рек и нахлебались экологических бед. Остается только «революционизировать» межполовые отношения… И так ли уж замечательно положение мужчин? Развернуть камеру в их сторону, как заметил киновед Кирилл Разлогов, и окажется, что и они несчастные. Кстати, развитием проекта станет новый цикл фильмов, посвященных уже мужчинам.

Была на форуме и программа собственно неигровых лент, среди них и две украинские — «Ника Турбина. После полета» Анатолия Борсюка и «Вечный крест» Юрия Терещенко. Обе заслужили — во время обсуждений — весьма лестные отзывы. В целом подбор фильмов был очень силен, был в нем и недавний триумфатор премии «Ника» «Флешбек» классика документализма Герца Франка. С похвалой отзывались и о восходящей звезде российского неигрового кино Александре Расторгуеве. Его 45-минутный «Чистый четверг» на многих производит шокирующее впечатление — настолько, что к телевизионному показу, как рассказал мне сам режиссер, допустили только сильно сокращенную 17-минутную версию. Оно конечно — в фильме почти беспрерывно звучит русский мат. Чечня, российские солдаты в тылу: моются, готовят пищу, устраивают быт. И матерятся. Точнее сказать, просто говорят друг с дружкой — просто из каждых пяти слов три нецензурные. Замусоренность языка, сознания, душ... Снято и смонтировано так, что не сомневаешься: авторская позиция в том и заключается — она безжалостно фиксирует крайнюю загрязненность человека. Не мертвая ли у него душа? Картину открывает и закрывает титр, сообщающий, что съемки велись до гибели 119 военнослужащих на борту вертолета. Что это, как не кара Господня человеку, погрязшему в грехе? Тяжелый, однако же честный и совестливый фильм, фильм-предупреждение. И в общем вся неигровая программа была как бы сориентирована в эту нравственно-прогностическую сторону — диагностируя и предупреждая о грядущих бедах. Если не остановимся, не опомнимся...

В подборке игровых картин тоже было немало экранных текстов, предупреждающих о бедах и несчастьях. Часто при этом озираясь в недавнее прошлое — как в «Молитве Лейлы» казахского режиссера Сатыбалды Нарымбетова. Близкий нам материал. О судьбе людей, живших в Семипалатинской области, вблизи полигона, где испытывали ядерное оружие. Периодически их отлавливали, как собак, на улицах, бросали в машины и вывозили на некоторое расстояние, суля вкусной колбасы и другой еды. Простые и безыскусные люди и не подозревали, в чем тут дело. Но и тут все заканчивается трагически — один за одним уходят в небытие люди, и только в сверхпатетическом финале возникает героиня картины, Лейла, которая, грубо изнасилованная и брошенная, рождает из греха ребенка, в котором и надежда. Но ведь из греха — родится ли светлое будущее, на которое столько надежд?

В «Магнитных бурях» Вадима Абдрашитова героем является масса. Что-то темное и страшное ворочается в глубине ее сознания — и кличет на бойню. Буквально так — российская стенка на стенку. Хотя там, где мы волею авторов (сценарист все тот Александр Миндадзе) погружаемся в бытие личностное, — там много света, любви и очарования. Но изнутри все тот же мрачный свет, заставляющий главную героиню уехать в Москву — на заработки известного толка. Спустя столетие вместо чеховских трех сестер — две, и обе едут в столицу на ударный проституированный труд... Сложно оркестрированный, мощный фильм, над которым стоит крепко подумать: куда мчишься, Русь, куда это влечет всех нас, ветром гонимых?

Как выглядел на этом фоне «Мамай» нашего Олеся Санина? Оценок, подобных тем, что прозвучали на дискуссии, я давно не слыхивал. «Фильм мне кажется едва ли не шедевром... Кому-то он представляется задами украинского поэтического кино, но это не так. Режиссер знает заветное петушиное слово, он поразительно ощущает родную почву, культуру... Больше всего меня поразила фонограмма картины — этот шепот, внутреннее говорение, источающие могучую энергетику... Связь с фольклором у автора глубоко личностна» (Елена Стишова). «Любимый мой фильм здесь — это конечно же «Мамай». Фильм — настоящий шедевр. Истинно народное кино — то, что не получилось у Юрия Ильенко в «Молитве за гетмана Мазепу», то случилось здесь. Мы видим поразительное сочетание успешного применения новейших технологий и фольклорной поэтики...» (Вида Джонсон, США).

И это не единичные мнения. Были и разочарованные — фильм показался им пустым и безжизненным. Не учли, мне кажется, что перед нами притча, парабола, с весьма ослабленной фабулой. И второе — Стишова права, все говорят о работе оператора, но главное здесь происходит в звуке. В завораживающем опускании эпического, внеличностного текста в глубь личностного сознания. Собственно, об этом и фильм: как из раба, из частички массы рождается человек, узнающий и принимающий Другого, Другую... Из любви и родится новая жизнь, новый свет, новый мир.

Картина Санина подверглась критике со стороны и киноведов, и кинематографистов Средней Азии. Они посчитали, что в нем слишком много этнографических и исторических неточностей. Мне их претензии показались неубедительными. К примеру, какое значение имеет тот факт, что женщина тогда не могла быть одна посреди степи? Да ровным счетом никакого. Это же не историческая лента, здесь эти подробности не работают. Хотя подобный счет выставлялся не только Санину. Замечательный, на мой взгляд, анимационный фильм россиянина Константина Бронзита «Бог» (железный и многорукий бог безуспешно сражается с мухой, пока ту не поглощает примитивная паутина) обвинили в отсутствии политкорректности: чужого бога затронули... С этой политкорректностью иные доходят, на мой взгляд, до некоторого нездоровья и полной бессмысленности. Эдак скоро вообще никакой жизненный материал, никакую символику трогать нельзя будет...

Единственная страна, которая поразила свежестью мироощущения и какой-то детской светлостью взгляда на мир, был Узбекистан. А говорят, у них там тоталитаризм. По фильмам — не скажешь. Нечто напоминающее советское кино рубежа 50—60-х. «Мальчики в небе» (Зульфикар Мусатов), «Танк» (Туренияз Калимбетов), «Товарищ Бонкейжаев» (Юсуп Разыков) — тут и комедия, и чудики, и юноши, входящие в жизнь. Вот, все еще встречается и такое кино, и такая экранная жизнь. Форум тем и хорош — наш еще недавно единый советский кинематограф теперь такой разный, такой странный порой, но в целом дарующий ощущение света на наших зрачках. В кино ведь свет главное!