МОНОЛОГИ НА РАССТОЯНИИ

«Разве он не лауреат Шевченковской премии?» Примерно так реагировали коллеги-музыканты, узнав о выдвижении композитора Ивана Карабица на соискание Национальной премии Украины имени Т.Г.Шевченко. Их уверенность в том, что «сие уж давно свершилось» вполне резонна: Иван Федорович Карабиц — фигура видная в сегодняшнем украинском музыкальном мире. Он причастен к крупнейшим акциям, известным далеко за пределами Украины (директор «Киев-Музик-Фест», председатель жюри конкурса пианистов памяти Владимира Горовица). Его произведения уже стали достоянием музыкальной культуры Украины, исполняются, записываются и издаются в США, Европе.

Сегодня речь о Концерте для оркестра №3 «Голосіння» (1989) и Vio-серенаде для струнных (2000) — о произведениях, исполнение которых можно с полным основанием причислить к ряду наиболее ярких музыкальных событий прошедшего года. Рассказчиками выступят сам композитор (сим возражаю против распространенного мнения о невысокой результативности бесед с композиторами об их творчестве, поскольку зачастую именно их высказывания о своем времени и о своих произведениях оказываются ключом к пониманию содержания произведения) и Сергей Борисович Крымский — известный философ, культуролог, к тому же чуткий, благодарный слушатель, встраивающий свои впечатления от музыки в многомерную картину отечественной и мировой истории и культуры.

Беседы были записаны независимо одна от другой, в разное время и разных местах. Однако в этих беседах оказалось довольно много точек соприкосновения, что мне и хотелось подчеркнуть в предлагаемой нарезке.

Vio, исследующее тайники души

И.Карабиц: «Vio-серенада — лирическое произведение. Что такое Vio? Начальный слог итальянских слов, обозначающих инструменты, для которых написано произведение: violino (скрипка), viola (альт), violoncello (виолончель). Кроме того, это «Vio»: хорошо звучит, в нем есть некая интрига».

С.Крымский: «Это произведение новаторское, один из ярчайших образцов пространственной музыки. Здесь нет сплошного заполнения пространства музыкальным материалом. Каждый звук, тема, аккорд превращаются в событие. Акустическое пространство становится чувственно воспринимаемым, так как начинает очерчиваться звуками, доносящимися с разных сторон. Кроме поразительно красивого музыкального материала здесь потрясающие струнные звучания с пониманием функции скрипки. Скрипка ведь не только и не столько воплощение человеческого голоса. Она рисует лабиринты нашей души, мысли, нашего мира».

Жизнь в звучащей среде истории

С.Крымский: «Иван Карабиц принадлежит к числу немногих украинских композиторов, особо чутко прислушивающихся к голосу истории. «Пять песен об Украине», «Сад божественных песней», «Заклинание огня», «Киевские фрески» — это все вслушивание в историю. И это естественно для киевского композитора. Киев — мировой город с непрерывным культурным слоем в 25—30 тысяч лет. Зайдите в Софийский собор — он полон голосов. Выйдите на Бабин Торжок — и услышите шум киевской демократической стихии. Полна звуков и голосов донецкая степь, откуда родом сам Иван Федорович, — степь за Сулою, где до сих пор «ржут кони, гремят мечи хоролужные». Карабиц живет в этой звучащей среде».

И.Карабиц: «Человек, художник может жить там, где он хочет. Но это сложный организм, состоящий из различных частиц. И наиболее значимая из них — это земля, где он родился, связанный с нею комплекс высокой духовности. Далеко не всем композиторам, эмигрировавшим из Украины, удается сохранить духовную энергию родной земли».

Альтернатива молчанию

И.Карабиц: «Идея «Голосіння» вырастает из размышлений о жизни, которая у каждого народа, у каждого человека исполнена испытаний и утрат, трагедий, боли и веры» (из авторского пояснительного текста).

С.Крымский: «Для украинского менталитета вообще характерен диалог с бытием. Всегда есть резонанс бытия на голос творца».

И.Карабиц: «Рубеж 80—
90-х годов оставил глубокие морщины в душе. Утрата близких людей, резкий слом нашего образа жизни и мировоззрения (уж слишком сильно нас в свое время «усыпили» «светлым будущим») — все это не могло не отразиться в творчестве».

«Между прошлым и настоящим, ныне живущими и теми, кто отошел в Вечность, встает наша Память — без нее нет будущего, в ней продолжение всего» (из авторского пояснительного текста).

С.Крымский: «История похожа на свиток пророка: там очень много грохота, крови, плача, трагедии. Это чувство украинской истории схвачено в «Голосінні». Произведение рождается из тишины, которая имеет свои голоса. Эта тишина отрицается нарастающей мощью оркестрового звучания — нарастанием трагедийной динамики бытия. Украину всегда пытались приучить к молчанию — то ли Эмским указом (молчание языка), то ли замалчиванием голодомора и чернобыльской трагедии. «Голосіння» — это альтернатива молчанию и замалчиванию».