Мои пятнадцать

Каждый юбилей обязывает подводить итоги, а тем более если эта круглая дата — день рождения твоей страны. Нет, не государства, а именно страны, которая за 15 лет, между прочим, сподобилась на первую пальмовую ветвь в Каннах и литературный прорыв на Запад. В государстве же культуру не создают — там в большинстве своем ей мешают развиваться. То ли налоговым давлением, то ли культивированием безвкусицы на уровне самых высоких должностных лиц, то ли просто равнодушием. Слава Богу, нет культурных репрессий и никого насильно не загоняют в единственно правильные творческие методы. К счастью, существует Интернет. Прекрасно, что развиваются независимые издательства. Хорошо, что дают кое-какие иностранные гранты. Неплохо, что по крайней мере литература может позволить себе существовать в параллельной культурной реальности. Со всеми своими плюсами и минусами, ювенальностью и брутализмом, экспериментаторством и стилевым разнообразием. А еще — просто созданием живых текстов. Реальности, параллельной к социально значимому спецраспределителю госкоминформа, полуживому НСНУ, Шевченковской премии и параноидальному изоляционизму. Одним словом, в хорошей стране мы живем, но не повезло нам с государством. Хотя, с другой стороны, это еще как посмотреть.

15 лет — это не шутка, а мучительное половое созревание и постоянные проблемы с родителями. Поэтому и литература наша в своей мейнстримовой части тяготеет к протесту и эскапизму. Ей хочется подальше от цивилизации — в горы, как Тарасу Прохасько, и в Индонезию, как Ирэне Карпе. Любко Дереш уже четвертым своим романом «Намір!» пытается создать собственную систему моральных ценностей и набирает слова Добро и Зло с большой буквы. Так, будто до него этих понятий не существовало. Таня Малярчук вообще вся соткана из семейных неурядиц и первой (она же последняя!) любви. Светлана Поваляева считает, что вместо крови в ее жилах течет какая-то альтернативная жидкость.

Молодая украинская литература — это какое-то скопище вундеркиндов. Одним удается проснуться знаменитыми в подростковой колыбели уже на следующее утро после выхода журнала «Четвер», поддерживая качественный уровень письма от книги к книге. Это я о том же Дереше, культовом в самой Германии, не говоря уже о Польше. Другим кажется, что они гениальны, но их незаслуженно замалчивают проплаченные тусовки и злые «андруховичи». Это я о многочисленном сонме симпатяг-двухтысячников, которые хотят все и сразу, но не знают как. Третьи в течение двух лет умудряются написать три прозаические книги, и ни одна из них не уступает предыдущей. Это я о Сергее Жадане, который неожиданно даже для самого себя взорвался «Депеш Модом», «Anarchy in the UKR» и «Гімном демократичної молоді». Четвертым удается заскочить в уже почти затонувший корабль культового издательства «Кальвария» (уже без Дереша и Поваляевой) и оставить его на плаву. Это я о Ксене Харченко и ее коллегах. Пятые со скандалами меняют издательства в поисках гонораров в одну тысячу долларов и все равно не находят желаемого удовлетворения. Это я об Ирэне Карпе, которая успела издать несколько романов в «Фолио» и продалась амбициозным, но весьма экстравагантным «Дулибам»…

Есть еще и шестые, и седьмые, и десятые. Их много и они разные. Есть Живой Журнал с гениальной наивисткой Фаиной Каплан, которая до сих пор почему-то за пределами Интернета никому не известна. Есть несправедливо осужденные конкурсом «Корреспондента» «Пісьма Братана» Жени Галяса, изданные экспериментальной фирмой «Буква і цифра». Есть неожиданный начинающий прозаик Кузьма Скрябин, которому стало тесно в поп-музыке и на голубом экране. Есть Анатолий Ульянов со своей нагло-истерической «Прозою», которого ненавидят все, кто умеет это делать, но ему от этого еще лучше. Есть выступления, тусовки, фестивали и фестивальчики. Есть «Клуб семейного досуга», который, кажется, скоро всех нас купит, а потом продаст, но уже дороже. Есть харьковское «Фолио», которое уже давно нас купило и успешно продает. Есть...

Одним словом, имеем все для нашего подросткового литературного счастья. И уже завтра, когда нам придется фотографироваться на паспорт, надеюсь, мы будем держать если не шиш, то средний палец в кармане наших шорт. И не сдадимся, не забронзовеем, не продадимся. А если продадимся, то за полторы тысячи долларов. Мы будем вечно молодыми и наглыми, так как другими быть скучно и неинтересно.

Главное, чтобы в восемнадцать нас не забрали в армию. Таким нельзя давать в руки оружие.