КАК ЗАЩИТИЛИ ЗРИТЕЛЯ

На безрыбье и рак рыба. Именно такое впечатление оставляет конкурс сценариев для малобюджетного кино, итоги которого подвел Департамент кинематографии Министерства культуры и искусств Украины.

Нынешний конкурс проводился безо всякого девиза, что не сковывало авторов и открывало простор для творческой фантазии. Хотя кое-что ей изначально подрезало крылья и изрядно приземляло - по замыслу устроителей к конкурсу допускались только сценарии, которые соответствуют требованиям малобюджетного кино. Это исключало костюмные кинопостановки, экспериментальные авторские разработки в области поиска новых форм и средств киноязыка, исторические эпопеи. Предполагалось, что ограничения заставят сценаристов сосредоточиться на современности, подскажут, как обойтись без дорогостоящих экспедиций и декораций, максимально используя то, что окружает каждого из нас в повседневности. «Плановые» потери зрелищности изначально предполагалось компенсировать острой тематикой, яркими характерами, осмыслением тех непростых коллизий, в которых сегодня оказались миллионы обычных людей. Ожидалось, что свобода творчества чуть ли не автоматически гарантирует яркие и содержательные находки. Но ожидания не оправдались.

Многие склонны полагать, что причина упадка украинского кинематографа заключается в отсутствии средств на производство фильмов. И стоит выделить деньги «на кино», как тут же начнут снимать шедевры один другого хлеще. Деньги, вопреки всем ожиданиям, пусть и небольшие, но появились. А вот сценариев, в которые их стоило бы вложить, не оказалось. Как засвидетельствовали итоги конкурса, проблемы украинского кинематографа заключаются отнюдь не в деньгах; в среде экспертов нет-нет и звучала мысль, что ради успешной постановки не зазорно пригласить к сотрудничеству и зарубежных кинодраматургов, если украинская земля своих перестала рожать.

Конкурс сценариев проводился во исполнение постановления Кабинета министров Украины от 5 июня 1998 года №813, известного под названием «Об утверждении «Положения о государственной поддержке национальных фильмов в продюсерской системе». Оно ознаменовало как бы шаг в сторону перехода к продюсерской системе фильмопроизводства. Суть этого первого шага сводится к тому, что государство выделяет на фильмопроизводство не более 70% средств. Остальные деньги должны вкладывать продюсеры. В денежном выражении по нынешним временам это выглядело совсем не плохо, если, конечно, не заниматься садо-мазохистским сравнением со сметами и гонорарами американской киноиндустрии. Министерство финансов Украины выделило по триста пятьдесят тысяч гривен на производство трех художественных фильмов, сценарии для которых предполагалось подобрать не гибельным путем заказа именитым авторам, а в ходе конкурсного отбора. К участию в конкурсе допускались без каких-либо ограничений все желающие. Имена участников были скрыты от экспертов под девизами. С 1 октября по 1 декабря 1998 года сценарии, по условиям конкурса, должны были поступить в Департамент кинематографии Министерства культуры и искусств Украины. А с 1 декабря 1998 года по 1 марта 1999-го их должны были обработать около 20 экспертов - киноведы, критики, культурологи, литераторы, журналисты, прокатчики, продюсеры, ученые... Условия конкурса были опубликованы в ряде республиканских журналов и газет. А

3 марта с.г. состоялся заключительный этап конкурса - обсуждение 35 поступивших сценариев и определение победителей. Но, как показало обсуждение, таковых не оказалось. И это создало новую проблему, которую еще как-то предстоит устроителям конкурса решить, поскольку деньги для победителей выделены и «осваивать» их придется. Все констатировали крайне низкий общий профессиональный уровень участников конкурса за несколькими исключениями.

Как ни странно, конкурс продемонстрировал засилье эпигонских, чисто подражательных киноподелок. В наибольшей степени это касалось детективов. Многие из них настолько несамостоятельны, что с небольшими вариациями эксплуатируют одну и ту же сюжетную схему с одинаковыми героями-масками. Это отважные милиционеры-одиночки, афганцы, снайперы-мстители, которые сами выносят приговоры современным «крутым» из бывших партийно-комсомольских работников, ворью в законе и т.п. и сами же приводят их в исполнение, вкусив продажной любви подосланных к ним шпионок, которые обязательно в них влюбляются. Но дело вовсе не в схемах, а в таланте. Именно таланта авторам и не хватило, чтобы освоить расхожую схему по всем законам жанра.

Маргинальностью отмечены практически все сценарии, написанные на украинскую тематику. Григорий Саввич Сковорода разрывается между любовью к девушке и... любовью к философии. В эдаком мелодраматическом ключе его образ приобретает черты пародии. Или Тарас Григорьевич Шевченко предстает героем второго плана в сценарии о том, как казахи охотятся на тигра-людоеда. И Сковорода, и Шевченко в этих сценариях выглядят весьма посредственными людьми, вряд ли заслуживающими внимания зрителей. Чтобы вызвать к героям такого масштаба отношение зрителя, недостаточно дать им внешнее сходство с известной исторической личностью. Надо художественно осмыслить и донести в картинах и образах незаурядность этих людей. А именно художественного осмысления их судеб и характеров, которое было бы их достойно, как правило, и нет. И это общий недостаток большинства сценариев, представленных на конкурс.

Но среди сценариев есть несколько таких, которые, очевидно, были написаны и направлены на конкурс как бы в пику эпигонам разных мастей. При этом авторы позволили себе все, что хотели, не особенно рассчитывая на постановку или победу в конкурсе. Как правило, это ядовитые и небезынтересные откровенные пародии на отечественные детективы, причудливо включающие в себя цитаты из американских боевиков. Один из них по стилистике смахивает на запретный когда-то мультфильм «Шпионские страсти», столь откровенно издевается автор именно над традиционным советским детективом. Столь же эпатажны у них и названия: «Триллер и киллер», «Чушь собачья» и т.п. Именно по таким работам можно сделать весьма оптимистический вывод, что многих откровенно раздражает засилье пошлятины на экране, разрушение эстетических критериев, падение вкуса как создателей, так и потребителей массовой кинокультуры и они активно пытаются этим приметам времени творчески противостоять. Видимо, именно у этих авторов все в порядке и со вкусом, и с творческими установками, раз они так смело идут в лобовую атаку на пошлость и безвкусицу. Но к ним удача придет тогда, когда они перейдут от пародии и отрицания к утверждению своего авторского видения мира.

Комедия, от которой всегда ожидаешь максимального проникновения в ситуации и нравы, тоже не оправдала надежд экспертов. Лучшей из представленных и то хватило лишь на робкий протест против уродств действительности, которые проявляются в Украине в ходе социального расслоения в виде пресмыкательства перед властью, которая держится на деньгах, милицейского произвола и тому подобных узнаваемых вещей. Автор не пошел дальше робкого призыва не бить студента лишь по той причине, что он может стать президентом. Что-то в этой позиции есть от солдата, описанного Герценом, который говорил господину офицеру: нельзя меня, мол, ваше благородие, бить в морду, потому как я георгиевский кавалер. Это не гоголевский «Ревизор», после просмотра которого царь-батюшка сказал: «Всем досталось, а пуще всех мне». Верноподданнических комедий, господин автор, не бывает. Иначе это и не комедия вовсе!

Не обошлось и без чертовщины. Но в ней не оказалось ни социальной критики, которая через бесовщину так здорово подается у Булгакова, ни философичности, которая так мощно разворачивается в известном фильме «Сердце ангела». Да и личность героя самая что ни на есть заурядная: контролер ОТК. Не тянет чертовщина ни на философичность, ни на романтизм народной демонологии, столь притягательный в Гоголе и его украинских мистических сюжетах. А причина проста: вторичность. Внешнее подражание форме, в которой нет внутренней связи с определенной культурой.

Вершиной графомании можно считать, пожалуй, в рамках конкурса «женский» сценарий о героине, которая занимается журналистикой и ищет себя в романе с художником, который нервно «пишет» и у которого «умные еврейские, но не навыкате глаза». Такие протокольные ремарки - это и есть авторское письмо. Автор описывает с протокольной точностью все, вплоть до самой ничтожной подробности туалета своей героини или ее пошло-красивых размышлений вслух. Все это невыносимо прекрасно: когда муж-грубиян, кстати, тоже артист-скульптор - убивает ее в припадке ревности и она картинно падает от одного удара замертво, а дневник с ее откровениями ложится на ее согнутую в локте руку, сын, успевший впитать благородное материнское воспитание, не столько беспокоится фактом убийства матери, сколько тем, чтобы отец не прочитал откровений в ее дневнике, поскольку читать чужие письма и дневники джентльмен не может позволить ни себе, ни другим. И сын, на глазах которого папа убил только что мать, берет дневник, несет его к камину (вот как, оказывается, положено жить героям подобной мелодрамы!) и, «мягко присев», кладет дневник матери на огонь. А чего стоит подробное описание полового акта героини с ее прекрасным возлюбленным, тем, у которого «умные еврейские, но не навыкате глаза», когда они, сбросив одну за другой детали своего туалета, расстилают холсты, намазывают друг друга золотой и серебряной краской, а затем начинают невыносимо прекрасное спаривание на холсте, создавая картину своей высокодуховной любви! Вот таким вот отечественным вариантом фильма то ли «Восемь с половиной», то ли «Девять с половиной недель» едва не осчастливили нашего просвещенного зрителя. О психологической убедительности, о художественной и жизненной правде автор даже не подозревает, рожая такую сказку для любителей «мыла», и по этой самой причине просто недосягаем для стрел какой-либо критики!

Была и фантастика. В духе национального поэтического смура. Когда чумаки из далекого будущего, в котором солнце убивает своими лучами, снова «чумакуют» с автоматами наперевес, отстреливаясь от одичавших земляков и охотясь за странными животными-мутантами. Много намеков на подтекст, но мало того, что мы называем смыслом.

Была и пьеса, которая попала на конкурс как бы случайно, в то время когда ее уже приобретший известность автор преподает в Гарварде, и за которой опять-таки как бы случайно уже «стоит» «крепкий» режиссер из славного кинематографического клана. Ничего пьеса. Критика наших национальных недостатков, в особенности пресмыкательства перед иностранщиной. (Кстати, критика явно вторичная после аналогичных российских фильмов.) Но - не сценарий. И не скрыт автор. И режиссер пристыковался. И сплошь нарушены условия конкурса. Все понятно. Кроме одного: надо ли за государственные деньги так незамысловато оплевать себя? Может, триста пятьдесят тысяч лучше пустить на отличную представительскую картину, по которой о нас будут судить как о потенциально культурной стране, если уж мы перестали быть кинематографической державой? А оплевать себя можно и за меньшие деньги - можно даже даром.

Было, как показалось автору этой заметки и участнику описанных событий, несколько сценариев, которые по своим потенциям могли бы стать основой для работы над будущими интересными сценариями. Один из них удивительным образом является неким среднеарифметическим абсолютного большинства сценариев на современную тематику. В нем представлены и артистическая среда, герой - театральный режиссер, и секс - герой занимается любовью с супругой для того, чтобы сдать анализ по поводу опасений за свою предстату, и игривые сценки в поликлинике и в кабинете проктолога, и профессиональные убийцы, и милицейский произвол, и выбор героя между приспособленчеством и желанием быть личностью, и внутренняя перекличка между разбором сцен «Гамлета» с актерами и событиями фильма… Как бы все то, что и у остальных, но за всем видна профессиональная хватка и верное драматургическое чутье, знание среды не понаслышке, а по жизни. И все это с доброй отрезвляющей самоиронией. За такие деньги, какие выделяет Минфин, именно такой фильм, пожалуй, и следовало бы снять. И не из желания насолить Минфину за скудное финансирование, а в самом деле, без подначек. Устранить некоторые накладки - и фильм может получиться и зрелищный, и современный, без скидок на национальный менталитет и его особенности…

Скорее потенциями, чем сделанностью, привлек внимание и сценарий о художнице Марии Башкирцевой, мало пожившей, но приковавшей к себе на короткое время внимание французской художественной и литературной среды конца XIX века, заинтриговавшей многих известных деятелей французского искусства, включая и Мопассана. Может быть, не для этого конкурса, но взявший такую необычную ноту автор должен продолжить работу. В материале заложено то, что может привлечь интерес мира, будь к тому же еще и хороший режиссер. В самой личности Башкирцевой изначально есть тот особый магнетизм, который содержит рецепт зрительского успеха.

Впечатление от конкурса очень точно передает высказывание одного старого сценарного волка: «Мне кажется, что у мало-мальски нормального интеллигентного человека сработало бы желание перечитать написанное и усомниться в его совершенстве. И будь это, многие сценарии просто не попали бы на конкурс, потому что нормальный автор, который владеет основами профессии, сам бы увидел, насколько они слабы». Увы, конкурс показал, что если этот процесс общей деградации культуры не остановится чудом у какого-то рубежа, даже при наличии денег работать в кинематографе Украины будет некому. Поскольку некому будет создать полноценную литературную основу для фильма. В связи с этим раздались призывы открыть при театральном институте в Киеве факультет кинодраматургов. Но это чистой воды маниловщина. Будут ли востребованы кинодраматурги в стране, где нет кинематографа? И можно ли научить писать сценарии того, кто не имеет за плечами социального опыта, кто не знает толком ни одной среды, профессии, кто не прошел житейских университетов. Такие авторы, как показал конкурс, у нас уже и без сценарного факультета есть.

Не стоит, очевидно, торопиться с предложениями. Жизнь сама все расставит по местам. На этот раз достаточно ограничиться рассказом о том, от чего спасли нашего зрителя эксперты. О том, чем они его порадуют, разговор еще впереди. Поскольку было принято более правильное решение: не останавливаться на сделанном. Продолжить конкурсы. И тогда лишь можно будет чего-то добиться: и потенциальных авторов растормошить, и сценариями себя обеспечить. Количество иногда переходило в качество.