Поддержать
У всех стран есть собственные национальные символы, которые очень разные, что естественно. Есть среди них и предметы одежды, обычно из исторического костюма, — килт у шотландцев, ковбойская шляпа у американцев, а у украинцев это вышиванка. Вышивка на одежде была и частично остается чрезвычайно популярной в мире, но именно у украинского народа она стала одним из национальных символов. При этом в Украине вышиванку до сих пор, в отличие от того же килта, носят в повседневной жизни и подвергают модификации. Людям других национальностей очень нравится вышивка на одежде украинцев, и часто приходится слышать, что, к сожалению, у них нет такого прекрасного обычая украшать современную одежду вышивкой.
Но в последнее время появились публикации, которые вряд ли можно квалифицировать иначе, чем попытки их авторов бросить тень на вышиванку. Возможно, они это делают и неосознанно, но привлекает внимание совпадение во времени таких действий с другими попытками дискредитировать те или иные символы или события, играющие важную роль в формировании исторической памяти украинской нации. Объекты эти совершенно разные — от борща, за который настоящий бой развернул неутомимый Евгений Клопотенко, и шаровар, которые кое-кому не дают спокойно жить, до проблем Бабьего яра. Интересно, что такие попытки совпадают во времени с гибридной войной против Украины.
Главными тезисами новых критиков является следующее: 1) основой для современной вышиванки послужила исключительно крестьянская вышивка; 2) появилась она на одежде крестьян лишь в конце XVIII, а то и в начале ХІХ в.; 3) произошло это в результате слепого наследования вышивки казацкой старшины; 4) старшина тоже скопировала ее у других народов. Например, Яков Гордиенко в книге, посвященной украинским историческим мифам, пишет о вышитой сорочке как элементе национальной одежды, «которая всегда является сельской по происхождению». Вышивку же общественно-политической элиты, по советской традиции, не следует принимать во внимание, ведь это были «эксплуататоры».
В попытке доказать, что украинская вышиванка появилась поздно, да еще и в результате слепого наследования, особую активность проявляет этнолог Оксана Космина. В последнее время она, отдавая преимущество популярным публикациям и выступлениям в СМИ, а не собственно научным статьям (не потому ли, что так можно обойтись без точного цитирования источников?), для некоторых из журналистов превратилась во всезнающего гуру по вопросам происхождения и истории украинской вышивки на одежде. Достаточно посмотреть на названия взятых у нее Людмилой Грубник («Факты ICTV») и Виталием Ляской (zaxid.net) интервью: «…этнолог раскрыла значение орнаментов и цветов»; «Правда и выдумки об украинских вышиванках. Оксана Космина об истории вышитой одежды» и т.п. Процитирую, чтобы не быть голословным: «Вышивка на сорочках в сельском костюме украинцев появилась не ранее конца ХVІІІ века» — это из недавнего интервью Грубник, хотя еще в 2008 г. Космина в книге о традиционной одежде украинцев относила ее появление к периоду «не ранее середины XVIII века». Тезис же о более раннем появлении вышивки ею безапелляционно причисляется к «мифам». Вышивку на одежде «украинских крестьян» автор объясняет заимствованием ее на Левобережье у потомков казацкой старшины. «Здесь в кон. ХVІІІ — в начале ХІХ в. …сельские вышивальщицы перенимали с панских вышитых вещей орнаментальные сюжеты, технику шитья, местоположение декора» (материалы конференции в Санкт-Петербурге, 2011 г.). А до тех пор, по ее мнению, «одежду декорировали ткачеством», ведь, дескать, крестьяне стали вышивать ее, «когда появились доступные материалы и инструменты для вышивки в сельском быту» (интервью Ляски и Грубник). Упомянутый Гордиенко добавляет аргументы: «…вышитая одежда в те времена считалась роскошью, поскольку ее изготовление занимало много времени и нуждалось в профессиональной подготовке, а иглы и нити соответствующего качества были довольно дорогими». А еще кивает на «тяжелый ежедневный труд» и задымленные дома, где «для вышивания элементарно не хватало света».
Здесь следует отметить, что у аборигенов европейского Севера, Сибири и Северной Америки издавна бытовала сложная вышивка — оленьим волосом, растительными волокнами, расщепленными иглами дикобраза. И ни о каком ткачестве эти охотничьи народы не знали. А условия вышивания в не менее задымленных ярангах, чумах, вигвамах не сравнить с таковыми в украинских домах. Да и не были настолько угнетены тяжелой работой украинские крестьяне вплоть до конца XVIII — начала ХІХ в., пока существовало Дикое Поле с его свободными землями, куда крестьяне сбегали, как только паны где-то на Волыни или в Галичине начинали их притеснять. Но и среди элитарных слоев Руси-Украины, по мнению Косминой, вышивка на одежде была фактически скопирована с зарубежных образцов. Во времена Киевской Руси «им привозили из Византии узорчатые ткани, тканные ленты», позже источником заимствований стали страны Западной Европы: «Это были попытки имитировать модные вышивки европейского образца» (интервью Грубник). Как видим, речь идет только о «попытке имитировать» европейские вышивки.
В то же время, оказывается, тезис о заимствовании образцов вышивки на одежде и украинской элитой, и простонародьем совсем не нов. Об этом еще в начале ХХ в. писали такие ученые, как Александр Миллер, Петр Савицкий, Вадим Модзалевский, Елена Пчилка, позднее — Евгения Спасская, а сейчас Вера Зайченко. Процитируем, например, Модзалевского (1918): «…українська старшина… вивозила зразки їх (вишивок. — В.Б.) з-за кордону у свою отчизну. Тут вони перездіймалися спочатку руками панночок та паній… А потім, потроху, наймані й підневільні працьовниці… проклали далі шляхи для більш вже широкого розповсюдження вишивок в народніх колах».
На влияние же Византии во времена Киевской Руси тогда же указывали Федор Вовк из украинских и Любор Нидерле из чешских ученых. Но этих своих предшественников, которым надо было бы отдать должное, пани Космина почему-то не упоминает. Не смею предположить, что она поступает так сознательно, претендуя на чужие лавры, но если и не знает их работ, то это не делает чести известному ученому. Причем указанные ученые совсем не писали о слепом заимствовании вышивки темными украинцами от других народов. Во многих работах они показывают, что это было лишь перенимание интересных для украинцев образцов от соседей ради усовершенствования собственной вышивки. Такое заимствование, как заметил Савицкий еще в 1914 г., «не можна звести до простої формули рабського наслідування», а современный ученый Татьяна Кара-Васильева пишет: «Это был творческий импульс, стимулировавший расцвет самобытной культуры».
Кстати, не повлиял ли на наших «скептиков» российский искусствовед Владимир Стасов, который еще в 1870-х годах доказывал, что российская вышивка была полностью заимствована у соседних народов? Надо добавить: источники донесли свидетельство наличия вышивки на одежде украинцев задолго до середины — конца XVIII в. При этом учтем их специфику: относительно бытовых вещей с вышивкой до XVI–XVIІ вв. подробные записи искать напрасно. Ведь Средневековье — это период, когда даже среди элиты господствовала устная коммуникация, и такие незначительные, с точки зрения тогдашних людей, вещи, как вышивка, не стоили бумаги. Археология же наверстать может далеко не все, принимая во внимание плохое сохранение в почве ткани и разрушительные войны. В Луцкой замковой книге за 1561 г. в реестре ограбленных у Павла, служебника (то есть слуги) князя Ярослава Федоровича Сангушковича вещей названы «кошул коленских (рубашек из кельнского полотна. — В.Б.) пять, три шолком вышиваных», а в документе 1563 г.: «Дванадцатъ кошуль коленскихъ, шолком вышиваныхъ». Под 1583 г. в Житомирской гродской книге читаем, как пани Татьяну Воронину в дороге ограбила Оксиня Ермолина, забравшая «кошулек коленских, шитых шолком, чотири».
Как подчеркивают антропологи Франц Боас и Альфред Кребер, широчайшие заимствования во всякое время характерны для всех культур. Но заимствованные реалии обязательно адаптируются к новому культурному ландшафту и органически объединяются с автохтонными элементами, делая культуру уникальной. Именно так было и есть с вышивкой на одежде. Она, кстати, как доказали ученые, издавна бытовала практически у всех народов, имевших одежду, на которой можно было вышивать, ведь выполняла важную знаковую функцию. Это же касается украинцев и их предков. А что касается критиканства в духе модного постмодернизма — вспоминаются слова украино-итальянского литературоведа Оксаны Пахлевской, что «постмодернистское сознание, некритично привитое к украинским реалиям, порождает не «плюрализм дискурсов», а плоско сводит возможные «дискурсы» к упорной борьбе против собственной культурной и политической истории».
Больше статей Василия Балушка читайте по ссылке.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google