«І знову він вперед рушав без стриму…»

Недавний указ президента Украины Виктора Ющенко «О праздновании 100-летия со дня рождения Святослава Гординского», вероятно, поверг в недоумение даже многих людей искусства: кто он такой, этот Гординский? Между тем в указе предусмотрены довольно серьезные мероприятия по случаю близкого юбилея выдающегося писателя и художника — научно-практические конференции в Киеве, Львове и Ивано-Франковске (но почему-то не в Коломыи, где он родился), создание документального фильма о художнике, введение в оборот юбилейных монет, почтовой марки и конверта... Решено также «проработать вопрос относительно сооружения в течение 2007—2008 годов памятника С.Гординскому в г. Львове».

Появляется уверенность, что тот, кто выводил украинскую культуру на общечеловеческий небосклон, возвращается наконец домой. Возвращается к народу, явившему миру немало талантов и новых эстетических ценностей, но так и не сумевшему сделать для себя надлежащих выводов.

Париж, 1931 год. В салоне общества художников-декораторов и «Интернациональном салоне искусства книги» выставляет свои произведения никому не известный львовский художник Святослав Гординский. Правда, сколько ни листай пожелтевшие от времени каталоги обеих выставок, ни фамилии пришельца из Львова, ни списка репрезентованных им произведений не найти. Дело в том, что художники размещались там по государственному принципу, поэтому львовянину предложили в престижном салоне декораторов приобщиться к польскому отделу. Гординский запротестовал. В салоне художественной книги, услышав, что он украинец, художника подвели к стенду УССР (открытого по инициативе Николая Глущенко). Гординский запротестовал и здесь. И вынужден был довольствоваться тем, что под его экспонатами стояли только карточки с фамилией и названиями произведений.

Но это обстоятельство нисколько не помешало широкой популярности произведений пришельца из Галичины. Лучший в то время лондонский художественный журнал Studio заметил среди тысячи экспонатов в Гран-Пале именно его танцовщицу, поместив цветную репродукцию с ней на всю страницу. А в салоне декораторов графикой Гординского так заинтересовался венский искусствовед Вольфганг Борн, что посвятил ей в ведущем немецком журнале большую статью с 14 репродукциями. А позднее написал автору взволнованное письмо.

Тогда, весной 1931-го, художнику не исполнилось и 25. Еще трудно было предвидеть, что Святославу — старшему сыну известной в Галичине семьи Гординских, родом из измельчавшей украинской шляхты, — суждено было стать самым знаменитым. Но все шло к тому. Прошло каких-то два года после триумфа на выставках в мировой столице культуры, и молодой художник издает во Львове поэтический сборник «Барви і лінії». Нельзя сказать, что модерная поэзия не известного до сих пор стихотворца задела читательскую публику за живое. Сборник расходился вяло, и известный карикатурист Эко (Эдвард Козак) даже опубликовал в тогдашнем журнале «Комар» шарж на автора «Барв і ліній»: Гординский подобострастно продает львовским мещанам колбасы, а в довесок — свой первый сборник.

Но зря насмехался Эко над начинающим поэтом. Прошло немного времени, и Гординский получил сатисфакцию — Товарищество украинских писателей и журналистов им. Ивана Франко присудило ему за этот сборник литературную премию. А уже значительно позднее, на вечере по случаю 70-й годовщины поэта в Нью-Йорке, Григорий Костюк скажет: «Тогдашняя критика, позитивно оценившая сборник, как-то не обратила внимания на источники, откуда эти позитивы приходили и в творческой лаборатории С.Гординского превращались в его собственный оригинальный стиль... А шло это, с одной стороны, от французских романтиков, парнасцев (Ш.Бодлер, Ж.М.Эредиа) через символистов (П.Верлен, Малярме, Поль Валери) вплоть до сюрреалистов (Бретон, Элюар)... С другой стороны, от украинских неоклассиков (М.Зеров, М.Рыльский, П.Филипович) и активных романтиков (О.Влызько, Ю.Яновский, М.Бажан)».

Эти два мощных творческих потока — художественный и поэтический — бурлили в душе Гординского всю его длинную и неспокойную жизнь. Сформировавшись как художник в Художественной школе Олексы Новакивского, он воспользовался замечательной возможностью совершенствоваться в Западной Европе, чтобы со временем ощутимо европеизировать украинское искусство. Карандаш и кисть служили ему в разнообразных жанрах — будь это живопись, экслибрис или графика... Лишь за 40 послевоенных лет пребывания в США Гординский украсил, по словам Р.Лубкивского, своими витражами и иконостасами свыше 50 украинских церквей. Достаточно сказать, что в главном храме УГКЦ за границей — соборе святой Софии в Риме — созданная им мозаика занимает площадь 400 кв. м.

Сполна раскрылся Гординский и как поэт. После памятных «Барв і ліній» он издал в различных издательствах мира еще более десяти поэтических сборников, его заслуженно ставят в один ряд с такими прославленными создателями сонетов, как Франко, Рыльский, Павлычко... Причем ни единой статики в версификации! Сегодня он проникновенный сонетист, завтра из-под его пера выходит изысканный верлибр, послезавтра он создает поэму «Сім літ»... Бог щедро наделил талантами этого глухого с раннего детства человека, который больше всего любил эксперимент — как в художестве, так и в поэзии, и даже в литературно-критических трудах и многочисленных переводах из Горация, Байрона, Вийона, Гете... А перепев Гординского «Слова о полку Игореве» и исследовательский труд о «Слове...», над которым он трудился, сидя в мюнхенском бомбоубежище, литературоведы вообще считают творческим подвигом.

Очевидно, излишне напоминать, что творчество Святослава Гординского было в УССР под запретом. Недостаточно широко известно оно и сейчас, хотя пелену молчания прорвал в1990-м еще при его жизни изданный во Львове сборник «І переливи барв, і динамічність ліній…» В нем нашлось место как лучшим стихотворениям Гординского, опубликованным в зарубежных изданиях, так и поэмам «Сновидів», «Легенди гір», того же перепева «Слова...» К сожалению, к рядовому читателю ни название сборника, ни отдельные статьи об этой энциклопедической личности, разбросанные в малотиражных газетах и журналах, просто не дошли. Иначе не приходилось бы слышать совсем недавно от жителей домов на улице Гординского в Коломыи сомнения по поводу целесообразности переименования их улицы (до 1994 г. она носила имя украинского советского писателя Ю.Мельничука).

Что ж, будем надеяться, что президентский указ о праздновании столетия выдающегося культурно-художественного деятеля украинской диаспоры послужит делу окончательного возвращения Святослава Гординського нации, ради которой он жил и творил на далекой чужбине. Отлично сознавая, что в жизни значительно важнее не столько получить, как получать. Иначе не написал бы еще в далеком 1937-м, когда почти все его литературные побратимы в Великой Украине канули в небытие:

І знову я вперед
рушав без стриму,

Казав собі: нехай і не дійти,

Аби лише на синіх крилах диму

Мій огник плив у далину мети…